Два брата

одольных редута; они шли под прямым углом к поперечным, вытягиваясь по направлению к неприятелю; два из них не были еще закончены к началу сражения.

Свежевозведенные укрепления заняли части пехотных полков Белгородского, Юрлова, Нечаева; ими командовал бригадир Августов. В редутах были установлены пушки.

В тылу редутов расположилась конница — драгунские полки под командой Меншикова.

Основные силы русских стояли в укрепленном лагере. К западу от предполагаемого места боя стал гетман Скоропадский с украинскими полками: он должен был преградить шведам путь отступления к Днепру и в Польшу; зато оставалось неприкрытым направление на юг, в безводные степи.

Петр избрал днем генерального сражения 29 июня. Но неожиданное обстоятельство приблизило день боя. 26 июня перебежал к шведам унтер-офицер одного из русских полков, немец родом. Шведам стали известны расположение русской армии и те приготовления, какие она сделала к бою. Предатель рассказал и о том, что к русским прибыли подкрепления и что один полк новобранцев одет в серые мундиры.

Петр решил перехитрить шведов: он приказал отдать серые мундиры новобранцев солдатам одного из лучших своих полков — Новгородского пехотного.

Король Карл XII, не желая дать русским времени для перегруппировки сил, назначил начало боя на утро 27 июня. Командовать пехотой он поставил Левенгаупта, кавалерией — Крейца, а главное руководство боем поручил Реншильду. Сам король за несколько дней до этого из пустого удальства ввязался в перестрелку с русскими казаками во время разведки и был ранен в ногу. Это не позволяло ему ездить верхом.
* * *

Шведская пехота выстроилась четырьмя колоннами, за ней стали шесть колонн кавалерии.

Карл подал сигнал к атаке в два часа ночи, когда восток смутно забелел. Короля везли перед его войском в качалке; поле боя колыхалось перед его глазами, колыхались стройные ряды шагавших пехотинцев со штыками наперевес. Где-то впереди недвижно стояла русская армия, с которой вскоре завяжется бой.

И вдруг безукоризненно ровные ряди пехоты раскололись, разбились, как волны, набегающие на утес. Смутный рокот понесся по рядам шведов:

— Русские укрепления!

Авангард шведского войска наткнулся на продольные русские редуты. Несколько мгновений — и из-за низких земляных валов оглушительно громко в предутренней тишине хлестнули ружейные залпы, а за ними и пушки подали свои грозные голоса.

Один из продольных редутов занимали две роты юрловцев под командованием Торпакова. Бравый поручик за время отдыха успел привести себя в полный порядок: на мундире ни пылинки, сапоги начищены до блеска, пышные пшеничные усы расчесаны. Акинфия Куликова и Илью Маркова, как солдат испытанной храбрости, он поставил рядом с собой.

Когда перед редутом показались стройные колонны шведов и грянули русские пушки, Торпаков закричал, стараясь покрыть гул выстрелов:

— Братцы, стоять крепко! Назад ни шагу!

Акинфий подбадривал молодых солдат:

— Ништо, детки! Не пугайтесь: швед, он только с виду устрашителен,