Дочь тьмы

Не столь большой и внушительный, как тот, что она видела возле лестничной площадки, он тем не менее был весьма выразительным. С него на Аманду смотрела все та же красивая женщина. И вновь казалось, что она готова заговорить. Художник запечатлел лишь ее голову и плечи, как бы подразумевая, что длинные золотистые волосы прикрывают ее наготу. В целом портрет создавал впечатление скорее воздушности, чем реальности. Такую леди Кароли можно было увидеть во сне.

— О, мисс Трент! Входите же, входите! — Игра прекратилась, и Кароли вскочила со скамьи перед клавесином. Ее фиалковые глаза блестели.

— Пожалуйста, продолжайте. Вы играли замечательно.

Музыкальная комната была небольшой и уютной. Простая мебель светлых тонов, стены, не обшитые панелями, — здесь не было феодального великолепия, свойственного всему Уэйлсли на Темзе. Это явно было то место, где могли собираться женщины и резвиться вволю. От стен и Украшенных подушками кресел веяло изысканностью. В углу стояла высокая золотистая арфа с основанием в виде двух купидонов. Клавесин находился напротив окна, выходящего во внешний двор.

— Старый мрачный мистер Мусоргский подождет. Расскажите же, о чем вы разговаривали с отцом. Он вам понравился?

Аманда вздохнула. Юное, невинное создание. Она, несомненно, многого добьется с таким живым умом.

— Я думаю, — медленно заговорила Аманда, подбирая слова, — что он один из самых красивых мужчин, которых я когда–либо видела. Только обещайте мне, что никогда не передадите ему мои слова.

Глаза Кароли заблестели еще сильнее.

— Я обещаю. Я же сказала вам, что он особенный.

— Мне кажется, Стаффорды все особенные.

Девушка нахмурилась:

— Нет, только не я. Я, вторая леди Кароли, не такая хорошая и красивая, как моя мать, хотя многие и считают иначе. Сэр Гарри, например, жители Дарнингхэма, Баттл. Мне кажется, сэр Гарри вас заинтересует. Он настоящий плут.

Аманда пропустила мимо ушей неожиданное упоминание о сэре Гарри Алленвуде.

— Послушайте, Кароли… Видите, я назвала вас по имени, но забыла спросить на это разрешение вашего отца. Хотя не думаю, что он будет против. Вы не должны думать, что чем–то хуже своей матери, и считать себя ее копией. Два человека не могут быть совершенно одинаковыми, как бы ни было велико их внешнее сходство. Я уверена, у вас яркая индивидуальность.

— Вы действительно так думаете, мисс Трент? Я рада. Мне придется немедленно спросить отца, могу ли я называть вас Амандой.

— Да, я так думаю. — Аманда внимательно посмотрела на свою подопечную. — Мне кажется, вы чем–то расстроены.

— Пожалуй, — согласилась девушка, пожав худенькими плечами. — Мамуля ходит по коридорам Уэйлсли. А почему бы нет? Она всегда будет ходить там, пока отец верит в это. Понимаете? Она будет ходить, пока не станет известна правда о ее смерти.

Аманде было крайне неприятно слышать из уст этого юного, полного жизни создания такую ересь.

— Полно, Кароли. Вы сами верите в то, что говорите?

Ясные фиалковые глаза девушки удивленно расширились.

— Конечно верю. Спросите отца. Об этом можно прочитать в «Книге мертвых» и других книгах, которые лежат в его кабинете. Вы тоже Должны их прочитать.

По спине Аманды пробежал холодок. Ей опять Помнились странные, почти сочувственные Взгляды ремесленников и рабочих в гостинице, возле которой останавливалась карета на пути в Уэйлсли на Темзе.

Более того, в ее памяти всплыли иссиня–белое лицо, порхающие кружева за дверью ее комнаты и протяжный истерический женский смех.

Она стряхнула с себя страх, вызванный этими мрачными мыслями, и улыбнулась Кароли Стаффорд:

— Сыграйте, пожалуйста, для меня еще что–нибудь. Вы знаете песню Энни Лори? Я уверена, что знаете.

— Холмы Максуэллтопа прекрасны утренней росой, — напела Кароли и рассмеялась. — Ладно. Специально для вас, дорогая мисс Трент.

