Рио-де-Жанейро: карнавал в огне

А почему нет? Героический, помпезный гимн, отдающий военщиной, кариоки никогда не восприняли бы всерьез. Ему надлежало быть ярким, изысканным и очаровательным, под стать самому городу. Естественно, не-жителям Рио знать это совсем не обязательно, и потому до сих пор многие и не подозревают, что эта песня значит для Рио. Вот почему на официальных церемониях, где присутствуют приезжие, в честь почетного гостя или при открытии монумента, нередко люди начинают пританцовывать. Не все понимают, что происходит, когда по окончании действа оркестр играет «Cidade maravilhosa», а мэр, городские советники, другие официальные лица встают и, прижав руку к сердцу, поют карнавальную марчинью.

Месье Перрети, швейцарец, приехал в Рио по делам во время карнавала 1911 года. Он был менеджером «Родии», французского химического гиганта, который изобрел освежитель воздуха под названием «Родо». Он хотел знать, почему этот продукт, парфюмированный спрей, не заинтересовавший никого в Европе, продавался в Бразилии в таких бешеных количествах. В конце каждого года из Рио поступали заказы, почти равные полному объему продукции фабрики. Так происходило несколько лет подряд. Что кариоки делают с «Родо»? Они сказали, что используют его во время карнавала. Вот месье Перретен и приехал посмотреть на это собственными глазами.

Приехал, увидел и чуть не отдал богу душу от удивления. Что же он увидел? Тысячи кариок танцуют и поливают себя ароматной, прохладной дымкой, производимой на берегах Роны. Он увидел процессии автомобилей на широких проспектах, где люди поливали друг друга и прохожих, а прохожие обстреливали их в ответ таким количеством «Родо», что мостовые благоухали. И в клубах каждый танцующий сжимал в руке по флакончику. Целое состояние растворялось в воздухе Рио и уже в виде иностранной валюты направлялось прямиком во Францию. Месье Перрети, незнакомый с привычкой бразильцев исполнять свои прихоти с такой страстью, будто завтра наступит конец света, увидел только положительную сторону происходящего. В присутствии местного журналиста он заявил: «Народ, устраивающий такой карнавал, — самый счастливый в мире». Видел ли месье Перрети людей, впадавших в болезненное оцепенение под влиянием «Родо», нам неизвестно.

Карнавал в Рио познакомился с парфюмированным спреем — lança-perfume — в 1906 году. Хорошеньким стеклянным флаконам по десять, тридцать и шестьдесят грамм, содержавшим смесь эфира, хлористого этила и уксусной кислоты, суждено было заменить сосуды, при помощи которых в энтрудо люди поливали друг друга грязью — в буквальном смысле. Поскольку lança-perfume, как всякий импортный товар, обходился недешево, жертвы нападений поменялись. Вместо того чтобы тратить ароматную жидкость на старых бродяг, мужчины задались целью окатить спину, бедра или голые подмышки девушек, одетых одалисками или гавайками, отчего те визжали и отшатывались — замечательный повод обнять несчастную, отогреть и помассировать пострадавшее место. Если же брызгали в мужчину, то целились в глаза — рискуя ослепить жертву, пусть и на несколько секунд. Вокруг lança-perfume возникла аура сатанинской чувственности. Журналист старой школы Альберто Фариа уловил самую суть: «Эфирный язык ароматного аспида, рождающий дрожь в груди соблазнительных Клеопатр и непорочных Линд».

Флакончики «Родо» стали неотъемлемой частью обмундирования каждого карнавального гуляки вместе с костюмом, конфетти, серпантином и по возможности — хорошенькой девушкой на плечах. Даже дети начиная с пяти лет отправлялись на свои балы, укомплектованные подобным образом, разве что за исключением девушки, но уж непременно с lança-perfume, которые они использовали для тех же невинных забав — обдавали холодящими брызгами маленьких девчушек с накрашенными губками или пытались ослепить друг друга. Но когда ребятишки взрослели и попадали на взрослый карнавал, они узнавали, что еще lança-perfume можно намочить носовой платок, вдохнуть сквозь него («взять приз») и почувствовать действие эфира — шум в ушах, отдаленный колокольный звон, легкое ощущение потери сознания, мимолетные галлюцинации и ощущение, что на мгновение твое сердце остановилось и весь мир пропал в вакууме.

