Боги, обжигавшие горшки

«Два Ка» так и не смогли закончить свой безлимитный матч. Потом они его переигрывали. Затем играли матч-реванш — шахматный мир расплачивался за беспринципность, допущенную накануне поединка в Багио. В результате Карпов не успел в следующий цикл, и его пустили сразу в «суперфинал», специально для этой цели придуманный. Потом они играли вновь. И вновь…

Да, они превосходили в те годы других гроссмейстеров. Но ведь и условия для этого имели беспрецедентные в практике мирового спорта.

А их «штабы»! Невольно вспоминается один румынский фильм 80-х годов. Боксер-эсэсовец отбирал себе спарринг-партнеров из числа заключенных в концлагере. Иногда он засовывал их в специальные мешки и отрабатывал удары на таких «грушах». Садист утверждал, что удар лучше ставится, если в процессе тренировки чувствуется тело. «Живыми мешками» называл он свои «груши». «Живые мешки» в лагеря Карпова и Каспарова советская система поставляла чуть ли не по разнарядке, а сколотив себе в те годы приличные состояния, эти два «крокодила», как их без обиняков называет Спасский, и в постсоветское время продолжают заправлять в шахматном мире.

Выше мы уже намекали, что классическая форма розыгрыша первенства мира отнюдь не случайно пришла в упадок одновременно с кризисом советской политической системы. Теперь мы попытаемся обосновать этот тезис.

Долгие годы в борьбе за корону фактически участвовали почти исключительно советские шахматисты. Среди западных конкурентов даже сильнейшие (Решевский, Найдорф) зачастую не являлись профессионалами. Матч на первенство мира, как правило, становился внутрисоветским делом, и «рублевый» призовой фонд в нем решающего значения не имел — не формальным призовым фондом жили в те времена советские шахматные короли. И все же в Рейкьявике, Багио, Мерано, Севилье и Лондоне чемпионам было приятно в дополнение к своим бенефициям положить в карман сотню-другую тысяч долларов. В обывательской среде начались разговоры о баснословных доходах шахматистов.

Однако, когда в начале 90-х годов советские люди столкнулись с мировыми экономическими реалиями, выяснилось, что те гонорары были отнюдь не велики, и для поддержания чемпионского имиджа без государственной поддержки требуется попросту больше денег. Привлекательной для матча на высшем уровне теперь считается сумма приза в 1-2 млн. долларов. Как и следовало ожидать, находить столь щедрых спонсоров для шахмат нелегко. При удаче деньги, похоже, можно найти в любой части света: в России, где неважно с деньгами, зато хорошо с шахматами; в Америке, где неважно с шахматами, зато хорошо с деньгами; в Европе, где иной раз готовы раскошелиться ради своего претендента (англичане, например, платили, когда играл Шорт). Однако, все это — при удаче и от случая к случаю. Ни один спонсор еще не поддерживал такие матчи более одного раза. Похоже, сам ход матчей разочаровывает спонсоров.

Не стал исключением последний матч Каспарова на высшем уровне. В Нью-Йорке, под крышей знаменитого World Trade Center за титул чемпиона мира по версии Professional Chess Association, заключившей контракт с крупной корпорацией Intel. Как высокомерно держали себя Каспаров и его сторонники по отношению к ФИДЕ, заручившись поддержкой Intel! А что случилось потом? На партиях матча присутствовали лишь десятки зрителей; американские газеты освещали матч очень скупо, причем, что самое печальное, — по убывающей, то есть последние партии освещались хуже, чем первые; американское телевидение проигнорировало матч полностью. Не удивительно, что Intel отвернулся от шахмат.

И все-таки Каспарову выгодно искать случайных спонсоров для своих матчей. Именно для матчей! Спонсор (как правило, крупная компьютерная фирма) дает деньги на проведение ЧЕМПИОНАТА МИРА, а формула розыгрыша ему безразлична, и Каспарову выгодно делить эти деньги с одним соперником, а не с сотней.

Да и шансы на победу у Каспарова выше именно в длительном матче. Не все понимают простую истину: чтобы успешно сыграть в длительном матче необходим исходный капитал — деньги на подготовку, на приобретение «живых мешков». Именно благодаря наличию этого капитала Карпов и Каспаров на сегодняшний день сильнейшие матчевые бойцы.

