Пикассо

Среди предков прабабушки Пикассо, Марии Джозефы де Альмогера, было два видных священника. Первый из них, преподобный Альмогера, выходец из очень благородной семьи, проживавшей в горах Леон, родился в 1605 году и умер в 1676 году в глубокой бедности, но с «ореолом святости». В свое время ему был дарован титул епископа Арекипы, затем епископа Лимы и наконец вице-губернатора королевства Перу. Второй, Педро де Кристо Альмогера, прославился два века спустя. Прожив 82 года, из которых 62 он был затворником в Сьерра де Кордова, он умер в 1855 году. Это был мужественный человек, всецело преданный вере, который посвятил всю свою жизнь облегчению страданий других.

Спустя 22 года после прибытия дона Хосе Руиса де Фуэнтеса в Малагу с одним из членов семьи приключился случай, который мог окончиться трагически. Его старший сын Диего полушутя-полусерьезно стал бросать камни в проходивших парадным строем французских солдат, оккупировавших в то время город. Один из солдат схватил его и задал ему хорошую взбучку. В течение всей своей жизни дедушка Пикассо, дон Диего, вспоминал об этом с чувством гордости за то, что ему удалось внести сумятицу в проведение парада. Глядя на фотографии высокого и худого, пожилого дона Диего с хмурым взглядом из-под тяжелых бровей, его никак нельзя было принять за человека, который, как утверждали, отличался одновременно «непоседливостью и вспыльчивостью, умом, трудолюбием, чувством юмора и неожиданными порывами увлеченности». Он умел переносить трудности, сохраняя при этом чувство собственного достоинства. И хотя он имел коммерческое дело — производство перчаток, которое не оставляло свободного времени, поскольку ему приходилось обеспечивать семью из 11 человек, он увлекался музыкой и играл на контрабасе в оркестре муниципального театра. Кроме того, он испытывал влечение к живописи.

Дон Диего Руис вступил в брак с Марией де ла Пас Бласко в 1830 году. Их старший сын Диего стал дипломатом и как-то вместе с послом Испании в России совершил поездку в эту далекую страну. Он был известен также своим умением персонифицировать своих друзей. Однако все заботы о членах многочисленной семьи после смерти отца взял на себя четвертый сын дона Диего, Пабло. Он добился степени доктора теологии и стал каноником кафедрального собора в Малаге. Ему пришлось не только помогать четырем незамужним сестрам, но и присматривать за не очень-то разбиравшимся в коммерческих делах младшим братом Хосе, отцом будущего художника.

Дело в том, что Хосе решил всецело посвятить себя живописи. Но, поскольку профессиональный художник, по бытовавшим в то время понятиям, воспринимался как неудачник, преданность и щедрость старшего брата Пабло имели огромное значение для Хосе на раннем этапе его карьеры. Однако все резко изменилось со смертью Пабло: оказание помощи незамужним сестрам пришлось взять на себя Хосе.

Таковы предки Пикассо по отцовской линии. Преданность, трудолюбие, упорство в достижении цели, смелость, любовь к искусствам и искренность в вере — вот что отличало представителей многих поколений Пикассо. Эти качества, надо полагать, в какой-то степени передались их наследникам. Возможно, аналогичные добродетели можно было бы выявить и у предков художника по материнской линии, не будь ее корни скрыты историей более глубоко. Имя Пикассо нечасто встречается в этих краях, но в Малаге оно неожиданно приобрело известность — совершенно не в силу своей редкости, а из-за инцидента, который произошел в тот момент, когда уроженец Малаги генерал Хосе Лачамбре, выполняя приказ высшего начальства, обстрелял город с близлежащих холмов, чтобы подавить вспыхнувшие в нем волнения, — событие, случавшееся довольно часто в первые десятилетия XIX века. Но на этот раз гнев жителей вызвало то, что ядра начали падать на площади Мерсед и одно из них угодило в черепичную крышу дома, где проживала семья Пикассо. Семья Пикассо моментально после случившегося обрела ореол героев, по этому поводу появились даже песенки.

По крайней мере два поколения Пикассо являлись жителями Малаги. Дон Франциско Пикассо, дедушка художника по материнской линии, родился в этом городе. Он получил образование в Англии и стал государственным служащим на Кубе. Утверждали, что он умер от лихорадки накануне возвращения домой. Но об этом его дети узнали лишь 15 лет спустя.

