Тайна Магдалины

…Сейчас я должна написать о Нафанаиле, которого мы звали Варфоломей, ибо я столь тронута его преданностью. Варфоломей лишь только вышел из юношеского возраста, когда впервые присоединился к нам в Галилее. И хотя его изгнали из дома знатного отца, Толмая из Каны, при встрече с ним было ясно, что нет в нем ничего порочного — несомненно, жестокосердый и неблагоразумный патриарх не оценил красоту и верность такой любящей и нежной души, такого прекрасного сына. Иса сразу же увидел это.

Варфоломея можно было понять, лишь только заглянув в его глаза. Кроме Исы и дочери моей, никогда ни в чьих глазах не видела я такой чистоты и доброты. В них проявлялась чистота его души — души, которая не знала грязи и порока. В тот день, когда он пришел в мой дом в Магдале, мой маленький сын забрался ему на колени и не слезал с них весь вечер. Дети — лучшие судьи, и мы с Исой улыбались друг другу через стол, когда любовались маленьким Иоанном и его новым другом. Иоанн подтвердил нам то, что мы оба знали, лишь взглянув на Варфоломея: он был членом нашей семьи и пребудет им вовек.

Аркское Евангелие от Марии Магдалины,

Книга Учеников

Глава 5

Лос-Анджелес

Апрель 2005 года

Морин чувствовала себя опустошенной, когда подъезжала к парковке за зданием своего элитного дома на бульваре Уилшир. Она разрешила Андре, дежурному служащему, припарковать машину и попросила его поднести сумку. Задержка рейса в Далласе в сочетании с предыдущей бессонной ночью привели нервы во взвинченное состояние.

Меньше всего ей нужен был сейчас сюрприз, но именно он ожидал ее в вестибюле.

— Мисс Паскаль, добрый вечер. Извините меня. — Лоуренс был в доме консьержем. Маленький придирчивый человечек, он торопливо вышел из-за стойки, чтобы обратиться к Морин. — Простите меня, мне пришлось зайти в вашу квартиру сегодня вечером. Посылка была слишком большая, чтобы держать ее здесь, в вестибюле. Вам следует предупреждать нас заранее, когда вы ждете что-то подобного размера.

— Посылка? Какая посылка? Я ничего не ждала.

— Хорошо, но это точно для вас. Видимо, у вас есть поклонник.

Озадаченная Морин поблагодарила Лоуренса и поднялась на лифте на одиннадцатый этаж. Как только дверь лифта открылась, ее сразу поразил пьянящий аромат цветов. Запах десятикратно усилился, когда она открыла дверь в свою квартиру и чуть не задохнулась. Сквозь цветы Морин не могла разглядеть свою гостиную. Разнообразные букеты были повсюду, одни — на высоких подставках, другие — в хрустальные вазах, расставленных на столах. Все они представляли собой вариацию на одну и ту же тему — ярко-красные розы, каллы и роскошные белые лилии «Касабланка». Полностью распустившиеся лилии и были источником дурманящего аромата в комнате.

Морин не понадобилось искать визитную карточку. Она находилась здесь, прямо на стене ее гостиной, за картиной в золоченой раме, изображавшей классическую пасторальную сцену. Три пастуха, одетые в тоги и увенчанные лавровыми венками, собрались вокруг большого камня, который, по-видимому, представлял собой отдельно стоящее надгробие. Они показывали на надпись. Центральной точкой картины была женщина, рыжеволосая пастушка.

Ее лицо несло в себе сверхъестественное сходство с лицом Морин.

— «Les Bergers d’Arcadie». — Питер прочитал надпись на латунной табличке в нижней части рамы, находясь под впечатлением от великолепной копии, которая стояла в гостиной Морин. — Работа Никола Пуссена, французского художника эпохи барокко. Я видел оригинал этой картины. Он находится в Лувре.

Морин слушала, как Питер говорил, чувствуя облегчение оттого, что он приехал так быстро.

— Английский перевод названия — «Аркадские пастухи».

