Святая Русь - Князь Василько (СИ)

- Сказывай уж, - ворчливо дозволил Юрий Всеволодович.

- Прости, великий князь, но скажу в глаза. Не зря люди говорят: не хвались, идучи на рать, а хвались, с рати идучи. Хвастливое слово гнило. Советую тебе, князь Юрий, и братьям твоим Ярославу и Святославу, замириться со старшим братом вашим Константином Всеволодовичем и отдать ему старейшинство.

По шатру понесся недовольный гул.

- Да как ты смеешь, неразумный старец, такое предлагать?! - вскричал боярин Ратибор.

Юрий Всеволодович, с трудом сохраняя выдержку, поднял руку.

- Пусть договаривает.

- И договорю, князь… Отмени битву. В войске Константина не токмо Мстислав Удалой, но и великие богатыри: Добрыня Рязанич, Нефед Дикун, Тимоня Златой Пояс и Тороп, кои под началом самого Алеши Поповича. Все они храбры, как львы и не слышат на себе ран, Алеша Попович…

- Буде! - взорвался от ярости Юрий Всеволодович, кой люто возненавидел Поповича с тех пор, когда тот убил его любимца Юряту. - Прочь с глаз моих, безумец!

Согбенный, побледневший Творимир шагнул к пологу шатра, затем обернулся и молвил в заключение:

- Охолонь, князь, пока не поздно. Замирись с братом.

- Про-о-очь!

И великий князь, и бояре долго не могли остыть. Каждый осуждал «безмозглого» старика и каждый верил в блестящую победу.

- Алешка Попович последний день живет. В сече я смахну мечом его башку, вздерну на копье и покажу всему вражьему войску, - заверил Ратибор.

Еще за два дня до битвы Юрий Всеволодович приказал обвести свой стан плетнем и насовать в него кольев (был обычай отгораживаться и засеками).

Сеча началась перед полуднем. Ростовская конная дружина и пешцы-ополченцы неторопко, но уверенно двинулись на полки Юрия. Мстислав же Удалой дал новгородцам выбор:

- Как сражаться хотите - на конях или пешем?

Новгородцы ответили:

- Не желаем помирать на лошадях. Станем биться пешем, как бились наши отцы на реке Колакше, под Юрьевом Польским, - "и, сбросив с себя сапоги, побежали босые на неприятеля».

Страшной, трагичной была эта междоусобная сеча. Русич убивал русича, убивал зло, остервенело. (Эх, остановить бы, остановить бы их, Господи! Молодые мужики в самом соку поливали обильной кровью зазеленевшую пойму реки Липицы. Зачем же вы, русские князья, привели тысячи соотичей на смертельную схватку, зачем?! Вы раздробили Русь, уложили в землю, ради корысти своей, едва ли не треть ратников государства. И это незадолго до нашествия несметных татаро-монгольских туменов.³¹ Зачем?!.. Нет, сечу уже не остановить).

Богатырствовали Мстислав Удалой и Алеша Попович со своими верными содругами. Где-то через час, к Алеше прорубился могучий Ратибор и закричал на всю рать:

- Ныне ты умрешь, Олешка Попович!³²

Ах, какой это был поединок! Оба в сверкающей золоченой броне, с круглыми червлеными щитами и крепкими булатными мечами. Ни Алеша, ни Ратибор, известные удальцы на всю Русь, никогда не ведали поражений, каждый верил в свою необоримую силу. Долгим и утомительным был этот поединок. Более грузный Ратибор начал уставать, сберегая силы, все реже и реже взмахивал он крыжатым мечом, все чаще и чаще прикрывался щитом. У Алеши же, менее высокого и более легкого, казалось, удвоились силы. Одним из могучих ударов он рассек щит Ратибора пополам, другим - сбил с головы неприятеля стальной шелом, третьим же ударом он рубанул Ратибора по голове. Богатырь тяжелым кулем сполз с седла наземь, левая нога застряла в серебряном стремени.

Юрий Всеволодович, наблюдавший с коня за битвой, побелел и заскрипел зубами. Это конец! Его рать бежит, многие тонут в реке.

- Вот те и закидал седлами, - вздохнул старый Творимир.

Князь Юрий потерпел сокрушительное поражение. В его войске погибло свыше девяти тысяч ратников. Таких огромных людских потерь Ростово-Суздальская Русь еще не ведала.

