Журнал «Вокруг Света» №02 за 1991 год

К вечеру следующего дня мы достигли лагеря «Эдвенчер Нетворк». Сначала я заметил «Твин Оттер», а затем, рядом с ним, темные квадратики палаток. Население лагеря, четыре человека, двое из которых — наши знакомые, Брайтон и его бортмеханик, выскочило нам навстречу. Лагерь представлял собой шесть стоящих в одну линию больших армейских палаток цилиндрической формы. Одна из них, сдвоенная по длине, служила походным рестораном, куда мы все незамедлительно были приглашены на цыпленка табака, салат и красное вино! Мы пребывали на вершине блаженства. Но недолго! Самолет ДС-6 с журналистами, собаками и всем самым необходимым после восьми неудачных вылетов наконец-то покинул Пунта Аренас и пока (тьфу, тьфу!) благополучно летел в нашем направлении, рассчитывая быть у нас около трех часов ночи.

Короткий, как обморок, сон в палатке — и вот мы все уже бредем, именно бредем, к аэродрому — огромной площади голубого бесснежного льда. На нем могут приземляться даже колесные самолеты. Гул моторов, напоминающий звук старенькой электробритвы, долго кружит над нашими головами, и самолет появляется на льду — неказистый и серенький на фоне огромных белоснежных гор. Мохнатыми упругими мячиками стали выпрыгивать из салона собаки, мы едва успевали их ловить и отводить в лагерь. Собаки выглядели отдохнувшими и свежими. Более того, расквашенный и кровоточащий нос Чучи и отрезанное, будто острой бритвой, ухо Горди — двух собак стигеровской упряжки — свидетельствовали о том, что они неплохо и весело погуляли в Пунта Аренас. Тут произошел случай, сыгравший впоследствии весьма примечательную роль в нашей экспедиции. Одним из последних из самолета спустился, именно спустился, а не выпрыгнул, вечно спящий на ходу меланхолик Кука — собака из кейзовской упряжки. Всем своим предшествующим поведением он заслужил репутацию тихони, поэтому и сейчас мы не уделили ему должного внимания и оставили без присмотра. А зря! Никем не контролируемый Кука, задрав морду, повел носом и вдруг с совершенно неожиданной прытью рванул в сторону лагеря, но отнюдь не туда, где были привязаны все остальные собаки. Он направился прямиком к Тьюли. Тьюли, у которой была течка, Джеф привязал далеко от остальных собак, метрах в трехстах по ветру от них. Когда мы оценили ситуацию, было уже поздно. Тем не менее Кейзо и Джеф, «крестные отцы» Куки и Тьюли, рванулись за ним, чтобы предупредить несчастье. Возвращались они понурыми, было ясно, что Кука их опередил. Оставалась только надежда на то, что, может быть, все обойдется. Увы, надежде этой не суждено было сбыться, но об этом потом! Утром выяснилось и еще одно неприятное обстоятельство: вместо 80 бочек с авиатопливом для «Твин Оттера» в лагере «Эдвенчер Нетворк» было только 27. Под вопросом оказывалось снабжение экспедиции продовольствием на участке Южный полюс — Восток. Надежды были на то, что ДС-6 все-таки сможет выполнить несколько рейсов из Пунта Аренас и доставит хотя бы минимальное количество топлива сюда, на холмы Патриот.

В базовом лагере на холмах Патриот мы провели три дня. Здесь впервые возникла конфликтная ситуация по поводу научной программы экспедиции. Все, исключая профессора, уговаривали меня оставить в этом лагере «лишний» груз — все научное оборудование под предлогом того, что дальнейший маршрут потребует от собак максимального напряжения всех сил. Моя научная программа была сосредоточена на трех основных направлениях: метеорологии, измерении приземной концентрации озона и отборе образцов снега. Профессор Дахо, как «чистый» гляциолог, занимался исключительно отбором проб снега, и в этом наши программы пересекались. В метеорологию входили измерения температуры ветра и атмосферного давления. Приземный озон я измерял с помощью специально сконструированного портативного газоанализатора, который, к сожалению, не работал при температурах ниже 15 градусов, поэтому мне пришлось сконструировать для него специальный термостат — фанерный ящик с грелкой. В том же ящике у меня находились и термометры, и могучий барометр отечественного производства. Этот ящик не давал покоя Уиллу, считавшему, что вся эта наука — лишний вес, из-за которого мы не можем рисковать судьбой экспедиции. Пришлось голосовать. Я оказался в решительном меньшинстве, поэтому был вынужден оставить все приборы в базовом лагере. Забегая вперед, скажу, что получил их только на станции Восток, откуда и продолжил выполнение программы. Профессор продолжал собирать образцы снега на протяжении всего маршрута. Его полиэтиленовые баночки ничего не весили. Пришлось и мне переквалифицироваться в гляциологи, вместе с профессором рыть двухметровые шурфы в снегу и, дрожа от холода в тонких стерильных белых халатах, негнущимися пальцами отбирать вместе с ним уникальные образцы снега...

