Кому светит Большая Медведица (СИ)

- Как тени в полночь! – весело прокомментировала сестру Маняша, довольная тем, что так удачно избавилась от наставлений старшего брата.

Маняша не принадлежала к тому типу людей, которые, выслушав подобные замечания, старались так больше не поступать. Наоборот, намотав себе на ус, что подслушивать надо незаметно, Маняша подмигнула Владу и оставила его наедине с Эмилией, рассчитывая найти родителей раньше, чем они.

Наташа и Руслан были в самой крохотной комнатке, расположенной почти под крышей.

Тимур, их предпоследний ребёнок, спал. Наташа коснулась губами пылающего лба и негромко сказала мужу:

- Температура не спадает. Надо бы сказать Беатрис заварить того чаю, что ты привёз из Австралии.

Она окинула взглядом комнату сына. Сквозь неплотно прикрытые шторы просачивался свет, но большая её часть была погружена в полумрак. Здесь вечно царил беспорядок: на полу валялись огарки свечей, крашеные стены без обоев были забрызганы краской, на кресле небрежно лежал ворох одежды, дверцы стеклянного шкафа были распахнуты, выставляя на обозрение своё хаотическое содержимое. Посреди комнаты величественно возвышался мольберт с неоконченным рисунком; тут же, на стуле, валялись палитра и кисти. На столе в раскрытой папке были небрежно разбросаны эскизы и незаконченные карандашные наброски, а рядом, смирившись с этим беспорядком, стояли две скульптурки: мраморный голубь мира и бронзовая русалочка. Эти статуэтки Тимур получил за лучшие работы на двух детских выставках в Барселоне и Париже.

Наташа задержала взгляд на мольберте. В комнату вернулся Руслан. Заметив, что жена чем-то заинтересована, он проследил её взгляд и удивлённо спросил:

- Кто эта девушка?

- Не знаю, - тихо ответила Наташа, - я впервые вижу её. Тимуру только шестнадцать, а он рисует взрослых девушек. Насколько он опережает своих ровесников!

- Тебя это смущает?

- Нет.., наверное, нет. Я просто очарована ею. Как точно Тимур сумел передать ту особенность девушек этого возраста, те женственность и обаяние, которые присущи только восемнадцатилетним. И всё это в шестнадцать!

- Вспомни себя, - улыбнулся Руслан, обнимая жену за плечи, - в этом возрасте у нас появился Владик. Ты помнишь?

- У нас всё происходило по-другому, - задумчиво ответила Наташа, - Тимур меня тревожит. Он слишком какой-то неземной. Ты заметил, взгляд его постоянно рассеян и блуждает где-то в облаках.

- Ты говоришь не о нашем сыне, а о Маленьком принце, - не согласился Руслан, - в нём просыпается художник, а у них очень богатое воображение.

- Может быть, Тимур прекрасно рисует, у него очень тонкое восприятие красоты: красоты музыки, природы и человека. Наверное, он просто рождён для искусства. Но посмотри, - она взяла в руки голубя мира, - многие мечтают получить такую награду, а получив, берегли бы её как зеницу ока. Но наш сын…Ты посмотри, статуэтка вся избрызгана красками, а у русалочки подрисованы усы и кончик хвоста отломлен. Он совсем не дорожит ими.

- Что поделать, - вздохнул Руслан, возвращая голубя на место, – это его призы и он имеет право поступать с ними, как хочет.

- Он что-то скрывает от нас, - вдруг сказала Наташа. – У меня это чувство появилось с тех пор, как мы переехали в Петербург.

Тимур открыл глаза.

- Ма, отец, - удивлённо и устало пробормотал он, приподнявшись на локте. Сейчас он вовсе не был похож на Маленького принца с далёкой планеты. Его тёмные волосы были взлохмачены, лицо пылало жаром, а в синих глазах сквозили не печаль и мечты, а боль и усталость.

Наташа присела на край кровати и взяла сына за руку:

- Извини, мы разбудили тебя. Как ты?

- А, пустяки, - отмахнулся Тимур, пытаясь сесть, но Наташа остановила его:

- Лежи, Тимочка, ты ещё слаб.

- Я не Тимочка, - сердито мотнул он головой, - мам, не называй меня так, - жалобно попросил он, - ты же знаешь, что я не люблю этих нежностей.

В комнату вошла Беатрис с подносом в руках.

- Привет, Тимур, - ласково сказала она, подавая чашку мальчику, - я принесла тебе горячего чая с малиной. Но сначала ты должен принять лекарство, которое прописал тебе доктор.

- Но оно горькое! - воскликнул Тимур, отодвигаясь.

- Тимур, - с укором посмотрела на него мама, - будь же мужчиной!

