Варяги и Русь

Но, братья, я вижу, к нам идёт Зыбата; он христианин хороший, хотя и редкий гость промеж нас; ежели явился он сюда, значит, есть у него важные вести... Послушаем, что он скажет...

Круг прихожан христианского храма почтительно расступился пред Зыбатой.

Он подошёл, приветливо улыбаясь, и прежде всего склонился глубоким и почтительным поклоном пред священнослужителем.

   — Да будет благословение Господне над тобой, сын мой, — проговорил тот, — прими также душевный привет и от меня, смиренного служителя алтаря Бога Живого.

Он благословил Зыбату.

   — Давно ты не был среди нас, Зыбата, — продолжал священник, — мы соскучились по тебе... Какие причины задерживали тебя? Верно, весело живётся в княжеских хоромах...

   — Не могу сказать, отец, чтобы весело, — ответил Зыбата, — да и.какое веселье может быть теперь, когда на Киев надвигается гроза.

   — Откуда гроза, какая гроза? — послышались со всех сторон тревожные вопросы.

   — Разве вы ничего не слышали? — спросил Зыбата.

   — Нет! А что, разве есть какие-нибудь новые вести?

   — Много вестей...

   — Откуда? Что случилось?

Зыбата отвечал не сразу.

   — Говори же, сын мой, всё то, что ты знаешь, — сказал священнослужитель, — мы здесь живём, отрешённые от мира, мало что доходит до нас, ты же близок к князю и знаешь всё, что делается на белом свете; итак, прошу тебя поделиться с нами твоими вестями.

   — Я, отец мой, затем и пришёл сюда... Вам ведь ведомо уже, что Владимир Святославович вернулся в Новгород?

   — Да, да! — воскликнуло несколько голосов, — ты же сам нам о том рассказывал.

   — Да, я был тогда в Новгороде и видел Владимира. Ой, не понравился он мне тогда.

   — Что же в нём переменилось? — осторожно спросил один из стариков, — забыл разве он все те истины, которые восприял от мудрой бабки своей?

   — Нет, того я не думаю... Не забыл Владимир ничего, но, как я видел, озлобился он.

   — На кого же это изобиделся он?

   — Выходит так, что на старшего брата!

   — На князя Ярополка?

   — На него... Видимо, Олоф норвежский сумел распалить эту злобу... Только думаю я, что есть здесь в Киеве человек, который сообщает Владимиру об Ярополке всё худое и тем сердце его на брата поддерживает.

   — Ты говоришь про арконца Нонне?

   — Да, я думаю, что это он. Ведомо вам также, что Владимир победил Рогволда полоцкого и князь Ярополк напрасно поджидает теперь свою невесту, княжну Рогнеду. Но я думаю, что Владимир задумал более ужасное...

   — Что именно?

   — Братоубийство.

   — Как! — отступил в ужасе священнослужитель, — неужели опять Господь попустит... Ярополк — Олега, Владимир — Ярополка... Да когда же это наконец кончится? Доколе ненависть будет низводить с Божьего света внуков праведной княгини Елены?.. Нет, Зыбата, нет, я хочу думать, что ты ошибаешься, я мысли не смею допустить, чтобы Владимир стал братоубийцей.

   — Отец, — тихо произнёс Зыбата, потупляя глаза, — я думаю, что Владимир и сам не хочет этого, но его подталкивают со стороны на такое страшное дело.

   — Кто подталкивает? Нонне?

Зыбата ничего не ответил.

   — Я понимаю, сын мой, что значит твоё смущение, — произнёс священнослужитель, — ты подозреваешь, что виновник всей братоубийственной распри этот хитрец Нонне, но не решаешься во всеуслышание обвинять его; но скажи нам: из чего ты заключаешь, что Нонне возбуждает брата на брата?

   — Хорошо, я скажу, что думаю, — тихо промолвил Зыбата, — вы же, отцы и братья, остановите меня, если я ошибусь...

   — Говори, что знаешь.

   — Всё говори, Зыбатушка.

   — Слушайте! Владимир со своими новгородскими и варяжскими дружинами идёт на Киев, чтобы завладеть им, у Ярополка же в Киеве сила немалая, и князь наш мог бы отсидеться здесь... А знаете ли вы, что задумал Ярополк?

   — Что, что? Говори, Зыбата, скорей.

   — Он задумал идти навстречу к брату своему и молить о мире.

   — Зачем?

