Эрика
![Эрика](/uploads/posts/books/188026/188026.jpg)
Эрика читать книгу онлайн
Историю Эрика, главной героини, одноименного романа Марты Шрейн, можно назватъ историей современой Золушки, если толъко в сказках возможен такой трагизм и накал страстей.
Главные герои романа — князь Гедеминов, Аделина и ее дотчь Эрика — люди во многом совершенно исключительные: красивые, сильные, умные, умеющие с достоинством переносить удары судьбы, которых на их долю выпало немало. Но трудно сказатъ, как могла бы сложитъся судьба Аделины и Эрики, если бы они не встретили "рыцаря на все времена" — князя Гедеминова, который не только стал для них ангелом-хранителем, но и помог обрести подлинное счастье и любовь.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Мать дала телеграмму, что приедет на три дня. Я поехал встречать ее безо всякой охоты. Она хочет меня обнять, а я бурчу: «Мама, я сильна изменился. Оставь свои нежности». В общем, отвез я ее в гостиницу и снова к Геле. Вспомнил о матери, когда ей уже улетать пора было. Ну, проводил. Отец–то сразу по приезду матери понял, что со мной неладное творится. И приехал без предупреждения… Мне даже сейчас стыдно об этом вспоминать.
Мы чей–то день рождения в моей комнате отмечали. Что мне было за дело, что Геля фактически со всеми моими однокурсниками переспала. А она прыгает с одних колен на другие, на меня смотрит, чтобы во мне ревность вызвать. Потом ко мне уселась на колени. Мы целуемся. А кто–то разлил уже по стаканам вино, полны граненые стаканы, и тост произносит: «За наши студенческие годы!» И, естественно «Пить до дна!». Геля подняла стакан и тоже: «Пьем до дна! Вон сколько у нас вина! Если надо, Альбертик еще денег даст. Он у нас богатенький! На брудершафт хочет выпить. И вдруг в мой стакан упала откуда–то конфета. Вино расплескалось ей на платье. «Кто это кинул?! — крикнула Геля. — Все платье облили!» И, не поднимая головы, наклонилась над платьем. Не знаю, почему я решил, что так метко в стакан мог попасть только отец. Точно! Поднял голову, а он стоит на другом конце длинного стола, за спиной моего пьяного сокурсника. Кивнул мне головой на дверь и вышел. У меня хмель из головы сразу вылетел. Но я решил поставить отца на место. Думаю, не зря же он такой долгий срок в лагере отбывал. Тогда это считалось не только позором, но и клеймом для всей семьи. И почему ему Советская власть не нравится? Чем не угодила? В общем, под гипнозом Гели нахожусь.
Я выхожу за дверь, а она мне в след кричит: «Куда ты, Альбертик? Черт с ним, с платьем! Возвращайся скорей!»
Привел меня отец в кафе неподалеку от общежития, заказал две чашки кофе. Молчит. А я боюсь заговорить первый. Решился, наконец, и спрашиваю: «Чего приехал без предупреждения?» — А в глаза ему не смотрю, стыдно. Отец продолжает молчать, и мне уже совсем не по себе. Наконец он начал говорить и меня на «вы» называет!
«Вижу сын, вы выросли. И женщина в вашей жизни появилась.»
Я от Гели вроде ушел, но мысль о ней делает меня смелее. Верит же она в меня, в мою мужскую силу, и я дерзко отвечаю отцу: «Ты, что ли, монашествовал в мои годы?» — А он мне: «Во–первых, чтобы вы, мой сын, не переступали границ почтения, называйте меня впредь на «вы» и «отец». Я своему отцу не тыкал, как это делают сейчас простолюдины с высшим образованием. Во–вторых, что это за бурда, которую вы, молодой человек, хлещете стаканами? Я даю вам больше денег, чем зарабатывает ваш ректор. Да мать еще тайком от меня посылает. А почему? Потому что вы — князь. Потомок знаменитых предков. Потому что вы молоды и должны радоваться жизни, даже в тоталитарной стране, раз уж так случилось. Я допускаю дорогие рестораны, прогулки на катере с женщиной, цветы, подарки. Но что это за лохматая неандерталка, которая прыгает с одних колен на другие? Вы правы, я тоже не монашествовал в ваши годы. Но я искал в моем окружении лучших женщин, чтобы делить с ними радость бытия. Не скрою, до вашей матери у меня их было много. Но для решения вопроса о том, оставить женщину или нет, я использовал собственную голову, а не занимал ее у слабой половины человечества. В многомиллионном городе вы ухитрились подобрать худшую из них, и у вас не хватило мужества сказать себе: «Остановись!?» Что у вас произошло с матерью?» — «Ничего, — говорю ему, — просто мы отмечали день рождения, а тут она приехала и я закрутился…» А отец мне: «Значит, за праздниками можно позабыть о матери? Не испытывайте моего терпения, сын. Возвращайтесь в свою компанию, но помните, Альберт, что вы — князь. Матери позвоните и извинитесь. Я не позволю вам ее обижать. Женщин много — мать одна.»