Мальчик вздохнул и покорился.

- Вот и славно, - весело сказала Беатрис.

Дверь снова отворилась и в комнату просунулась голова Маняши.

- Мария, ты до сих пор не переоделась? – сделал ей выговор Руслан. – Что с ней происходит в последнее время?

- Ма, Беатрис, па! – поспешно вставил Тимур, подмигивая сестре. – Мне нужно поговорить с Машей, пожалуйста!

- Через десять минут мы ждём вас в столовой, - предупредил их Руслан.

- Кто эта девушка? - спросила Маняша, подходя к мольберту и внимательно вглядываясь в портрет.

- Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, - сказал мальчик, - сейчас просто скажи мне – ты ничего не замечаешь?

- Глаза мне не нравятся - какие-то они неживые, - ещё раз внимательно всмотревшись в лицо, сказала Маняша.

- Заметила! – вырвался у Тимура радостный возглас. – Одна ты заметила!

- А что, если.., - она не договорила, проворно схватила со стола карандаш и что-то быстро набросала на рисунке.

- Что ты делаешь?! – испуганно вскочил мальчик.

Девочка сделала рукой повелительный жест и сказала, не глядя на брата:

- Ложись.

Тимур, продолжая ворчать, повиновался. Маняша повернула к нему портрет и молча наблюдала за братом. В первую минуту он не мог вымолвить ни слова. Он только смотрел на портрет, открыв в восхищении рот и широко распахнув глаза.

- Машенька, как тебе это удалось? – прошептал он.

- Это не трудно, - улыбнулась девочка, - я просто добавила две точки света в глазах и наложила на губы больше блеска.

- Фантастика! – всё ещё не придя в себя, воскликнул Тимур. – Всего две точки и несколько штрихов – и портрет ожил, засмеялся, заговорил! Я должен попытаться сделать то же самое.

Он вскочил с кровати, снял портрет, закрепил чистый лист и принялся торопливо водить по бумаге огрызком карандаша.

- У меня должно получиться, - бормотал он, - я обязан.., - он вдруг на секунду задумался и оторвался от холста. - Маняша, а почему я никогда не видел, что ты рисуешь?

- Меня больше увлекает музыка, и потом, ты же знаешь моё основное хобби – единственное, что я хотела бы нарисовать, так это подводный мир.

- Да уж, видел я твоих пираний, - с опаской произнёс Тимур, - по-моему, они не фотогеничны.

- Ерунда, - возразила она, - они очень симпатичные! Просто у каждого своё отношение к красоте – тебе нравятся красивые девушки, а мне – уникальные создания природы, вот и вся разница. Тимур, а ты не хочешь сказать своей сестре, кто эта девушка? Сдаётся мне, что портрет списан с реально существующего персонажа.

Тимур улыбнулся в ответ:

- Маняша, ты очень проницательная, но пусть происхождение этого портрета останется моей тайной.

У Маняши загорелись глаза. Она была охотницей до всякого рода загадок и приключений, и Тимур поспешил, определяя происхождение портрета таким манящим и волнующим словом «тайна». Маняша в одно мгновение преодолела расстояние между нею и кроватью и, присев на край, преданно заглянула в глаза брату:

- Мы же близнецы, Тимур! Я никогда ничего от тебя не скрывала, и ты тоже – до сегодняшнего дня.

- Маняша, нас звали к ужину, - напомнил Тимур.

- У нас есть ещё несколько минут, - не отставала от него девочка, - пока я не узнаю всё, что ты скрываешь, вся еда будет становиться мне поперёк горла.

- Ну хорошо, - сдался Тимур, - только обещай, что никому не расскажешь, тем более маме с папой.

Маняша молча кивнула и, затаив дыхание, приготовилась слушать.

Глава 3.

«Девушка с цветами»

Тимур проснулся ранним августовским утром, как обычно, в каморке под крышей роскошного дома своего отца. У него была другая комната, большая и светлая, с ванной и буфетом; но только здесь, в этой убогой клетушке с вечно царящим хаосом, Тимур чувствовал себя уютно. Он полагал, что творческим натурам простителен любой беспорядок. А Тимур как раз и был творческой натурой. Он прекрасно играл на нескольких музыкальных инструментах, свободно владел тремя языками, сочинял стихи и имел разряд по трём видам спорта – все эти увлечения предполагали для окружающих общество разносторонне развитого человека. Так считал он, но ближайшее окружение видело в нём художника от природы. Все в семье были уверены, что Тимур станет знаменитым живописцем, а на шестнадцатилетие Руслан подарил сыну картину Рубенса. Тимур был поражён подарком и не повесил его в своей каморке. Он справедливо считал, что столь беспорядочное жилище годится для него, но никак не достойно Рубенса.