Жезл маршала. Василевский

   — Товарищи Гризодубова и Раскова хотят сражаться с гитлеровцами, надо поддержать их просьбу.

В этот день в Генштабе был командующий ВВС Красной Армии генерал Жигарёв, и Василевский рассказал ему о письмах лётчиц.

   — Они были у меня, и я им отказал.

   — Почему?

   — Где взять самолёты? Пока их нет. И вообще, я бы не стал посылать в бой известных всему миру лётчиц: опыта борьбы с воздушным противником у них нет и в первой же схватке «мессеры» могут их сбить. Таких людей, как Гризодубова и Раскова, надо беречь. Это — живая история. Но если товарищ Сталин разрешил, я что-то придумаю.

Тогда Василевский позвонил Гризодубовой.

   — Валентина Степановна, вы ещё не забыли меня? В тридцать восьмом в Наркомате обороны вы рассказывали нам о своём полёте, и я вручал вам букет хризантем.

   — Как же, помню, вы тогда предложили отвезти меня домой, — весело отозвалась лётчица. — Но меня отвёз герой моего детства маршал Будённый.

   — Товарищ Сталин получил ваши письма с Мариной Расковой и распорядился помочь вам. О том, как это будет сделано, вам сообщит генерал Жигарёв.

   — Я так рада, Александр Михайлович! Мы с Мариной хотим как можно скорее принять участие в боях с врагом...

Обе лётчицы хорошо проявили себя в войну. В марте 1942 года Валентина Гризодубова стала командиром 101-го полка авиации дальнего действия, за войну совершила двести боевых вылетов на бомбардировку вражеских объектов и для поддержки связи с партизанскими отрядами. А майор Марина Раскова в начале 1942 года стала командиром авиагруппы по формированию женских авиаполков, тогда же её назначили командиром 125-го женского бомбардировочного авиаполка. Погибла она 4 января 1943 годи при исполнении служебных обязанностей. — А.3.).

Зазвонил городской телефон. Это была Гризодубова.

   — Доброе утро, Александр Михайлович, — весело произнесла она. — Вы уже давно маршал, а я вас так и не поздравила. Правда, трижды вам звонила, но вы всё на фронте.

   — Привет, Валентина Степановна! Чем могу служить?

Гризодубова сказала, что у неё накопилось немало вопросов по авиации и она хотела бы некоторые из них решить в Генштабе.

   — Вы можете меня принять, товарищ маршал? И если да, то когда? Я бы желала как можно скорее.

   — Приходите сегодня к семи вечера.

   — Спасибо. Я обязательно буду...

Едва Александр Михайлович переговорил с Гризодубовой, как заголосила «кремлёвка». На проводе — нарком речного флота Шашкой.

   — Слушаю вас, Зосима Алексеевич!.. Нет-нет, я не занят... Не станет же нарком отвлекать начальника Генштаба по пустякам. Вот-вот, я и говорю, что у вас ко мне важное дело... Как обстановка на фронтах? В нашу пользу, Зосима Алексеевич. Недавно вернулся с Курской битвы. Крепко там наши бойцы ударили по немцам. Пожалуй, выпустили из них весь кайзеровский дух!

   — После Сталинградской битвы я, кажется, отошёл, — признался нарком. — Тяжело там было речникам. Я тогда, как вы помните, лично руководил речниками в Сталинграде по заданию Председателя ГКО Сталина. На моих глазах гибли в боях десятки ребят — они лезли в самое пекло. Я поседел в те горячие дни...

   — Что вас теперь волнует?

   — Тут такое дело, Александр Михайлович. Мурманчане просят, чтобы Северный флот вернул им суда, которые после начала войны были переданы флоту и выполняли его задачи. Сейчас у адмирала Головко стало больше своих кораблей, и он мог бы без ущерба вернуть нам часть речных судов. Но он отказал мне, сославшись на то, что Северный флот обеспечивает проводку и охрану союзных конвоев.

   — Зосима Алексеевич, я переговорю с наркомом ВМФ адмиралом Кузнецовым и дам вам знать.

   — Есть, понял, Александр Михайлович, жду...

В кабинет заглянул генерал Антонов.

   — Вам никак не может дозвониться по «кремлёвке» Поскрёбышев, — сказал он. — Вам быть у Верховного в одиннадцать часов, а сейчас уже десять.

   — Спасибо, Алексей.

