Письма Высоцкого и другие репортажи

Зарегистрирован оргкомитет, как юридическое лицо. Открыт счет в банке. Идет интенсивная отработка документов, декларации, платформы партии, организационных принципов ее построения. Идут встречи в различных регионах страны с коллективами, с общественностью...

Вот эта, скажем, одна из не раскрытых в «огоньковском» письме причин выхода из КПСС. Но она подразумевалась.

— Сегодня много говорят и пишут о том, что главной задачей КПСС должна быть выработка общей стратегии развития общества. Но уже очевидно, что эта задача ей не под силу. Не под силу хотя бы потому, что (как не раз было замечено самими лидерами КПСС) партия плетется в хвосте непрерывно меняющейся общественной жизни. Как же, плетясь в хвосте, можно вырабатывать общую стратегию развития общества? По-моему, это такой же абсурд, как и разговоры о падении авторитета партии. Помилуйте, о каком авторитете можно говорить, доведя за 70 с лишним лет экономику и людей до сегодняшней катастрофы?

— Ну, об авторитете говорить не будем. А о способности партии разработать сегодня стратегию... Думаю, что эта способность утеряна. Коммунистическая партия зарождалась как политическая. А превратилась в партию государственного толка. Это не политическая партия. Это, скорее, система государственной власти. Почему в связи с этим утеряна способность к разработке стратегии?

На политической арене всегда должна быть оппозиция. Кто-то критикует, кто-то пытается доказать, что вы предлагаете недостаточно верное или неверное. Эта критика, эта оппозиция отсутствовали на протяжении многих десятилетий. И, конечно, партия уверовала, что достаточно ей сказать, что вот это, скажем, ее решение правильно, и никто партии не возражает. Да плюс она себя все время представляет как авангард общества... И так на протяжении нескольких

поколений: все, что мы ни скажем,— это стратегия, и эта стратегия верная. Никаких корректив в изначальные принципы построения общества не вносилось. А изначальные принципы какие? Всеобщее обобществление (уничтожить частную собственнрсть), а дальше пойдет вроде само собой: люди будут лучше работать, будет богатеть государство, страна, будет, вследствие этого, повышаться благосостояние общества... Вот что было вбито в психологию людей, и никто никогда этого не менял. Никогда! Мало того, все попытки, даже со стороны лидера партии или нового органа, коим является Съезд народных депутатов, все попытки внести в стратегию развития общества какие-то коренные коррективы — они партией в целом или ее лидерами не воспринимаются. Например, серьезное изменение в политической структуре страны — президентство. И все восприняли, что да, нормально, сделан шаг, как говорится, в правильном направлении. А как восприняла это партия? Один из ее лидеров, из апологетов коммунистической идеологии, Лигачев, на съезде своих молодых единомышленников — хотя они не такие уж и молодые, комсомольцы, которые были представлены функционерами от комсомола, сорокалетними,— откровенничает: «Знаете, я вам скажу, президентское правление нужно, но это не главный инструмент, это серьезная, как говорят, подмога. А главный инструмент — это партия».

Лидеры идеологической, политической, авангардной, как они себя называют, сами не понимают, как можно изменить стратегию... Как? Все время партия была главным инструментом, и вдруг кто-то говорит, что главный инструмент — президентство. Нет!

Значит, все, что появляется новое,— это второстепенно. А все, что было, старое, устоявшееся,— оно и остается главным.

Это уже какие-то издержки не самого политического мышления, а издержки, относящиеся к способности мыслить по-новому. Конечно, о разработке новой стратегии вот с этими людьми говорить чрезмерно опрометчиво.

— А если все-таки вернуться к теме авторитета партии?..

— Знаете, что больше всего бьет по этому авторитету сегодня? Не только каждодневно повторяющиеся заклинания, что, мол, авторитет есть, авторитет не утерян и так далее. Вот, три ветерана вчера сказали о партии: «Не сметь ее марать!» И сослались... на ее руководящую роль... Больше всего, конечно, партия теряет от того, что все время твердит: она — авангард, она — единственная сила, консолидирующая и способная. Когда на заре перестройки это говорилось — слух не резало. Но когда идет не просто стагнация экономики, стагнация в развитии общества, идет падение, мы уже не можем не только стабилизировать ситуацию, не можем остановить падение...

