Варяги и Русь

Но закончить песни Рулав не смог. Он упал, тело его содрогнулось несколько раз, на лице его так и осталась радостная улыбка...

IV

Однообразно тянулись для Рюрика дни плена. Одного за другим уводили из темницы его товарищей — уводили, и они больше не возвращались. Какая судьба ждала их за стенами тюрьмы, остававшиеся не знали, но догадывались и с тревогой ожидали решения своей участи. Не смерти боялись они — нет, смерть не страшила этих храбрецов, ужасал их позор рабства.

Наконец в мрачной темнице остались только трое: Рюрик, Освальд и Деар. Они угрюмо ждали своей очереди, но эта очередь не наступала. Вероятно, в городке помнили, что эти трое людей спасли беззащитную толпу и храм. Поэтому их и не трогали. О них даже как будто забыли. Только один старик священник навещал пленников. Он подолгу беседовал с ними о своём Боге, рассказывал им о Его земной жизни, об Его учении. Варяги внимательно слушали эти совершенно новые для них слова любви и всепрощения. Беседы эти производили особенно сильное впечатление на молодых, впечатлительных ярлов.

   — Ах, если бы мы только тогда были там, — шептали молодые люди, — мы бы заступились за Него... Мы не позволили бы распять Его...

Однажды священник пришёл расстроенный.

   — Дети мои, — дрожащим голосом заговорил он, — мы должны расстаться...

   — Что же? Мы готовы умереть! — твёрдо отвечал Рюрик.

   — Нет, вы не умрёте... Городской совет решил оставить вас заложниками, так как стало известно, что на наш город готовится новое нападение норманнов, поэтому вы будете переведены отсюда в замок и я уже не смогу навещать вас. Я успел уже полюбить вас... Вы мне стали дороги...

   — Спасибо, отец, спасибо тебе! — с чувством сказал Рюрик. — И мы полюбили тебя.

   — Дети мои, просветитесь светом истины! Креститесь...

   — Нет, это невозможно! Этого никогда не будет, — раздался в ответ голос Рюрика, — мы любим твоего Бога, но и своим Одину и Ассам останемся верны.

   — Но почему?

   — Подумай сам, как бы ты назвал человека, который отказался бы от Иисуса? Разве не стал бы ты его презирать?

Священник опустил голову.

   — Придёт время, и вы просветитесь, — грустно сказал он.

Но пленных не успели перевести из городской тюрьмы...

У города появился Олоф с Сигурдом и Триаром. Теперь викингов было много. Победа была полная. Ожесточившиеся воины никому не давали пощады, ворвавшись в городок. Везде пылал огонь...

Два дня хозяйничали свирепые викинги. Камня на камне не осталось в городке. С огромной добычей возвратились викинги в свои родимые фиорды. А там уже были получены вести об изгнании варягов из Приильменья.

Узнал об этом Рюрик и, посоветовавшись с королём Биорном, своим тестем, решил объявить новый поход на славян, чтобы захватить и Приднепровье, и весь конец великого пути «из варяг в греки».

Слишком памятна была всем удача первого похода.

Новая гроза собиралась над славянами...

Между тем на Ильмене в Новгороде состоялось уже вече, на котором принят был совет мудрого Гостомысла...

Рюрик почти закончил приготовления к новому походу на славянские земли.

   — Ты опять уходишь от меня, мой милый, — говорила Эфанда супругу.

   — Мы должны наказать дерзких... Они забылись и пусть понесут за это расплату, — отвечал Рюрик.

   — Я не удерживаю тебя... Но знай, что я буду томиться ожиданием; ты ещё так недавно вернулся от берегов Британии.

   — Мужчина должен вести жизнь воина... Но что это? Посмотри, какие-то ладьи подходят к нашим берегам...

Рюрик и Эфанда находились на крыльце своего дома, с него прекрасно был виден залив. Драхи викингов с убранными парусами мирно стояли в гавани. Подходившие ладьи совсем не походили на драхи викингов: они были неуклюжи и неповоротливы, паруса на них совсем были не похожи на паруса здешних судов.

Сердце Рюрика забилось: он узнал_; очертания ильменских ладей...

