Тайный агент императора. Чернышев против Наполеона

— Выходит, на вас — пятеро. Но вы не смущайтесь: власть, она всегда утверждается на крови.

— А если она защищается от тех, кто сам первый пролил кровь и хочет ее пролить еще более? — Теперь Чернышев сузил глаза и не отводил их от лица давнего знакомца. — Вы знаете, Савари, когда-то я рисковал и собственной жизнью и собственной кровью. И тоже ради того, чтобы чужой крови пролилось как можно менее.

— И не было никогда ни малейшей корысти в ваших поступках? — Едва заметная гримаса искусителя вновь появилась на значительном лице бывшего герцога Ровиго.

В сознании русского генерала вдруг помимо его воли возникло то, что он всякий раз старался нещадно от себя отогнать, но что тем не менее беспокоило его совесть. Разве он, заключая брак с княгиней Радзивилл, не держал и впрямь в мыслях, в самом хотя бы дальнем углу, как ее богатства станут и его собственностью? Или же, сидя в заседаниях следственного комитета по делу четырнадцатого декабря, не искушался желанием завладеть тем, что должно было от кого-то из злоумышленников отойти, скажем, в казну?

Однако он ничего не сказал в ответ. Поскольку считал, что сие не имеет отношения к предмету их разговора. Главное, в чем он был убежден, — на нем не было крови герцога Энгиенского.

Иначе — безвинной крови.