Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт

Джесси поднялась и холодно посмотрела на мужчин. Через минуту она произнесла внушительным тоном Тома Бентона:

— Белый дом и земля, на которой он стоит, наши. Мы намерены оставаться здесь. Если вы сожжете дом, мы поставим палатки. Если вы убьете полковника, вы должны убить также меня и моих троих детей. Вы — банда мелкотравчатых трусов! Если бы среди вас был настоящий мужчина, то он отправился бы на поиски собственного золота, а не пытался украсть у других. С добрым днем вас всех.

С этими словами она опустилась на сиденье экипажа, крикнув тем же тоном, каким кричала в Вашингтоне, Париже и Лондоне:

— Домой, Исаак!

Вернувшись в полдень домой и узнав о ее поступке, Джон прошептал ей на ухо:

— Я же бедная женщина, у меня есть только мой муж и пятеро детей, для которых он работает. Я защищаю Катона.

К этому времени они серьезно встревожились из-за Лили, ведь если ей удалось прорваться, она должна уже быть дома. Через час мальчики, находившиеся на своем наблюдательном посту на дубе, закричали:

— Вон она едет.

Лили устала, но была спокойна. Она не могла понять, почему из-за нее столько шума и почему мама плачет, почувствовав облегчение. Она доехала по крутому спуску до реки, скрываясь за гранитными валунами, затем, ориентируясь по звездам, достигла парома, где встретила старого приятеля Джона. Он тотчас же отправился в Стоктон, чтобы поднять тревогу.

Всю ночь Джесси слышала звуки выстрелов, отдававшиеся эхом в горах, и галоп лошадиных подков, но никто не приближался к «Белому дому». К полудню прибыла сотня Култервиллской гвардии, и она рассыпалась по горам. Перед наступлением ночи под руководством начальника полиции пришли пятьсот человек из Стоктона с оружием и боеприпасами, навьюченными на мулов. Войска разбили лагерь на двенадцати акрах, окружавших «Белый дом», и к следующему дню лига «Горнитас» исчезла из гор Сьерры.

К вечеру этого дня Джесси приняла делегацию женщин, живших в горах между «Белым домом» и Беар-Валли. Она предложила им остаться на чай. Женщины выглядели красиво в синих шерстяных платьях с широкими вязаными воротниками и в шляпах, разукрашенных цветами и лентами. Кладовка, опустошенная гвардейцами Култервилла, подверглась еще одному обыску в поисках печенья и китайского чая. Одна из женщин заявила:

— Если бы вы покинули коттедж, миссис Фремонт, наши холмы сочились бы кровью.

Вторая женщина, молодая, с золотыми волосами, напоминавшая Джесси Мэри Олгуд, воскликнула с энтузиазмом:

— Мы должны отметить поражение лиги «Горнитас» настоящим балом с отпечатанными приглашениями, созданием комитета по проведению бала и танцами в зале Старых приятелей!

Неделю спустя Джесси, Джон и Лили поехали в Беар-Валли на первую официальную вечеринку в горах Сьерры. Женщины были взволнованы, их лица сияли, мужчины нарядились в лучшие воскресные костюмы. За бальным залом была комната с двумя кроватями, на которые уложили полдюжины грудничков, нуждавшихся во внимании своих мам. Зал был украшен ветками местных вечнозеленых растений и хорошо освещался свечами. Скрипач и гитарист сидели спиной друг к другу в центре зала. Джесси протанцевала два танца с Джоном, а затем любовалась своей дочерью, ставшей королевой бала, так как в горах распространился слух о подвиге Лили. Она вспомнила, что ей было всего на год больше, чем Лили, когда на свадьбе Гарриет Бодиско она танцевала с молодым лейтенантом Фремонтом.

К концу вечеринки разрумянившаяся Лили подошла к ней и призналась, что получила предложение. Джесси была ошеломлена, она все еще считала Лили ребенком. Впервые за шестнадцать лет она поняла, почему ее отец столь отчаянно боролся против ее поспешного брака с лейтенантом Фремонтом, когда ей было всего семнадцать.

«Бедный отец, — размышляла она. — Я, несомненно, поставила его в трудное положение. Но при всем этом я была права. Если Лили найдет замечательного молодого человека в этих горах, я не встану на ее пути».

После того как в горах Сьерры воцарился мир, Джесси задалась вопросом, не следует ли построить более удобный дом.