В целом же о подлинных корнях семьи известно мало. Догадки строятся главным образом вокруг фамилии, которая похожа скорее на итальянскую, нежели на испанскую. Это побудило отдельных исследователей утверждать, что семья каким-то образом связана с художником Маттео Пикассо, уроженцем Рекко, что неподалеку от Генуи. Маттео пользовался репутацией хорошего портретиста. Родился он в 1794 году, и наиболее известной из его картин является портрет графини Галлиерийской, который хранится в настоящее время в Музее современного искусства в Генуе. У Пикассо сохранился небольшой портрет мужчины кисти этого итальянского художника, выполненный в привлекательной, но стандартной манере. Обнаруженные в последнее время документы свидетельствуют о том, что дедушка доньи Марии Пикассо родился в маленькой деревушке рядом с Рекко. Это обстоятельство заставляет предполагать наличие родственных связей между двумя семьями.

Сабартес, который в свое время стремился развеять миф о баскском происхождении художника по отцовской линии и итальянских корнях его со стороны матери, установил, что семейные нити ведут в Африку. Он настаивает на достоверности своего предположения, приводя в качестве довода ощущаемое самим Пикассо родство с кочевниками и цыганами. В хронике короля Педро, сына короля Альфонсо Кастильского, берущей начало в 1591 году, рассказывается о битве, произошедшей в 1339 году между Гонсало Мартинесом де Овейдо, командовавшим армией короля Андалусии, и принцем Пикассо, сыном короля мавров Альбуасемы, который прибыл в Испанию во главе десятитысячного войска рыцарей. Принц потерпел поражение: его войско было разбито, а сам он погиб в сражении.

Поскольку личность Пикассо оригинальна и уникальна, совершенно очевидно, что исследователи пытаются отыскать источники, оказавшие влияние на формирование его характера. Испанцы во многом обязаны своим темпераментом цыганам и маврам. Кастильский поэт и друг юности художника Рамон Гомес де ла Серна как-то писал: «Среди великих цыган в искусстве Пикассо — истый цыган». Конечно, эти слова следует понимать фигурально, но безусловным остается родство между свободолюбием, непосредственностью и живым умом цыган и неукротимым стремлением к независимости, возвышенностью духа и мудростью великого художника.

Встреча Хосе Руиса Бласко и Марии Пикассо Лопес не была случайной. В течение многих лет семья Пикассо проживала на площади Мерсед, в то время как Хосе вместе со старшим братом, каноником Пабло, поселился неподалеку, на улице Гранада. Настало время, и все десять братьев и сестер единодушно решили, что Хосе пора жениться; не только потому, что в этой семье ни у кого еще не было мальчика-наследника, но и потому, что они хотели, чтобы их брат остепенился, отказался от весьма сомнительной карьеры художника и перестал полагаться на щедрость своего обеспеченного старшего брата. Каноник, несмотря на его терпимость, также считал, что «период юношеских исканий», к которым брата влек его неустойчивый характер, слишком затянулся. Выбрав подходящую девушку, к которой, как они знали, он питал добрые чувства, они настойчиво уговаривали его сделать ей предложение. Но Хосе не желал поступать так, как того хотели его братья и сестры, и после некоторой интригующей заминки неожиданно решил жениться не на девушке, которую ему прочили в жены, а на кузине, с которой он встретился в гостях у нареченной и которая носила ту же фамилию — Пикассо. Но тут неожиданно умер брат Пабло. И потому лишь спустя два года, в 1880 году, Хосе Руис Бласко и Мария Пикассо Лопес сочетались браком.

Осенью следующего года у них родился сын. Во время церемонии крещения, состоявшейся в близлежащей церкви «Сантьяго», он получил имя Пабло Диего Хосе Франциско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад. Сабартес поясняет, что в Малаге существовал обычай давать ребенку при крещении множество имен, и указывает нити, ведущие к каждому имени, присвоенному будущему художнику. Но только одно имя — Пабло — осталось для потомков, оно было дано в память дяди, скончавшегося незадолго до появления мальчика на свет.