Два брата

ечор родила, а ребеночек уж так плох, так плох, до утра не доживет.

— Да я-то при чем?

Бабка всплеснула руками.

— Окстись! Ты же служитель божий!

Служитель божий опомнился, поправил шляпу и крест на груди.

— Некогда мне, бабка, некогда! Тороплюсь… Ты лучше скажи мне, далеко ли до Крутого берега?

— А зачем тебе Крутой берег?

— «Зачем, зачем»… Дело есть!

Старуха кое-что начала понимать. Она ухмыльнулась:

— Там же наши стоят. Царь там!

— Ну, мне к нему и надо!

— Так вот, слушай. — Бабка принялась перечислять. — Тут тебе Ватажки, я сама оттудова. А дальше Нижние Млины, а там будет Искровка, а за Искровкой туточки и Крутой берег…

— Спасибо, бабуся, я побежал! Важное дело!

— Стой, безумная голова! — властно удержала собеседника старуха. — Ты там не пройдешь. Дальше везде шведов полно.

— Как же быть-то?

— А ты не спеши. — Бабка понизила голос. — Дело к вечеру клонится. Ты спрячься вот здесь в кустах, я тебе молочка да хлеба принесу, а когда стемнеет, лодку дам. Сын у меня рыболов, и лодка у него от шведов в тайном месте припрятана. Так-то, святой отец! — по-матерински улыбнулась она.

— Ох, и спасибо же тебе, бабуся! Уж так ты меня выручила.

— «Выручила, выручила»! — заворчала бабка. — Мальчонку-то, видно, не миновать самой крестить.

— Да ты лучше меня с этим делом справишься! — рассмеялся поп.

Ночью поп плыл вверх по Ворскле, загоняя лодку в камыши, когда слышал приближение неприятельских патрулей. Но вот вражеские голоса замолкли, и вскоре послышались звуки родной русской речи.

— Наши!..

Светало, когда попа ввели к царю. Петр лишь незадолго до этого приехал в армию и готовился к генеральной баталии. По обыкновению, Петр уже был на ногах и сидел у походного столика, отдавая распоряжения Меншикову.

Увидев попа, царь рассмеялся.

— Я ни молебна, ни панихиды служить не собираюсь!

Поп тоже засмеялся, рывком сбросил крест, сдернул надоевшую рясу, и под ней оказался поношенный мундир.

— Солдат! — Лицо Петра сделалось серьезным. — Откуда?

— Из Старых Сенжар, ваше величество! От подполковника Юрлова.

— Юрловец? Да как же ты сюда попал?

— Сбежал из плена и пришел, — просто ответил солдат.

— Молодчина! Ах, молодчина! А для чего ты в рясу вырядился?

— Оно как-то сподручнее. За попами шведы не смотрят, и я сквозь них прошел.

Царь расхохотался, а Меншиков заметил:

— Сам же ты, мин херц, мне писал, что самые добрые шпиги из попов выходят.

— Помню, помню… — взор Петра снова обратился на солдата. — Но постой, постой, а ведь я тебя где-то видел…

Петр всмотрелся внимательнее. Смелые серые глаза, густые сросшиеся брови, горькие складки у рта. Царю вспомнилось туманное петербургское утро, вереницы работных людей…

— Стой! — крикнул он. — Вспомнил! Данилыч, это мы с ним землю на спор таскали!

— Точно, ваше величество!

— И зовут тебя Илья… Илья…

— Марков, государь!

Тут Петра осенила новая мысль:

— Да ты не брат ли моему токарю Егору?

— Родной брат, ваше величество!

— Ну-ну,