   — А затем, что в Киеве, как ему наговорили, народ весь волнуется. И правда то: на площадях народ громко кричит, что хочет на великом княжении иметь не Ярополка, а Владимира. Ярополк же, сами знаете, телом тучный и нравом мирный, и сердцем кроткий, ему бы всё пиры да весёлости, а... а о сопротивлении и не думает. Вот ему-то Нонне, как я прекрасно знаю, и нашёптывает, что нужно спасаться, что Киев изменников полон и что выдадут его головою брату, а брат тогда не пощадит и лютой его смерти предаст... Нонне с воеводой Блудом у Ярополка первые советники, и князь наш делает всё, что они ему ни присоветуют. А тут прослышал я, что, советуя так Ярополку, Нонне сам же смуты в народе заводит и в то же время постоянно сносится с Владимиром и сулит ему выдать головою своего князя. Вот поэтому-то я и стал думать, что ищет Нонне Ярополковой головы, о советах же Арконы князю и о переговорах его с Владимиром я доподлинно знаю от друга моего Варяжко... Разведайте теперь сами, право или криво я сужу...

   — Ой, Зыбата, — проговорил старец священнослужитель, — и думать я не смею, чтобы ты неправду говорил. Я тебя знаю с детства, да и отца твоего помню и воспитателя твоего, старца Андрея, также, а потому не смею не верить твоим словам... Только вот чего в толк не возьму; скажи ты мне одно: зачем Нонне всё это понадобилось? Ведь Ярополк в служении идолам усерден и хоть знает о Христовой вере и многие истины её хвалил, но сколько раз ни выходили у нас с ним разговоры, всегда он отказывался, как и отец его, Святослав, от святого крещения; в чём другом, а в этом отказе он твёрд был. Владимир же более, чем старший брат, светом истины просвещён и наставлен в вере православной премудрою своею бабкой. Так зачем же Нонне понадобилось своего друга верного выдавать Владимиру, который, неизвестно ещё, будет ли ему другом? Ведь Нонне, как он ни свиреп, всё-таки умён и без расчёта не поступит; прямой же расчёт — сберегать Ярополка всеми силами... Не сможешь ли ты нам разъяснить это наше недоумение?

   — Не знаю, что и ответить тебе, отец, и вам, братья, — проговорил Зыбата, — великою опытностью умудрены вы, и многое есть, что мне непонятно, вам же как Божий день ясно. Если же хотите думы мои Знать, то я скажу вот что... Как ни упорствует Ярополк в своей приверженности к язычеству, всё-таки, повторяю я, кроток он сердцем и жалостлив; Нонне же только затем и прислан из Арконы, чтобы как можно скорее извести всех христиан на Днепре. Скажу я вам вот что. Владимир на пути в Новгород в Аркону заезжал, как известно вам; и там ему даны были дружины Святовита, а Нонне вместе с тем послан был в Киев. Нонне не один раз уже советовал Ярополку и умолял его истребить всех нас, христиан, до единого, но Ярополк на это не соглашался, напротив, всегда говорил, что христиане ему нисколько не мешают, что пусть они, как хотят, веруют своему неведомому Богу, ему до этого дела нет, как и отцу его, Святославу. Я думаю, что в Арконе жрецы дали помощь Владимиру лишь затем, чтобы овладеть Киевом и извести христиан; вот Нонне и торопится доставить Владимиру княжеский стол. Он уверен, что как только станет Владимир киевским князем, все христиане погибнут...

   — Нет, нет! — раздались крики, — никогда Владимир не решится на это...

   — Да мы и сами не сдадимся. Что у нас копий да мечей, что ли, нет? — задорно крикнуло несколько человек из молодёжи.

   — Поднявший меч от меча погибнет, — остановил их священник, — нашим мечом должен быть только один крест и только одна молитва; они нас защитят и оградят от всякой напасти. Помните, братья любезные, что в святом писании сказано: что ни единый волос не падёт с головы человеческой без воли Божией. Не злобный отпор должны мы давать врагам, а молиться за них, и злоба тогда по молитве отпадёт прочь, и добро победит зло, а ежели суждено нам страдание, то да будет на то воля Господня.

   — Именно так! — в один голос воскликнули все.

   — Сын мой Зыбата! — обратился священник к воину, — благодарим тебя за те вести, что ты принёс, будем готовиться принять всё то, что назначено нам судьбой, но скажи мне ради Бога, что ты сам думаешь делать, как ты намерен поступить?