Как только ловкие пальцы девушки извлекли из клавесина первые ноты красивой грустной мелодии, Аманда Трент попыталась успокоиться.

Но совсем нелегко было забыть искаженное лицо сэра Перси Стаффорда и грубый допрос, который он ей устроил, явно будучи не в себе в тот момент — в спокойном состоянии он бы себе такого не позволил. И неудивительно. Человек, помешанный на мистике, сам нуждается в наставнике, который зажег бы для него, свет знаний.

Теперь Аманда была почти уверена, что покой и благополучие Стаффордов в немалой степени зависят от нее. Доброе Провидение послало ее в этот дом, только сэр Перси пока об этом не догадывается. Возможно, эта идея была слишком дерзкой, но она очень ей понравилась.

Будучи женщиной неискушенной в сердечных делах, Аманда испытывала неосознанное влечение к странному и печальному красавцу, который пригласил ее в свой дом.

Боясь признаться себе в этом, она с нетерпением ожидала вечера, чтобы вновь его увидеть.

Глава 5. ЭКСКУРСИЯ В ПРОШЛОЕ

Остаток этого первого погожего дня Аманда провела вместе со своей юной компаньонкой. Кароли Стаффорд оказалась даже более многогранной личностью, чем предполагала Аманда. Ей на память пришло высказывание о девушке циничного сэра Гарри: «Скорее дождь, чем буря, скорее тень, чем материя». Эта характеристика вполне подходила таинственной, обаятельной Кароли, но ничего не говорила о странных, внезапных сменах ее настроения. Она то напоминала журчащий ручей — сыпала словами, выдавала все, что знала и о чем думала, то вдруг надолго умолкала, как будто на нее опускалась какая–то мрачная тень.

А над Уэйлсли на Темзе в этот день, гордо перемещаясь по лазурному небу, светило яркое солнце.

Подопечная предложила Аманде осмотреть дом, и та охотно согласилась. Книги и учеба денек подождут. Гораздо важнее для нее было познакомиться с Кароли Стаффорд поближе, чтобы понять ее и попытаться ей помочь.

Уэйлсли больше походил на замок, чем на помещичий дом. В его подвале было множество дверей с навесными замками и холодных, сырых темниц с орудиями пыток на стенах. Там были ржавые железные наручники и стенные кронштейны, на которые подвешивали несчастных, словно дичь на рынке. В самом центре одного из подвальных помещений Аманда увидела дыбу — об этом чудовищном орудии пыток она читала в книгах. Историк в Аманде как–то быстро пресытился этими предметами старины, и, когда Кароли весело предложила ей подняться наверх, она с радостью согласилась. В подвале было слишком мрачно, сыро и холодно.

— Странно, не правда ли, мисс Трент?

— Что странно, дорогая?

— Сознавать, что твои предки были такими жестокими людьми. Вы видели все эти ужасные орудия пыток? Мне всегда хотелось, чтобы отец избавился от них, подарил бы их какому–нибудь музею.

— Это были очень трудные времена, — медленно проговорила Аманда. — Трудно сказать, что тогда было хорошо, а что плохо. Все же должна признаться, когда я смотрю на них, мне становится дурно.

Кароли восторженно захлопала в ладоши:

— Это очень мило с вашей стороны так защищать Стаффордов. Отец будет доволен.

Они выбрались из подвала и отправились знакомиться с домом. В нем был сложный лабиринт коридоров и проходов, множество каменных и металлических лестниц, в том числе винтовых. Стены всех помещений дома были обшиты деревянными панелями — соединение дерева и камня было неотъемлемым признаком времен Елизаветы.

Панели с барельефом, которые Аманда видела в ночь приезда, встречались и в других крыльях дома. Каждую новую пристройку к Уэйлсли Стаффорды спешили наполнить геральдикой и помпезностью. Грифон на гербе Стаффордов казался вездесущим: его можно было видеть на щите, свисающем с балки, на стенах и в других местах выполненным из всех известных роду человеческому материалов — бронзы, серебра, меди, золота, свинца, древесины, камня и гипса.

Не менее часто им попадались портреты, барельефы и другие изображения леди Кароли Стаффорд. В дневном свете Аманда ясно видела, какую память оставила о себе эта женщина. Будущие поколения всегда будут понимать, Что красивая женщина по имени Кароли Стаффорд когда–то была хозяйкой этого замечательного дома.