Юрий Всеволодович прибежал во Владимир на четвертом коне, а трех заморил, прибежал в одной сорочке, подклад и тот бросил.

Во Владимире оставался один безоружный люд: попы, монахи, жены да дети. Увидев с крепостных стен, что кто-то к Владимиру скачет, горожане обрадовались:

- Наши одолевают!

- То вестник с победой!

- Открывай ворота!

В крепость влетел Юрий Всеволодович, закричал:

- Враг идет на Владимир! Укрепляйте стены!

Тотчас все встревожились, вместо веселья поднялся плач. К вечеру стали прибегать раненые дружинники и ополченцы.

Утром Юрий Всеволодович приказал собрать народ к Успенскому собору. Произнес:

- Братья владимирцы! Затворимся в городе и отобьемся от Константина! С нами Бог и пресвятая Богородица!

Но владимирцы удрученно отозвались:

- Князь Юрий! С кем нам затворяться? Братья наши побиты, другие взяты в плен, остальные, едва живехоньки, притащились без оружья. С кем нам быть в осаде?

Никогда еще владимирцы не видели такого жалкого, растерянного князя.

- Ну, хорошо... Токмо поклянитесь, что не выдадите меня Константину. Я сам, по своей воле уйду из города.

- Не выдадим, великий князь, - заверили Юрия Всеволодовича владимирцы.

Брат Юрия - Ярослав, заморив четверых коней, прибежал в Переяславль на пятом и затворился в городе. Мало ему было первого зла, говорит летописец, не насытился крови человеческой: избивши в Новгороде многих людей, и в Торжке, и на Волоке, этого было ему всё недостаточно. Прибежав в Переяславль, он приказал и тут схватить всех новгородцев и смольнян, прибывших в его город для торговли, «и велел их покидать одних в погреба, других запереть в тесной избе, где они и перемерли все, числом полтараста».

Не так поступили Константин, Мстислав Удалой и другие князья из рода Ростиславова. Они продолжительное время оставались на месте побоища, а если бы погнались за неприятелем, то князьям Юрию и Ярославу не уйти бы, да и Владимир был бы взять врасплох. Но Ростилавичи тихо подошли к городу, объехали его и стали думать, откуда взять, а когда ночью загорелся княжий двор и новгородцы хотели воспользоваться этим случаем для приступа, то Мстислав не пустил их.

Князь Юрий направил к неприятелю посла с грамотой, в коей было написано: «Не ходите на меня нынче, а завтра я сам пойду из города». И точно, на другой день рано утром Юрий Всеволодович выехал из крепостных стен и, смирив гордыню, поклонился князьям. Те не тронули его, но повелели удалиться на восточную окраину Ростово-Суздальской Руси - в Городец Радилов. Князь Юрий, с княгиней и всем двором сели на лодии и поплыли вниз по Клязьме.

Затем духовенство и народ пошли встречать нового великого князя Константина, кой богато одарил в тот день князей и бояр, а народ привел к присяге.

Между тем Ярослав все злобился и не хотел покоряться, задумав отсидеться за крепостными стенами, но когда Константин подошел к городу с большим войском, князь запросил мира.

Мстислав Удалой и Владимир Смоленский было уперлись: уж слишком много зла нанес Ярослав людям новгородским и смоленским, с ним надо также жестоко поступить.

Князей замирил великодушный Константин

Г л а в а 5

УМЕЛЬЦЫ РУССКИЕ

Май 1216 года. В княжьем тереме суета сует. Княгиня Анна Мстиславна собирала своих сыновей в стольный град Владимир. Поездка предстояла хлопотная: уж слишком малы еще дети. Васильку нет еще и семи лет, Всеволоду - пять, а Владимиру и двух лет еще не исполнилось. А от Ростова до Владимира путь немалый. Забот полон рот. Худо, что и дядьки Ватуты нет: в битве на Липице он был тяжело посечен мечом и теперь залечивал раны во Владимире

Константин Всеволодович приказал сопровождать семью Алеше Поповичу с его малой дружиной. Княжич Василько доволен, важно рассказывает братику Всеволоду:

- Нас сам Алеша Попович повезет. Богатырь! Он на Липице самого Ратибора побил… Матушка сказывала, что лесами поедем, а там всё лешаки, ведьмы и прочая нечистая сила.

- Боюсь, - захныкал Всеволод.