— Не уверена, что заслуживаю такой грубой лести. Надеюсь, в оригинале пастушка не выглядит так, будто я позировала для нее.

Питер посмеялся.

— Нет, нет. По-видимому, это дополнение внес художник, рисовавший копию, или отправитель. Кто он?

Морин покачала головой и протянула Питеру большой конверт.

— Его прислал кто-то по имени… Синклер, кажется. Не представляю, кто это.

— Поклонник? Фанатик? Неизвестно откуда появившийся псих, который прочитал твою книгу?

Морин немного нервно рассмеялась.

— Может быть. За последние несколько месяцев издатель переслал мне несколько совершенно безумных писем.

— От поклонников или от противников?

— И от тех, и от других.

Питер вытащил из конверта письмо. Оно было написано аккуратным почерком на элегантной веленевой бумаге. Пергамент украшало тисненое изображение геральдической лилии, веками служившей символом европейского королевского дома. Позолоченные буквы внизу страницы объявляли, что автора зовут Беранже Синклер. Питер надел свои очки для чтения и прочел вслух:

«Моя дорогая мисс Паскаль!

Пожалуйста, простите за навязчивость.

Но я верю, что у меня есть ответы на Ваши вопросы — а у Вас есть нечто, что ищу я. Если у Вас найдется мужество отстоять свои убеждения и принять участие в захватывающей экспедиции, чтобы раскрыть правду, то я надеюсь, что Вы присоединитесь ко мне в Париже во время летнего солнцестояния. Сама Магдалина требует Вашего присутствия. Не разочаруйте ее. Возможно, эта картина послужит стимулом для Вашего подсознания. Воспринимайте ее как своего рода карту — карту Вашего будущего и, возможно, Вашего прошлого. Я уверен, что вы окажете честь великому имени Паскаль, как стремился это сделать Ваш отец.

Искренне Ваш

Беранже Синклер».

— Великое имя Паскаль? Твой отец? — с сомнением спросил Питер. — О чем это, как ты думаешь?

— Понятия не имею. — Морин пыталась осмыслить случившееся. Упоминание об отце расстроило ее, но она не хотела, чтобы Питер узнал об этом. Она отделалась легкомысленной фразой:

— Ты знаешь семью моего отца. Они родом из глухих лесов и болот Луизианы. В них нет ничего замечательного, если только не приравнять безумие к величию.

Питер ничего не сказал и подождал, не последует ли продолжение. Морин редко говорила о своем отце. Он был слегка разочарован, когда она не стала развивать эту тему.

Морин взяла у Питера письмо и перечитала его заново.

— Странно. О каких ответах он говорит, как ты думаешь? Он же не может знать о моих снах. Никто не знает, только мы с тобой. — Она задумчиво провела пальцем по письму.

Питер окинул взглядом комнату со всей ее роскошной выставкой цветов и великолепным произведением искусства.

— Кто бы он ни был, весь сценарий поведения свидетельствует о двух вещах — фанатизме и больших деньгах. По моему опыту, это плохое сочетание.

Морин слушала вполуха.

— Обрати внимание на качество бумаги, она великолепна. Очень по-французски. И узор, вытисненный по краям… Что это? Виноград? — Что-то, связанное с рисунком на бумаге, колокольчиками прозвенело в ее мозгу. — Синие яблоки?

Поправив очки на носу, Питер вгляделся в нижнюю часть письма.

— Синие яблоки? Хм, думаю, может быть ты и права. Посмотри сюда; здесь, по-видимому, адрес. Le Chateau des Pommes Bleues.

— Мой французский далек от идеала, но разве это не что-то по поводу синих яблок?

Питер кивнул.

— Замок — или дом — Синих Яблок. Это что-то значит для тебя?

Морин медленно покачала головой, раздумывая.

— Проклятье. Никак не могу нащупать. Знаю, что в моем исследовании мне встречались упоминания о синих яблоках. Это своего рода шифр. Что-то связанное с религиозными группами во Франции, которые поклонялись Марии Магдалине.

— Те, кто верил, что после распятия она жила на территории современной Франции?