Журнал «Вокруг Света» №08 за 1991 год

Забытый Панцуй

Мне было известно, что где-то в самых истоках ключа Тасингоу есть старое охотничье зимовье, в котором можно было при случае скоротать ночь, хотя, пожалуй, я не сразу нашел бы его...

Зима — лучшее время для наблюдений за жизнью тигров, этих осторожных, несмотря на крупные размеры, зверей-невидимок. Меня удивило, что тигр ни разу не сделал попытки поохотиться, хотя наш маршрут иногда пересекали кабаньи тропы, наброды изюбрей, косуль. Тигр споро шел, как если бы ему где-то там, в верховьях ключа, была назначена деловая встреча.

Когда солнце повисло над сверкающей вершиной Лысой горы, я стал искать место для ночлега. Тут-то и вспомнил об избушке. Идя по ключу, стал вглядываться во все просветы, надеясь ее увидеть. Внезапно след тигра круто повернул в сторону небольшой приречной террасы. Я последовал туда, хотя знал, что избушку, как правило, устраивают недалеко от воды, на видном месте. Но, поднявшись на террасу, я удивился безошибочному чутью зверя. На лесной поляне стояла утонувшая в снегу небольшая хижина.

Следы тигра вели прямо к жилью, словно он знал, что я иду за ним и наверняка буду искать место для ночлега, вот и привел меня сюда, мол, отдыхай. Но прежде, чем уйти, зверь под стеной избушки устроил и себе небольшой отдых. По-видимому, хищник бывал в этих местах раньше. На соседнем дереве я обнаружил следы когтей — ствол пихты был исполосован вдоль и поперек, сухие комочки смолы застыли на коре, как янтарные бусы. Следы соболя виднелись кругом и даже на самом пороге избушки. Рядом я отыскал старый след кабарги и размашистые отпечатки лап разбойницы куницы харзы. Ясно было, что охотники давно здесь не жили, чаще наведывался тигр, этот извечный таежный бродяга.

Ночь была уже не за горами. Я разгреб снег перед дверью, приутоптал его вокруг избушки. Отыскал поблизости сушняк, подготовил запас дров.

Ни койки, ни нар в избушке не было. Посреди стоял на низких ножках стол, в переднем углу ящик, на котором стоял закопченный чайник, рядом лежал топор с кривой ручкой. Пол был высоким, выложен плоскими камнями, обмазан глиной и прикрыт соломенной подстилкой. Увидев печурку, также сложенную из камней, я понял, что не замерзну, спать и на полу будет не холодно. Под полом были проложены дымоходы — каны. К тому же в углу отыскалось сложенное стеганое одеяло и старая медвежья шкура. Не теряя времени, я принялся за растопку печи. В избушке, конечно же, имелся запас сухих дров, куски бересты, но в промерзшей печурке огонь принялся за дело не сразу. Повалил дым, заставив меня ненадолго выскочить, закашлявшись, наружу, но по мере того, как дымоходы прогревались, дым пошел вслед за огнем, и жизнь наладилась. В ящике я отыскал сковородку, пару железных кружек, вилки, ложки. Вскоре зашумел на печке чайник, зашипело сало на сковороде, и мне показалось, что лучшего места для отдыха не может быть.

Я засветил свечу, прилег на медвежьей шкуре. Где же сейчас мог быть тигр? Этот вопрос не раз возникал у меня. Ушел за перевал, а может, ходит где-то неподалеку... Не один десяток километров пройден мной по следу этой самой крупной кошки. По весу и размерам уссурийскому тигру ведь уступает даже лев — царь зверей. Лев-самец весит не более 230 килограммов, а тигр —350! Да и размерами превышает почти на метр. Нелегко такому зверю с повадками хищника-властелина, предпочитающего питаться парным мясом, ужиться, уцелеть в приморской тайге.

Когда-то тигры в нашей стране водились на значительно большей территории. Встречались они и в Забайкалье, Якутии, жили и на территории республик Средней Азии, в Восточном Закавказье. Сейчас тигров там не осталось. Слышал я, что последнего среднеазиатского тигра будто бы прибил король Афганистана в заповеднике «Тигровая падь». Вполне возможно. Во времена застоя таким дорогим гостям разрешалось охотиться и в заповедниках. Но не одна охота выбила тигров. Зверю этому нужна территория, где он мог бы добывать себе пищу. 130—140 квадратных километров — таких размеров участок требуется каждому зверю, да не пустой, а где обитают и кабаны, и олени, и косули. А рядом, для поддержания рода, должно быть немало таких же участков для тигров-соседей. Однако мест незаселенных, неосваиваемых все меньше и меньше остается на нашей земле. Сокращается и тайга Сихотэ-Алиня. И хотя созданы здесь заповедники, да разве тигр понимает, где начинаются и кончаются его границы?