Именно поэтому Карпов и Каспаров бесконечно ссылаются на 110-летнюю историю, закрывая глаза на тот очевидный факт, что любая история — лишь бесконечная вереница реформ на пути к прогрессу.

«Крокодилам» выгодна старая система. Им удобно влиять на прессу, на организаторов, поджидать выявляющегося в жестокой борьбе соперника, а потом сразу получать миллион за матч с ним. А вот вступить в борьбу в равных со всеми условиях «крокодилы» боятся — можно потерпеть неудачу и лишиться всех привилегий.

И все же старая система, за которую сегодня из последних сил цепляется Гарри Каспаров, фактически уже умерла. И невозможно обвинить в ее смерти конкретного человека или организацию. Она умерла естественно и закономерно, потому что никакая система не вечна в этом мире. И то, что главный защитник старой системы Гарри Каспаров на деле во многом способствовал ее гибели, лишний раз подтверждает историческую неизбежность реформ.

Мы стоим на пороге демократии в шахматном мире, и сегодня нам нужны решительные, талантливые, располагающие средствами лидеры, которые возглавят нас на пути к прогрессу.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Шахматная академия гроссмейстера А.Ермолинского в Огайо раз в три месяца объявляет лучшего игрока минувшего квартала. Недавно в такой роли впервые назван человек, не сделавший ни одного хода на шахматной доске в официальных соревнованиях. Несколько странный выбор, однако вклад Кирсана Илюмжинова в современный шахматный спорт, действительно трудно переоценить. Нынешний президент ФИДЕ, возможно, талантливейший организатор и, несомненно, крупнейший спонсор в истории шахмат.

Мы весьма подробно рассмотрели различные вариации классической формы борьбы за шахматную корону. То была история шахматной монархии. История блестящая, очень нам дорогая, но… уже история. Как мы отмечали выше, шахматная монархия умерла сама собой, ее никто не отменял волевым решением. Сегодня многим кажется, что она еще жива, лишь переживает кризис. Однако, по нашему мнению, эти люди глубоко и безнадежно заблуждаются. В шахматах наступает демократия, которая должна характеризоваться наступлением подлинного профессионализма, то есть повышением уровня экономической защищенности профессионалов.

К сожалению, время работает против нашей игры. По-видимому, шахматы (как и, к примеру, литература) принадлежат к тем областям человеческой деятельности, которые по мере наступления технического прогресса не выдерживают конкуренции и постепенно утрачивают свою привлекательность. Сегодня многие надеются на Интернет как на исключительно удобный «мир» для пропаганды шахмат. Мы не склонны разделять такого рода оптимизм: как только Интернет в техническом отношении существенно ускорится, более зрелищные дисциплины вытеснят оттуда шахматы, подобно тому, как это произошло на телевидении. Однако печальные прогнозы отнюдь не означают, что мы должны смириться с неизбежным, вместо того, чтобы по мере сил стремиться продлить век популярности шахмат.

В последние годы оживилась дискуссия об авторских правах шахматистов на сыгранные ими партии. Полемика по этому вопросу естественным образом подняла проблему материального положения шахматных профессионалов. Были созданы специальные комиссии, результаты работы которых малоутешительны — шахматы прокормить не могут.

Что делать? Как изменить положение вещей? Ведь в шахматы «приходит» не так уж мало денег. Вот только распределяются эти деньги совершенно несправедливо. Ни в одной области человеческой деятельности на сегодняшний день нет такой огромной разницы в доходах между самым сильным и его ближайшими конкурентами. Добавим еще, что нигде самому сильному не позволяется так редко и на столь вольготных условиях доказывать свое преимущество.

Радикальный и привлекательный выход из положения предложил президент ФИДЕ К.Илюмжинов. Суть его системы (уже прошедшей проверку на практике) в следующем. Сотня сильнейших шахматистов в локальном соревновании из микроматчей по олимпийской системе ежегодно или раз в два года определяет чемпиона мира. На розыгрыш чемпионата мира спонсоры охотнее, чем на иное соревнование, выделяют значительную сумму, которая делится пропорционально результатам между всеми участниками. Таким образом, даже выбывшие из борьбы на первом же этапе гроссмейстеры ежегодно или раз в два года получают очень солидную надбавку к своим доходам, и стабильно входящие в первую сотню рейтинг-листа шахматисты могут существовать от практической игры.