История Сарры, жены Авраама

— Такого не может быть. Она не спит.

— Она спит. Я знаю, что произошло. Наказание наконец свершилось. Боги того, кто должен был стать ее мужем, потребовали справедливости у Эрешкигаль. И он послал своего великого демона Паззуззу, чтобы тот забрал Сару этой ночью. Он потащил ее в ад. Но Саре удалось растрогать его. Ты знаешь, какая она. И демон отпустил ее. Она вернулась такой уставшей, что ей нужно еще долго спать.

Силили раздумывала некоторое время, покачала головой:

— Может быть, так и есть… Так Паззуззу отпустил ее, чтобы она спала?

— Но она спит.

— Нет, я знаю, что значит спать. Мы двигаемся во сне, ворочаемся. А она не шевельнулась с самого утра.

— Еще шевельнется, — раздраженно ответила Эжиме. — Сон после возвращения из ада не похож на обыкновенный сон.

— Это не сон! — настаивала Силили. — Это продолжается ее болезнь. Вот что я думаю.

— Она спит. И то, что ты думаешь, не имеет значения!

— Это почему же? Я, Силили, я наполовину ее мать. Ее жизнь — это моя жизнь! Она такая же часть меня, как если бы она вышла из меня.

— Да уж! Мы не перестаем восхищаться мудростями, которым ты ее научила!

Слово за словом, обе женщины так раскричались, что их пришлось разнимать. Эжиме покинула комнату Сары, унося с собой весь гнев, который затем обрушила на всех, кто попадался ей под руку.

Сидя в одиночку рядом с тонким неподвижным телом Сары, Силили еще раз убедилась в справедливости своих слов. Как можно продолжать спать под крики двух женщин? Никакой сон не может быть таким глубоким.

Снедаемая ужасным предчувствием, она еще раз умыла Сару и поменяла постель. Пальцы ее нащупали пять пакетиков с сухими листьями. Пакетики с проклятой травой, какие делают кассаптю! Побелевшие и потрескавшиеся от кипящей воды!

— Великий Эа! О Великий Эа, защити нас!

Она поняла, куда исчезла Сара на целый день.

Эжиме слепа, и пусть такой остается. Теперь она знала, что Сара не спала.

О, нет! Но это не намного лучше, чем умереть!

На следующий день Сара не открывала глаз, и все присоединились к мнению Силили, что это не сон.

Сил или, кожа которой посерела, а глаза покраснели от постоянного бдения, хранила свой страшный секрет, схоронив его в тайниках своей души. Своими собственными руками она довершила кощунство и сожгла пакетики. Она не сомневалась в том, что Ишби Сум-Узур предпочтет до конца своих дней не знать того, что его дочь обратилась к колдунье, У нее достало сил скрыть секрет Сары так глубоко в своем сердце, что каждый день она совершала обряд очищения и обращалась с молениями к Инанне с такой же неиссякаемой верой и целомудрием, как раньше.

Однако Силили, не больше чем все остальные, не знала, как вернуть Сару в мир живых. Пока Ишби Сум-Узур растрачивал целое состояние на приношения, которыми осыпал жертвенники всех богов и богинь, которые заботились о счастье семьи, Силили пыталась не дать Саре умереть от голода и жажды, прежде чем им удастся одолеть проклятие ада.

Она приготовила кашу из ячменя и персиковой воды и с бесконечным терпением деревянной ложкой осторожно клала еду в рот Сары. Иногда горло Сары, вздрагивая, словно в икоте, пропускало пищу. Но чаще Силили приходилось доставать еду изо рта Сары.

Однажды Эжиме подошла к порогу комнаты и, не сдержавшись, язвительно посоветовала Силили ограничиться лишь персиковой водой:

— Она задохнется от твоей каши! Зачем кормить спящую?

— Чтобы ей снились сны! — ответила Силили спокойно.

На рассвете в комнату Сары вошел Ишби Сум-Узур с тем самым прорицателем, который делал предсказание ее супружеской жизни.