Перед лицом всеобщего счастья, которое произвело такое впечатление на месье Перрети, в 1919 году «Родиа» открыла фабрику в Бразилии, чтобы производить lança-perfume прямо здесь и еще больше способствовать распространению счастья. Что было совершенно естественно, ведь именно карнавал придал этому бытовому продукту новый смысл. В 1927 году они произвели революцию на рынке, выпустив «Метал Родо» — тот же освежитель, но в металлическом баллончике. Конкурирующая фирма стала выпускать вариант в стеклянной бутылочке под названием «Коломбина». У обеих версий были свои «за» и «против». Стеклянная бутылочка позволяла контролировать запасы и сохранить немного до того момента, когда обрызгать рукав чьего-нибудь костюма окажется делом жизни и смерти. Какая жалость, что ни с того ни с сего она могла разбиться, изрезав вам осколками руки, ноги, а если вы носили ее в заднем кармане, и ягодицы. Беда с металлической тарой была в том, что нельзя заглянуть внутрь, и именно в тот момент, когда «приз» вам больше всего нужен, окажется, что они уже закончились. С другой стороны, она была небьющаяся: с ней можно сколько угодно налетать на прохожих, толкаться в толпе, танцевать, посадив женщину себе на плечи, и устраивать в танцевальном зале светопреставление. В те времена один поэт-модернист даже попытался назвать сына Метал Родо де Андраде, но в загсе это имя не приняли. Через несколько лет фирма выпустила окончательный вариант «Родоро» — в баллончике из позолоченного металла, откуда вылетали еще более холодные брызги, а его «призы» еще сильнее сбивали с ног.

Не каждому, понюхавшему lança-perfume, удавалось так просто отделаться. Некоторые, поднеся платок к носу, тут же падали в обморок посреди зала, и им приходилось переживать немалое унижение, пока их волокли в туалет под любопытными взглядами окружающих, а потом друзья отводили их домой. Даже те, кто неплохо ладил с «Родо», невольно думали: «Пронесло!», приходя в себя после очередного «приза». А те, кто нюхал его слишком часто, просыпались на следующее утро с ощущением, будто их головы случайно закатились под кровать. Бытуют рассказы о тяжелых похмельях, тянувшихся до самой пасхальной субботы. По сути, это был наркотик, но в то время — 1920-е и 1930-е, — когда в Рио всем было известно, что элита употребляет кокаин, морфий и опиум, lança-perfume рассматривали как нечто вроде тихого «домашнего» наркотика.

На фотографиях карнавала в старых журналах видно, как люди танцуют, прижимая к лицу носовые платки. Но несмотря на популярность lança-perfume, вдыхали его лишь немногие. Наркотики в те времена были все же не таким привычным делом, как сейчас, и большинство гуляк предпочитали более мужественные развлечения — соблазнить самую красивую женщину в комнате, заманить ее в тихий уголок клуба и перейти к делу. Охрана и распорядители присматривали за нюхающими, но только с тем, чтобы те не стали вытворять что-нибудь из ряда вон выходящее. В любом случае lança-perfume была вещью легальной и существовала как будто только во время карнавала. А к сороковым и пятидесятым город вырос настолько, что контролировать что-либо стало невозможно. И уже смотрели сквозь пальцы на тех, кто использовал спреи не только во время карнавала. Если не удавалось достать популярный продукт парфюмерной компании, весь остаток года они вдыхали чистый эфир или популярный «cheirinho da Lolé» («затяжка Лоло») — эфир, смешанный с хлороформом. Но доктора понимали, что, подобно парам любого растворителя, lança-perfume вызывает зависимость, может стать причиной резкого понижения кровяного давления, конвульсий, остановки сердца, затруднения дыхания и в крайних случаях смерти с улыбкой на губах.

После шестидесяти лет легального использования и нескольких попыток остановить распространение lança-perfume в 1966 году его наконец запретили в Бразилии декретом военного правительства. Теперь стало преступлением изготавливать, продавать или использовать его. В то время один мой друг, журналист Жоау Луиш де Альбукерка, не смог с этим смириться. Опустошив последний флакон легально приобретенного «Родоро», он заключил, что карнавал уже никогда не будет прежним, и хранит бутылек до сих пор, устроив у себя в квартире нечто вроде святилища. И еще он всерьез намеревался пойти работать на «Родию» (в отделение пресс-службы или еще куда), чтобы тайком просматривать по ночам документы фирмы, отыскать секретную формулу «Родоро» и производить его дома.