Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Несмотря на бедность, род Магомета принадлежал к племени курейш – одному из могущественнейших в этом крае. Магомету, по смерти родителей попавшему на воспитание к родственникам, довелось в отрочестве испытать такое, что впоследствии сказалось на его откровениях, суливших чудовищные адские муки грешникам, дурно обращавшимся с сиротами.

Выросший в окружении торговцев, Магомет еще юношей пошел на службу к богатой вдове по имени Хадиджа, чьи караваны ходили по всей Аравии и Сирии. Вскоре Хадиджа, премного довольная своим миловидным и юным работником, да вдобавок отличавшимся изысканной манерой речи, доверила ему более серьезные обязанности. Деловыми отношениями ее благосклонность не ограничилась, и они поженились, когда Магомету было лет двадцать пять – на пятнадцать лет меньше, нежели его состоятельной невесте.

Одна из двух дочерей, родившихся от этого брака, по имени Фатима, вышла замуж за юного родственника, некоего Али, впоследствии сыгравшего в новой религии ключевую роль. Многие годы водил караваны Магомет, посещая все новые и новые города, беседуя с разнообразнейшими людьми, и всегда готов был вступить в спор, всегда готов выслушать.

Встречаясь с иудеями и христианами-несторианцами, он пытливо расспрашивал их о верованиях, дивясь частым ссылкам на священные писания, буква которых руководила их верой. В городе Ятриб, находящемся примерно на 500 километров севернее Мекки, Магомет свел дружбу с несколькими еврейскими негоциантами. Позднее этот город, население которого наполовину состояло из иудеев, дал кров Пророку в годину величайших невзгод, когда под угрозой была сама его жизнь.

Противоречия и рознь местных религий все чаще заставляли Магомета задумываться. Религиозные вожди не хотели шевельнуть даже пальцем, дабы искоренить или хотя бы обуздать окружавшие их разложение и разврат. Политеисты, не знавшие согласия почти ни в чем, посеяли путаницу и неразбериху, отодвинув верховного всемогущего Бога – Аллаха – на второй план. Всерьез обеспокоенный этим Магомет все чаще удалялся в пустыню, дабы предаться размышленьям и созерцанию.

И вот однажды ночью 610 года он покинул свой дом в Мекке, дабы найти уединение в пещере горы, расположенной неподалеку от города. Пока он предавался созерцанию, его внезапно объяло лучезарное сияние, в коем ему явился архангел Джебраил (Гавриил), повелевая нести людям истинное слово Божье. Аллах избрал его на роль учителя. Магомет открылся только своей жене, безоглядно поверившей в правдивость его откровений и обеспечившей мужу полнейшую поддержку во всем. За первым явлением, вдохновленным свыше, последовали и другие, и вот однажды ночью ему было наказано поведать всему свету, что нет Бога, кроме Бога. Аллах не просто верховный Бог, Он единственный Бог. У Аллаха нет ни супруг, ни отпрысков, ни иных обличий.

Так родился Первый Столп исламской религии, символ веры, или шахада. Он звучит в призывах к молитве и из уст каждого правоверного во всяк день его жизни: «Ашхаду алля иляха илляллах уа ашхаду анна Мухаммадан расулюллах». «Свидетельствую, что нет божества, кроме Бога, и свидетельствую, что Магомет – посланник Бога». Как и следовало ожидать, первых последователей Магомет нашел среди бедноты и рабов. То, что Магомет предал политеизм анафеме, отнюдь не способствовало торговле, и купцы, потерпевшие от его проповедей убытки, испытывали жгучую досаду, но он сумел найти верующих среди родни и друзей. Абу Бакр, ставший тестем Магомета, и зять Пророка Али оказались в числе самых ярых его последователей, однако он нажил куда больше врагов, нежели обратил людей в свою веру.

Магомет оставался в Мекке, несмотря на усиливающуюся враждебность, потому что там находилось весьма солидное предприятие его жены, но после ее смерти перебрался в соседний городок, дабы нести дальше Божье слово, однако здесь его проповеди наталкивались на колкости и яростное неприятие. Когда же толпа городского отребья побила его камнями, он вернулся в Мекку, где его хоть и чурались, но не подвергали оскорблениям действием. Именно в этот период, когда Магомет чувствовал себя изгоем и впал в отчаяние, ему дано было новое религиозное откровение. Одни считают его подлинным, другие утверждают, что все разыгралось во сне, но все мусульмане осознают, насколько важную роль оно играет в их вере. Именно этот случай и представлял для тамплиеров самый непосредственный интерес.