Ладьи наконец пристали к берегу, из них высадились люди.

Рюрик видел, как растерянно оглядывались приезжие среди незнакомой им толпы.

   — Посмотри, они идут сюда! — воскликнула Эфанда.

Рюрик терялся в догадках, не зная, как объяснить появление своих соплеменников.

   — Рюрик, с Ильменя пришли послы, ищут тебя, — сказал появившийся Олоф, — они говорят, что пришли по важному делу хотят тебя видеть!

   — Пусть войдут, — сказал Рюрик.

Через несколько минут слуги ввели богато одетых послов, почтительно приветствовавших братьев и Олофа.

   — Кто вы и что вам нужно? — спросил Рюрик.

   — Мы посланники родов, живущих на Ильмене, а с нами вместе старейшины кривичей, веси, мери, чуди и дреговичей, — заговорил старший из послов. — С великим важным делом присланы мы к тебе и твоим братьям, всем народом славянским; пришли мы и не уйдём, пока не согласишься ты исполнить нашей просьбы; хочешь, на коленях будем молить тебя?

   — В чём ваша просьба? — спросил Рюрик.

   — Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет... Восстал на Ильмене род на род, и не стало между нами правды... Придите вы, братья, к нам княжить и владеть нами!..

   — Как, что вы говорите? — удивился Рюрик.

   — Мы говорим то, что приказал нам сказать тебе весь народ славянский... Отец наш Гостомысл перед смертью взял с нас клятву, что призовём мы тебя и твоих братьев, отдадим тебе и власть и суд, добровольно покоримся тебе, только дай нам правду, прекрати зло и междоусобия между нами. Будь нам всем единым правителем и согласись княжить у нас... Молим тебя!

Послы опустились на колени.

Все бывшие около Рюрика и сам он поражены были их предложением — так оно было неожиданно.

   — Действительно, с важным делом явились вы, мужи славянские, — сказал наконец Рюрик. — Сразу такие дела не решаются... Пойдите в дом мой, отдохните с пути, утолите свой голод и жажду, а потом мы поговорим ещё об этом.

Он отпустил послов.

   — Привет тебе, конунг славянский! — радостно воскликнул Олоф, обнимая своего названого брата. — Я радуюсь за тебя! Никто из скандинавов не удостаивался подобной чести, все дрожали при одном имени норманнов, а тут нашлись люди, которые сами зовут нас к себе княжить и владеть ими. Ещё раз приветствую тебя, славный конунг!

   — Погоди, Олоф, я никак не могу собраться с мыслями, не могу прийти в себя, — отвечал Рюрик. — Прежде всего я должен уведомить Биорна.

Старому конунгу было известно, зачем явились к Рюрику послы славян.

Доброй, ласковой улыбкой встретил Он супруга своей любимой дочери.

   — Скажу тебе прямо, о мой Рюрик, — заговорил старик, когда вождь варягов попросил его совета, — жаль мне расстаться с тобой и Эфандой, но ты должен принять предложение послов... Как ты ни храбр, как ни славно твоё имя, а среди скандинавов ты всё-таки чужой, пришелец, вспомни это... Никогда не стать тебе конунгом на суше, а жизнь на море вовсе не благоприятствует семейной жизни. Да и тесно стало в Скандинавии. Всё чаще и чаще приходят неурожайные годы, и Ассы не принимают наших жертв... И теперь уже с большим неудовольствием поглядывают на пришельцев. Кто поручится, что не возьмутся они за оружие и не прогонят варяго-россов? Ещё вот что. Второй поход готовился на Ильмень для того, чтобы завладеть началом и концом пути в Византию. То, что готовились взять мы мечом, через тебя возьмём мирно, имя твоё дважды будет славно и как имя воина, и как имя правителя...

С волнением слушал Рюрик слова старого Биорна.

Он понимал, что они справедливы... Он решил принять предложение славянских послов...

V

С большим нетерпением ожидал весь Ильмень возвращения своих послов из далёкой Скандинавии. Что они скажут, какой ответ принесут они. Спасение от неурядиц или ещё более ожесточённые междоусобия? Родовые старейшины не выходили из Новгорода, ожидая там возвращения послов.