И таким холодом, таким отчуждением повеяло от его слов… Beдь раньше я его любил и гордился им… Но общественное мнение… Одним словом, отец меня как–то ловко разгипнотизировал и больше я Гелиных слов не слушал. Я еще встречался с ней. Но когда она снова в постели заговорила о «предках», я разозлился и ушел. Естественно, я сразу нашел другую. И как только закончился семестр, привез ее и познакомил с родителями, чтобы отец убедился в том, что я вылечился от первого шока и стал наконец мужчиной.
Альберт помолчал немного, потом спросил:
— А у тебя, Александр, как это было в первый раз?
— Да приблизительно так же. Сначала нас манят женщины легкого поведения, потом мы ищем лучших. — Александр помолчал, потом продолжил: — Однажды на теплоходе мы с ребятами гуляли. И мне подвернулась хорошенькая женщина. Настроение было замечательное. Я выпил за обедом и поднялся на палубу. А там в кресле сидит прелестная девочка, такой красоты, каких я еще не видел в своей жизни. Ей было лет восемь или девять. У нее были немыслимо золотые локоны, большие фиолетовые глаза, свежий алый, как малина, ротик… Я заговорил с ней и сказал, чтобы она побыстрее росла, я найду ее и женюсь на ней… А теперь вот думаю о ней, какой она стала?
— Ты прямо описал внешность моей племянницы, — сказал задумчиво Альберт. Но Саша, казалось, не слышал его. Он сказал:
— Надо будет спросить у Мориса о ней, чья она и сколько лет ей исполнилось сейчас. — И вдруг, не поворачивая головы, Саша сказал брату: — Отец к нам идет.
— Ты что же, спиной уже видишь — с удивлением спросил Альберт.
Гедеминов подошел к сыновьям. И поскольку он не сел к ним за стол, сыновьям пришлось тоже встать.
— Саша, как долго продлится ваш отпуск? — спросил он старшего сына.
— А что? Требуется моя помощь? — заинтересовался Саша.
— Да. Молодых лошадей привезли, их объездить надо и подготовить к скачкам. И добавил, обращаясь к младшему сыну: — А вы, Альберт,… когда будете в форме?
— Месяца через два, — ответил сын.
— Тогда все в порядке. Я участвую. И перехватив взгляд отца — тот смотрел на шрам на лице старшего сына — сказал:
— Это Саша из–за меня пострадал. Я был с женщиной и в большой опасности. Ребят моих захватили врасплох… Силы были неравные. Хорошо, Саша вовремя поспел… Но я, отец, навоевался. Перехожу на работу в дипломатический корпус.
— И я ухожу в отставку — произнес Саша.
Гедеминов посмотрел внимательно на старшего сына. Светловолосый, нежный юноша, любитель повоевать (себя проверить) остался в прошлом. Гедеминов, как в зеркале, видел в нем себя молодого. Тот же твердый взгляд, та же суровость в крупных чертах лица.
— Что вас Александр, подвигло на решение выйти в отставку? Шрам на лице отрезвил или жениться решили? — спросил он Сашу.
— Да, отец, пора мне уже остепениться. Невесту буду искать… — ответил сын. — И раньше я не мог выйти в отставку. Но… отец, у вас был враг в жизни? Ведь вы жили в такую сложную пору?
— Естественно, был. Конечно, недостойный, но под защитой сильной власти… Опасен он был.
— Вы его простили или как? — спросил Саша.
— Или как. Иначе я не мог поступить, — ответил Гедеминов.
— Когда меня еще на свете не было? — спросил Альберт
Отец посмотрел на него, но ничего не ответил. А Саша продолжил:
— И мой враг хотел достать меня. Но поскольку нас двоих с братом он не мог одолеть, решил нас разделить… расправиться для начала с Альбертом. Теперь, когда опасность позади, можно об этом говорить. Слава Богу, я интуитивно почувствовал, что Альберт в опасности. Впрочем, и он много раз меня выручал. А врага больше нет. Только память о себе моем на лице оставил. Но с этим жить можно…
— А мне твой шрам будет напоминать о том, что ты мне жизнь спас, — тихо добавил Альберт.
Саша поменял тему:
— Отец, я хотел бы открыть два семейных дела. Первое, парфюмерное, в память о моей матери, и второе — лошадей племенных хочу разводить. Вы поддержите мое начинание под общим названием «Гедеминов и сыновья»?
— И Николая надо приобщить к этому делу, — ответил отец. — Я предложил ему перебраться с семьей во Францию и жить в нашей усадьбе, как во времена моего брата Ильи. Свою миссию, вызволить мать из Союза, Эрика выполнила. Дела в Германии, как я понял, и без присутствия Николая идут хорошо. Супруга моя скучает без дочери и внучки…