Однажды ночью Пророка пробудил архангел Джебраил, чтобы отвести его к Каабе. Перед Храмом стояло великолепное белоснежное крылатое животное – наполовину мул, наполовину осел. Магомету повелели занять место в седле, и едва он уселся, животное по имени Бурак развернуло свои могучие крылья и воспарило ввысь, устремившись по усыпанным звездами ночным небесам на север. Когда же Бурак пошел вниз, Магомет узнал град Иерусалим. Животное опустилось на Храмовую Гору с западной стороны от храма, на пустыре, оставшемся от древнего Храма Соломонова. В храме Магомета ждали все пророки-предтечи: Муса (Моисей) – курчавый, высокий и худощавый, Иса (Иисус) – среднего роста, веснушчатый, с длинными прямыми волосами, но более всего поразила Магомета встреча с Ибрахимом (Авраамом). Позднее он признался: «Ни разу не видел я человека, более похожего на меня!»

Пророки предложили Магомету освежиться, выбрав между молоком и вином. Он выбрал молоко, и Джебраил поведал ему, что он сделал мудрый выбор для себя и своих последователей, ибо с этой ночи впредь вино находится для них под запретом. Далее его отвели из храма на огромную скалу посреди горы, на которую опиралась лестница. Магомету велели вскарабкаться по лестнице, и он послушался, поднявшись сквозь все сферы ада и рая к самому трону Аллаха. По пути ангел Малик – начальник стражи ада – приподнял крышку огненного колодца, дабы показать Магомету, какая кара ждет тех, кто обижал и обкрадывал сирот. По словам Пророка, облик грешников был омерзителен, губы их были подобны верблюжьим, а «в ладонях они держали пылающие угли, каковые они брали в рот, дабы те, пройдя их тела насквозь, были извергнуты сзади».

Поднявшись же далеко за небесный свод, Магомет узрел неописуемо прекрасных девушек с алыми устами и блистающими очами, угождавших всякому, кто своей добродетелью заслужил вечное блаженство в раю. Когда же он описал мистические ночные прозрения своим приверженцам, некоторые покинули Пророка в негодовании, решив, что разум его помрачился, остальные же приняли откровения, как убедительное доказательство богоизбранности Магомета. Прозрения Пророка обеспечили Иерусалиму третье место среди самых почитаемых правоверными священных мест. Ставшая объектом поклонения Храмовая Гора получила название, отражающее ее святость – Харам эс-Шариф, сиречь «благодатная святыня». В 691 году н.э. калиф Абд аль-Малик надумал увековечить храм небесный, названный в семнадцатой суре (главе) Корана мечетью, наиболее удаленной от Мекки: Хвала тому, кто перенес ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили…

Абд аль-Малик возвел величественную мечеть на месте храма Соломонова, где находился храм пророков во время ночного странствия Магомета, и нарек ее именем, упоминающимся в Коране – «мечеть отдаленнейшая», то есть «аль-Акса» по-арабски. Эту-то мечеть аль-Акса король Балдуин II отвел только что созданному ордену рыцарей-тамплиеров (то есть «храмовников»), откуда и пошло его название. Вдобавок калиф выстроил прекрасную сводчатую мечеть посреди горы в знак почтения к тому месту, где лестница опиралась на скалу. Некоторые верят, будто это та самая скала, на которой Авраам собирался принести в жертву собственного сына. Ее нарекли Куббат аль-Сахра – Дом Скалы. И хотя оба здания время от времени перестраивали и меняли декор, они по сей день остаются объектами поклонения мусульман на Храмовой горе в Иерусалиме.

Совершив свое мистическое ночное странствие, Магомет начал записывать заповеди, полученные от Бога. Собрание его писаний, поделенное на 114 глав, именуемых сурами, назвали ал-Коран, то есть «чтение». Эти писания надлежит не только читать, но и подчиняться им безоговорочно, что и означает арабский термин «ислам». Последователь же ислама – муслим (мусульманин) – «покорный». Завет Магомета, что Коран надлежит воспроизводить только по-арабски, предотвратил теологические диспуты, порождаемые ошибками и неточностями перевода, зато стал огромной препоной для людей, желающих следовать исламу. Его же предписание, чтобы Книгу читали все правоверные, стало мощным стимулом к распространению грамотности, в противоположность позиции католической церкви, запретившей читать Библию всем, кроме облеченных таким правом. Магомет говорил, что люди должны читать заповеди Бога, дабы достичь самостоятельного понимания. Римско-католическая же церковь твердила, что мирянину нечего и тщиться понять слово Божие, предоставив его толкование Церкви. Магомет сказал, что между верующим и Богом не может вставать никто – им не нужны никакие толмачи, даже сам Пророк. Римская же церковь повторяла, что доступ к Богу возможен только через посредство Верховного понтифика – Папы, владеющего ключами от царства Небесного. Разногласия между мусульманством и христианством столь фундаментальны, что большинство верующих упустили самый основополагающий момент из всех: что и те, и другие, черпая истоки веры в Ветхом Завете, поклоняются одному и тому же Богу.