— Знаешь, Джон, — сказала она, — ты можешь точно рассчитать водоизмещение военного корабля, но невозможно определить размещение двух мальчиков.

Джон рассмеялся в ответ на шутку:

— Ты увидишь, что здесь нелегко заниматься строительством. Требуется перевозить материалы из Сан-Франциско и Стоктона.

— Я не собираюсь воздвигать двухэтажный кирпичный дом.

— Тогда действуй, но не трать больше пяти тысяч долларов. Только такие средства мы можем сейчас израсходовать. Я должен поехать в Сан-Франциско; нужно ли заказать что-то там и привезти с собой?

— Нет, — ответила она, загадочно улыбнувшись. — Я могу достать все здесь. Ты, конечно, вернешься к Рождеству?

— Разумеется.

Как только уехал муж, Джесси занялась строительством своего нового дома. Она приказала срубить несколько сосен и сделать из них катки. Пять отдельно стоявших зданий на двенадцати акрах, включая сарай, кладовку, кухню, контору и коттедж, были подняты на катки плотником из Мэна и его тремя сыновьями, помогавшими Джону при постройке мельниц и плотин. Упряжки волов подтянули строения к «Белому дому», где они были соединены между собой.

Она пустила слух в Беар-Валли, что хочет закончить строительство своего дома за две недели, к Рождеству. Все окрестные мужчины и их жены, пережившие тревожные времена, отложили в сторону свои дела и пришли ей на помощь. Плотники связали вместе шесть строений и построили широкую веранду по всему фронтону дома, который был обшит свежими досками. Крышу покрыли новой черепицей, а опытный печник сложил за три дня новый камин в «Белом доме». Джесси объехала все окрестности в поисках оконных рам, и ей удалось в конечном счете придать дому вид времен королевы Анны; из окон открывалась изумительная панорама Беар-Валли.

К концу первой недели были завершены трудоемкие работы. Оставалась еще неделя, чтобы провести внутреннюю отделку. Ни в каком другом месте она не могла найти более роскошную мебель, чем в Беар-Валли, ибо удача приходила к рудокопам внезапно; приплывшее в руки богатство они так же быстро тратили, приобретая самое роскошное. В грубых, некрашеных лавках Беар-Валли она обнаружила французские обои, столь же красивые, как в Париже, самые дорогие ковры и коврики из стран Востока и Европы, рулоны китайского шелка для занавесей. Она купила циновки для широкой веранды, плетеную мебель и гамаки, а затем закрыла веранду зелеными жалюзи. На окна она повесила тяжелые шерстяные гардины, их можно было закрывать на ночь, создавая чувство уединения у сидящих возле камина или же читающих при свечах.

Один из шахтеров работал одно время художником сцены в театре Сент-Чарлз в Нью-Орлеане. Он обязался поклеить обои. Гостиная была оклеена обоями кремового цвета с золотом и темно-красными полосами, а спальня Джесси — бледно-голубыми с белыми розами. Столовая превратилась в официальную комнату дома, ее оклеили обоями под дуб и орех, что придало ей вид величественного аристократического дома на Востоке. Рабочие, сшивавшие мешки для породы, извлекавшейся из шахт, пришли со своими инструментами и стачали половички. В Стоктоне обнаружилось старое фортепьяно, и оно было доставлено упряжкой из двадцати мулов. Джесси отыскала струны в одной из лавок Беар-Валли и позвала кузнеца, виргинского негра Мануэля, который натянул новые струны под руководством Джесси, нажимавшей на клавиши.

К концу десятого дня кладка камина высохла, и она могла разжечь огонь в очаге. Тяга была превосходная. На двенадцатый день маляры завершили покраску внешних панелей в белый цвет — она не хотела отказаться от названия, какое дом Фремонтов получил в горной округе.

Чарли и Фрэнк с Исааком отправились искать хорошую елку. Джесси обрезала ее и установила в столовой. Вместе с Лили они обмазали шишки клеем и обернули позолоченной бумагой. Елку поставили около камина, а на ее верхушке пристроили золотую звезду. Кондитер из Вены, недавно открывший свою лавку в Беар-Валли, изготовил для нее свечи из пчелиного воска, украсив их сусальным золотом. Заранее, за несколько месяцев, она заказала рождественские сладости, фрукты, книжки с картинками, игрушки и различные игры, а также недорогие раскрашенные украшения для индейцев. Подарки были разложены под елкой. Мальчики развесили венки из горной ели и боярышника, который заменил омелу.