Всего, как считают ученые, на Дальнем Востоке сейчас обитает около 200 тигров. Примерно столько же, сколько их здесь добывалось ежегодно охотниками в начале века. Ныне в зоопарках тигров живет больше. Но и с этими двумястами на воле возникают проблемы. Тигры подходят к поселкам, объявлялись в пригородной зоне Владивостока и даже, был случай, в самом городе. Для кого-то они стали злейшими врагами, неприятными соседями, опасными конкурентами, а для меня тигр оставался неразгаданной тайной, познать которую необходимо прежде всего для того, чтобы зверя этого непременно здесь сохранить.

Спать на твердом кане без привычки трудно. Я долго ворочался, вставал, подкладывал поленья в печурку, прислушивался к ночным звукам, думал о завтрашнем дне, но наконец заснул.

Мне почему-то в тайге снятся тревожные сны. Приснилось, что я иду по глубокому снегу, тяжелая котомка давит на плечи и грудь. Мне хотелось сесть, сбросить тяжесть, но за мной идет тигр, рык его совсем рядом, и надо бежать, спрятаться за деревом или пнем, но сил нет, а тигр все ближе. Когда открыл глаза, ощутил, как сердце в груди прямо-таки молотит. А тут вдруг вроде бы стук в дверь. Поначалу не сразу смог и сообразить, где я и что со мной. Потом, когда стук повторился, пришел в себя. «Кто там?» — крикнул, не вставая с постели. «Охотник Ленька Каин пришел. Открывай, сильно замерз», — ворчливо раздалось в ответ.

Я чиркнул спичкой, засветил свечу. Сначала в открытую дверь шмыгнул пес, потом просунулась заиндевевшая согнутая фигура человека в легкой, шинельного сукна куртке. В заячьей шапке, на ногах—видавшие виды кожаные самодельные сапоги-ичиги. Честно признаться, я не сразу понял, что охотник этот хозяин избы, но по закону таежного гостеприимства подложил в печку дров, поставил на огонь чайник и котелок с остатками супа, нарезал хлеба и сала. Пес сразу устроился в углу. Охотник снял куртку, шапку, повесил на деревянный крюк. Туда же пристроил и свою котомку. В угол поставил ружье, кряхтя, снял ичиги, а уж после этого подсел к печке, согревая руки.

Меж тем чайник закипел, забулькал котелок, я перенес все это к столу, пригласил гостя. А сам лег на каны и стал за ним незаметно наблюдать. Лет ему было за пятый десяток, наверно. Скуластое, с монгольским разрезом глаз лицо. Чуть вздернутый нос, темная от зимнего загара и обожженная морозом кожа. Подумалось, что это не из пришлых корейцев или китайцев человек, а из дальневосточного, местного рода.

— Моя тут соболя лови, мало, мало избушке живи, а потом домой. В Инлазы живу, — рассказал охотник. Только тут я и сообразил, что охотник и есть хозяин этого зимовья. — Пока нет ничего, пусто) Только замерз.

Я посочувствовал, пообнадежил успехом в дальнейшем, подбросил еще несколько поленец в печку, укрылся одеялом и вскоре уснул.

Утром я проснулся чуть свет, надеясь отправиться дальше тропить тигра. Открыв дверь, выпустил бившую от нетерпения хвостом собаку, но, едва выбежав, она тут же влетела обратно. Мороза испугалась, подумал я.

Быстро спустившись к ключу, я зачерпнул воды, вернулся назад по своим следам. Поставил чайник на печку, стал собирать вещи в понягу. Хозяин тоже проснулся, но продолжал нежиться на теплых канах. Когда чай настоялся на лимоннике и сало поджарилось до румяной корки, я пригласил охотника к столу.

— Сегодня,— сказал он,— тут отдохну. А затем пойду ловушки смотреть. Потом по сопкам, соболя искать.