Участок трассы между холмами Патриот и горами Тил можно по праву считать одним из самых трудных на всем маршруте. Постоянный встречный ветер, белая мгла, заструги, низкие температуры — все это затрудняло передвижение, но мы, что называется, обрели форму. Чаще счетчик на колесе показывал в конце перехода 25 миль. Собаки чувствовали себя превосходно, им явно пошел на пользу отдых в Чили, и теперь получившая больше всех «свежей крови» упряжка Уилла значительно опережает остальных. Я иду впереди, за мной Уилл, далее Джеф и Дахо и последними Этьенн и Кейзо. Уилл поставил впереди Пэнду и Рекса — молодого очень сильного эскимосского пса, которого нам привез еще Генри. Рексу дал кличку я. Мы тогда находились близко к одноименной горе, а его настоящее эскимосское имя было абсолютно непроизносимым. И вот то ли в благодарность за то, что я избавил его от тяжелого имени, то ли по каким-то другим причинам, но Рекс проникся ко мне глубокой симпатией и как только видел меня впереди, буквально рвался из постромок вон, только чтобы не отстать. Пэнда, правильно распределивший силы по дистанции, не отставал в своей прыти от Рекса, и эта двойка задавала тон всей упряжке.

Но всех тревожит проблема с горючим. По получаемым нами сведениям, ДС-6 по-прежнему на Кинг-Джордже и горючего на Патриоте все еще нет! Обозначается реальная и очень неприятная перспектива закончить экспедицию на Южном полюсе. Для всех стран, кроме СССР и КНР, наша экспедиция — частная, поэтому не может рассчитывать на поддержку правительств этих стран; в КНР да и у нас в стране понятие «частная экспедиция» пока, несмотря на перестройку, явно чужеродное, поэтому «Трансантарктика» не без оснований рассчитывает на помощь с нашей стороны; КНР просто не располагает достаточными средствами и возможностями в Антарктиде для оказания помощи такого рода. Обсуждается возможность заброски 100 бочек керосина на холмы Патриот с помощью «изготовленного из титана» Ил-76 ТД. Неожиданно дерзкое решение предлагает сама советская сторона: сбросить 50 бочек на парашютах прямо на Южный полюс! Каково! Дух захватывает от подобной операции, и не только у нас. Дух захватывает и даже, кажется, перехватывает у руководства Программой антарктических исследований США. Оно по каким-то непонятным нам соображениям не согласилось с решением сбросить бочки с советского самолета прямо на голову американской станции Амундсен-Скотт. В результате высокие договаривающиеся стороны приходят к соглашению, что экспедиции будет предоставлена возможность заправки самолета на станции Амундсен-Скотт в необходимом количестве с последующим восполнением этого горючего советской стороной.

26 ноября мы выходим к складу в горах Тил. Отсюда до полюса всего 500 километров. Это придает силы — еще бы, достижение полюса да еще таким необычным путем, создает ощущение твоей причастности к какому-то если не выдающемуся, то, во всяком случае, неординарному событию. Наша экспедиция могла стать второй — всего второй! — в истории человечества, которая достигнет полюса на собаках. Первой, как известно, была экспедиция Амундсена, впервые достигшая полюса на собаках 14 декабря 1911 года; месяц спустя на полюс пришла экспедиция Роберта Скотта, а затем, только в 1959 году, через полюс прошла экспедиция Вивиана Фукса. В 1983 году, совершая кругосветное путешествие вдоль Гринвичского меридиана через полюс, на мотонартах прошел сэр Роберт Файнесс, в 1985-м полюса достиг Роберт Сван, и вот сейчас, к концу 1989 года, и мы были близки к нему. Мне посчастливилось до этого дважды побывать над полюсом. В 1977 году на самолете Ил-14 мы совершили перелет по маршруту станция Дружная — Южный полюс и обратно, выполняя радиолокационную и аэромагнитную съемки. Тогда я впервые увидел полюс с высоты 50 метров, а затем, девять лет спустя, участвовал в перелете Молодежная — Южный полюс — Молодежная на самолете Ил-18.