Прорицателю подробно объяснили, как Сара перешла в бессознательное состояние. Силили описала ее крики и страдания. Барю спрашивал о днях и часах, предшествовавших этому страшному моменту. Силили скрыла правду, нимало не заботясь о том, что вводит в заблуждение ученого прорицателя. В конце концов, прорицатель должен знать, как отличить правду от лжи. Это его работа, и ему за это платят.

Прорицатель велел принести в комнату Сары несколько очагов, кипарисовые стружки, масла, лампы, свои тонко исписанные таблички, баранью печень, сердце и легкие. Все это он разложил на ивовом столе возле постели Сары. Затем потребовал, чтобы все вышли и закрыли дверь.

Он оставался в комнате Сары до поздней ночи. Затем так неожиданно появился на ярко освещенном пороге комнаты, что разбудил всех прикорнувших на террасе. Ишби Сум-Узур испустил громкий крик, чем окончательно перепугал женщин. Барю поднял руки, чтобы успокоить их, и голосом, в котором скользило удивление, объявил:

— Дочь Ишби Сум-Узура открыла глаза. Она проснулась.

Силили первой бросилась в комнату. Прорицатель сказал правду. Дрожащая Сара сидела на кровати. На лице ее промелькнула улыбка, когда она узнала Силили, и она упала на постель.

Силили схватила ее за руки, умоляя Великого Могучего Эа, чтобы он не позволил ни одному компрометирующему слову сорваться с ее языка в тумане пробуждения. Но Сара только спросила:

— Что со мной случилось?

Силили прижала Сару к себе, шепча ей, что она все знает, что главное — надо скрыть тайну от всех. В эту минуту раздался голос барю:

— Я уже сказал ей, и это подтверждает гадание. Иштар любит дочь Ишби Сум-Узура. Могущественная Воительница требует ее к себе. Дочь Ишби Сум-Узура создана для храма. Она должна отказаться от крови жен, иначе она умрет.

II. Храм Иштар

Священная Служительница

Их было около сотни. Они стояли в большом дворе храма в четыре безупречных ряда. Сотня молодых людей, одетых в кожаные плащи, с копьями и щитами в руках. Кожаные каски с золотыми фризами, знаком офицерского отличия, невидимые в предрассветной темноте, почти скрывали их лица. Вокруг них стояли гигантские статуи Энки и Эа, и статуя Думузи, умершего и воскресшего бога, предка всех Могущественных Предков города Ура. И среди них, несмотря на окружающую темноту, сияла всем своим золотом статуя Иштар — богини Воительницы!

Они стояли неподвижно, ожидая этого мгновения с самых сумерек.

Масляные факелы, освещавшие стены и лестницу зиккурата, стали гаснуть один за другим. Еще один миг, и наступила полная ночь, в которой мерцали звезды и молоко богов. Потом небо стало медленно светлеть. Дневной свет загасил звезды. Засияли золотые фризы на шлемах молодых офицеров. Стали оживать их уставшие от неподвижности глаза.

И тут высокие священные колонны, покрытые пластинками ляпис-лазури, бронзовые выступы и серебряные рельефы великолепной комнаты отразили первые лучи солнца.

Вздох пронесся в воздухе. Раздались звуки рожков и барабанов жрецов. На площадке храма хор женщин богини Иштар, одетых в пурпурные одежды, затянул свои моления:

Хриплыми от рвения голосами молодые офицеры присоединили свои голоса к голосам жриц:

Ворота храма открылись. Во двор въехали две большие, запряженные четверкой лошадей повозки, между которыми шел бык в окружении десяти вооруженных копьями солдат. Между рогами животного лежал убор из агата, усыпанного кристаллами. Бока его были покрыты ковром, усеянным медными кольцами, сколками бронзы и слоновой кости.

Медленно, подчиняясь ритму солнца, которое спускалось с Небесной Лестницы, повозки и бык заняли свое место перед рядами воинов.