Не успел открыть дверь, как в кабинет вошёл адмирал Кузнецов.

   — Рад вас видеть, Александр Михайлович! Как там на Курской дуге, горячо было?

   — Не то слово, Николай Герасимович! — махнул рукой Василевский. — Это было что-то страшное. В районе Прохоровки я наблюдал сражение наших и немецких танков. Танк шёл на танк, взрывы, огонь, чёрный дым. Кошмар! Немцам не помогли ни «тигры», ни «пантеры», ни «фердинанды». Горели как факелы... У меня к вам есть дело. Час назад мне звонил нарком речного флота Шашков. Он просит часть судов, переданных Северному флоту в начале войны, вернуть мурманчанам, но адмирал Головко отказал ему. Что-то тут не то... Сейчас на Северном флоте кораблей прибавилось, почему бы не пойти мурманчанам навстречу?

   — Хорошо, я решу этот вопрос, — заверил его Кузнецов. — Вы надолго?

   — Я вам нужен? Приходите к пяти вечера. Сейчас бегу к Верховному, время поджимает...

После того как 17 августа на рассвете Василевский получил грозную телеграмму Верховного, в которой тот отчитал его за задержку донесения о начале операции Юго-Западного фронта, он с ним ещё не виделся. Как пройдёт эта встреча и не напомнит ли ему Верховный о той злополучной телеграмме?..

   — Кто у Хозяина? — спросил Василевский, едва переступил порог приёмной.

   — Берия, — ответил Поскрёбышев. — У Лаврентия Павловичи какое-то важное дело, и товарищ Сталин велел его не тревожить.

«Что же это за «дело»? — невольно подумал Александр Михайлович.

Не знал он, что речь шла о покушении наших агентов на Гитлера. Ещё в декабре сорок первого, когда под Москвой шли ожесточённые бои, под видом перебежчика Берия направил в Берлин нашего разведчика Игоря Миклашевского, и он там надёжно внедрился. Операция была задумана так. Миклашевский с помощью актрисы Ольги Чеховой должен был попасть на встречу с Гитлером, где и намерен был ликвидировать фюрера. Ольга Чехова в 1921 году уехала из России в Германию, где сделала карьеру в кино; её творчество было отмечено германским правительством: она получила звание «государственной актрисы». Гитлер подарил ей своё фото с надписью: «Фрау Ольге Чеховой — откровенно восхищенный и удивлённый». Актрису боготворил Геринг, часто приглашал её к себе «на чашку чаю». По словам бывшего заместителя Разведуправления СССР генерала Судоплатова, которого хорошо знал и ценил Сталин, это он провёл операцию по ликвидации Троцкого. Ольга Чехова была надёжной сотрудницей и важным источником советской секретной службы, её лично «вёл Берия». Покушение на Гитлера готовилось тщательно. Но после разгрома немцев на Курской дуге Сталин вызвал на дачу наркома госбезопасности Меркулова и генерала Судоплатова и заявил, что операция отменяется. Вождь объяснил, почему он принял такое решение:

   — Пока Гитлер жив, не будет никакого сепаратного мира между Германией и западными союзниками. Но если Гитлера убрать, власть возьмёт Геринг или военные, и за спиной Советского Союза они могут заключить соглашение с нашими союзниками.

   — И всё же фюрера я бы убрал, — сказал Берия.

   — Гитлер для нас уже не опасен. — Сталин позвонил Поскрёбышеву: — Пусть Василевский войдёт.

   — Давно вас не видел, — сказал Сталин, увидев в дверях Василевского. Он кивнул Берия: — Лаврентий, зайдёшь ко мне вечером...

Василевский, поздоровавшись, сел, положив папку на стол.

   — Хорошо вы провели операцию по освобождению Донбасса. — Сталин тоже сел. Жёсткое выражение исчезло с его лица, оно стало мягче, добрее. — Сколько там разбито вражеских дивизий, двенадцать?

   — Тринадцать, в том числе две танковые, — уточнил Александр Михайлович.

   — Генерал армии Малиновский молодчина! — Верховный ущипнул правый ус. — На пятый день боев взял город Змиев и осложнил положение немцев в районе Харькова.

   — Родион Яковлевич заметно вырос в боях, — согласился Василевский. — Умён, сообразителен, и этого у него не отберёшь.

   — А как действовал генерал армии Толбухин? — спросил Верховный.