И какой уж год подряд — особенно это часто исходит из уст Лигачева и Медведева, двух секретарей,— звучит: «Партия — единственная сила в обществе, которая может вывести народ из кризиса!»

Раз сказали, два, после третьего повтора люди думают: как же так? Партия — единственная сила, которая может вывести... Почему не выводит?! Почему не выводит?! Чего же она держит этот секрет? Ждет, пока народ покается: извините, мол, мы вас покритиковали неосторожно... Да, вы — авангард, мы больше вас не будем трогать, будем продолжать молиться на вас — только выведите, ради Бога... ,

Но нет никакого секрета у партии на этот счет.

Значит, заклинания, что может вывести из кризиса, не имеют под собой никаких оснований. Не мо-жет, не зна-ет! Не знает, потому что не может по-новому мы-слить!

— Вернемся к последнему, мартовскому, Пленуму ЦК КПСС. Из рассказа народного депутата РСФСР Владимира Лысенко (он выступал у нас в Центральном доме литераторов на отчетноперевыборном собрании московского «Апреля») я узнал, что он был на этом Пленуме, слышал все выступления членов ЦК КПСС, что, по его предположению, и послужило причиной очередной осечки нашей гласности. Так может быть, именно партия является сегодня главным тормозом перестройки, а не какие-то мифические деструктивные силы?

— Ну, это сегодня признано всеми, включая и лидера партии, Генерального секретаря. Несколько раз из его уст звучало, что партия отстает в развитии общественных процессов. А раз авангард отстает, то он держит и весь процесс преобразований, и всю колонну, которая идет за ним. Что партия является тормозом перестройки — сегодня однозначно. Причин вскрывать не будем. Потому что в конечном итоге причины, конечно, коснутся каких-то корыстных интересов отдельных людей, стоящих у власти. Но то, что партия — тормоз, это — однозначно.

И по поводу мифов... Что вот, дескать, ум — он как бы расположен по ступенькам, по эшелонам. Я тоже всегда свято верил, находясь на рабочей ступеньке, работая бригадиром (это большая часть моей жизни, включая 84-й год), что пишут постановления, заседают в Политбюро люди просто, ну, другого уровня ума, что это очень умные люди...

Наверное, главное последствие перестройки, последствие гласности — это развенчанные мифы. И один из этих рухнувших мифов — люди верхних эшелонов власти. Мы вдруг увидели, что это обычные люди. О-быч-ны-е! Они не намного умнее всех остальных, или

просто не умнее. А их заторможенность в политическом развитии, их убежденность, что Богом дана им истина и право на эту истину,— это, конечно, затормозило их в общеплановом развитии. Сегодня им на смену приходят другие люди. Мы видим, допустим, выступает Полозков и выступает Собчак. Или говорит представитель высшего партаппарата, скажем, в Моссовете и говорит Гавриил Попов. Это не просто разноплановое мышление, тут видно, что по уму абсолютно разные люди. Нынешние новые лидеры гораздо умнее. Вот это страшно для «бывших». Когда народ через гласность, через экран, через все демократические процессы увидел и сравнил, у него невольно вырвалось: «Бог ты мои!.. Кто же нами руководил?! На что мы надеялись?!»

Конечно, это нельзя отнести ко всем. Я бы здесь назвал исключением Горбачева, Яковлева, Шеварднадзе, еще несколько фигур из верхнего эшелона. Но основная-то масса — это убогость!..

— Николай Ильич, вы, наверное, читали в «Литгазете» статью Василия Селюнина «Последний шанс» и там же ответ на нее Станислава Шаталина. Селюнин пишет: «Программа перехода к рынку разработана достаточно детально. Мы знаем, какие меры надо проводить и в какой последовательности. Но экономисты не принимают решения. Мы можем лишь в бессильном отчаянии Наблюдать за властями, которые довершают разгром отечественной экономики, ведут страну к катастрофе, выдвигая один фантастический план за другим». Шаталин ему отвечает: «Где эти выдающиеся люди? Кто они?» Не могли бы вы, Николай Ильич, разрешить этот спор? Есть ли такие люди, или их Селюнин, судя по вопросу Шаталина, выдумал?