Рославлев, или Русские в 1812 году

еня не было никакой тревоги. Впрочем, и в этом случае я знаю, где найти моих молодцов: французы за ними не угоняются.

В продолжение этого разговора офицеры выехали на обширную поляну, и пожар Москвы во всей ужасной красоте своей представился их взорам. Кой-где, как уединенные острова, чернелись на этом огненном море части города, превращенные уже в пепел.

– Какая прелестная картина! – сказал артиллерийской офицер, остановя свою лошадь. – Посмотрите – соборы, Иван Великой, весь Кремль как на блюдечке. Не правда ли, что он походит на какую-то прозрачную картину, которая подымается из пламени? В самом деле, казалось, можно было рассмотреть каждую трещину на белых стенах Кремля, освещенных со всех сторон пылающей Москвою.

– Сам ад не может быть ужаснее! – вскричал Зарецкой, глядя с содроганием на эту ужасную картину разрушения.

– Ого! – продолжал его товарищ, – огонек-то добирается и до Кремля. Посмотрите: со всех сторон – кругом!.. Ай да молодцы! как они проворят! Ну, если Наполеон еще в Кремле, то может похвастаться, что мы приняли его как дорогого гостя и, по русскому обычаю, попотчевали банею.

– Хороша баня! – сказал вполголоса Зарецкой,

– Да разве вы не знаете старинной пословицы: по Сеньке шапка? Мы с вами и в землянке выпаримся, а для его императорского величества – как не истопить всего Кремля?.. и нечего сказать: баня славная!.. Чай, стены теперь раскалились, так и пышут. Москва-река под руками: поддавай только на эту каменку, а уж за паром дело не станет.

– Я удивляюсь, – сказал Зарецкой, – как можете вы шутить…

– В самом деле, это странно, не правда ли? Однако ж поедемте.

Наблюдая глубокое молчание, они проехали еще версты две лесом.

– Как ветер ревет между деревьями! – сказал наконец Зарецкой. – А знаете ли что? Как станешь прислушиваться, то кажется, будто бы в этом вое есть какая-то гармония. Слышите ли, какие переходы из тона в тон? Вот он загудел басом; теперь свистит дишкантом… А это что?.. Ах, батюшки!.. Не правда ли, как будто вдали льется вода? Слышите? настоящий водопад.

– Нет, черт возьми! – сказал товарищ Зарецкого, осадя свою лошадь. – Это не ветер и не вода.

– Что ж это такое?

– Да просто – конской топот. Так и есть! Вот и Миронов к нам едет. Ну что, братец?

– По Коломенской дороге идет конница, ваше благородие!

– С которой стороны?

– От Москвы.

– Так это французы. Прошу стоять смирно.

Через несколько минут отряд французских драгун проехал по большой дороге, которая была шагах в десяти от наших путешественников. Солдаты громко разговаривали между собою; офицеры смеялись; но раза два что-то похожее на проклятия, предметом которых, кажется, была не Россия, долетело до ушей Зарецкого.

– Ваше благородие! – сказал шепотом казак, когда неприятельской отряд проехал мимо. – У них есть отсталой.

– Право?

– Вон, кажется, один драгун подтягивает подпруги у своей лошади. Не прикажете ли? Я его мигом сарканю.

– Ну, хорошо; да смотри, чтоб не пикнул. Казак отвязал веревку от