Клуб любителей фантастики 1963-64

— Я не понимаю, что тебя смущает. Требуется определенное время на изучение этого сложного и очень непохожего на нас разумного общества.

— Дело не во времени, Саша. Я подсознательно чувствую, что многое останется для нас непонятным.

Мне говорили, что братья Дисни, занимаясь расшифровкой кристаллов Восточного сектора Красного купола, пришли к интересному выводу. Они утверждают, что время марсиан как бы обратно нашему, земному.

— Ловлю тебя на слове, — сказал Егоров. — Для тоге чтобы сделать подобное заключение о характере марсианского мышления, нужно располагать колоссальной информацией.

— Нет. Дисни располагали тем же, что и мы. Наши находки дублируют друг друга. Но… им больше везет.

Он задумался. Мысленно представил узкий глубокий колодец, по которому лифт спускает космогеологов в Большую столицу, бесконечный лабиринт переходов, где пробираешься только ползком в Красный купол — огромную искусственную пещеру с овальным потолком, залитую багряным светом. И его вновь охватило знакомое чувство тревожного ожидания.

— У меня такое чувство, Саша, — продолжал Василий, — что нашими находками и открытиями на Марсе кто-то руководит. Подсовывает одно, прячет до поры до времени другое — одним словом, контролирует. Ну посуди сам, марсиане ушли в Айю около пяти миллионов лет назад. На Земле в это время еще не было человека. А марсианские города сохранились как новенькие, там все блестит. Это же противоестественно. Есть второй закон термодинамики, есть энтропия, которая растет… Да, за пять миллионов лет там должен был воцариться хаос! А хаоса нет. Есть строгий порядок. Они вернутся. Уверен.

Егоров принужденно расхохотался.

— Здорово! Хозяин вышел на минутку и просит гостей подождать?

— Совсем нет. Хозяин просто пока не может вернуться. Он находится в таком состоянии, которое исключает какую-либо возможность общения. Может быть, для него смертельно опасен любой контакт с людьми.

— Гм, а может, они просто улетели из солнечной системы в эту Айю?

— Бис его знает, шо то за Айя, — задумчиво сказал Василий. — Порой я даже готов согласиться с академиком Перовым. Он исследовал панцири, которые марсиане побросали перед бегством в Айю, и считает, что подобный переход является чисто физиологическим процессом. Уход в Айю — это что-то вроде метаморфоз наших насекомых. Только для таких превращений марсианам нужно антипространство — таинственная Айя.

— Это уже твой собственный домысел?

— Нет, так и Дисни думают. Кстати, этот Анхело Тенд неплохой парень, между прочим, работал с ними до нашего перелета. Дисни уже собирались отлетать, как вдруг обнаружили, что Тенд исчез. Туда-сюда — нет Анхело! Они улетели. А через месяц мы нашли Тенда в одной из галерей Красного купола.

Он был жив и здоров, но не мог ответить ни на один вопрос. Что с ним случилось, где он был, не помнит. В общем ничего не помнит. Пришлось его обучать всему заново, рассказывать, кто он такой, где жил, что есть Земля и люди. Он потом с нами работал.

А сейчас решил совсем остаться у нас. Побывал дома, что-то ему там не понравилось.

Он ведь испанец, из Венесуэлы…

Вот возьми это зеркало, что я Оксане приволок, — продолжал Василий, — это памятный подарок Гришки Рогожина, который погиб…

— Как? — вскочил Егоров. — Григорий погиб?..

— Погиб, и самым таинственным образом.

Он работал в одной из каморок, которых там, в Красном куполе, тьма, а этажом выше работали наши взрывники. Взрыв они произвели крошечный, ко все же кое-какое сотрясение было. Слышим вскрик. Прибежали к Грише. Лежит с разбитой головой, без скафандра, лицо размозжено. Сама же каморка, где работал Гриша, осталась совершенно целой. Так, с потолка немного пыли осыпалось, да кусочки облицовки размером с мой ноготь на пол попадали. Что могло нанести удар такой страшной силы, мы так и не узнали. И как раз в этот день Гриша сделал великолепную находку. Он нашел усохшего марсианина. Это было потрясающим открытием. Мы пять лет на Марсе и ничего, кроме пустых оболочек, не находили. Миллиарды осточертевших скорлупок! Об истинном облике марсианина могли только гадать. Гришку на руках носили, когда он приволок под мышкой этот прекрасно засушенный экспонат. Мы положили его в титановый контейнер и отправили наверх, а через четыре часа отправили наверх Гришу. Зеркало я оставил себе. Вот это самое.

Да, высохший марсианин лежал в двух шагах от него, и Григорий в честь своей находка демонстрировал отражатель. Я взял это зеркало на память.

Егоров внимательно посмотрел на сверкающий овал. Теперь для него это был не только отражатель с таинственной планеты, нс и частица веселого, отчаянного Гриши.

— Тоже ведь загадка, — протянул Василий. — Зачем марсианам эти зеркала, совершенно одинаковые и в огромном количестве, в каждом городе их сотни…

Вдруг лицо его изменилось. Он приподнялся над сиденьем на вытянутых руках. Взгляд впился в зеркало.

— Оно не отражает! — прошептал Василий.

Егоров посмотрел на зеркало. Повернутое градусов на тридцать, оно действительно ничего не отражало. Поверхность была ровной и матовой. Такого же золотисто-серого цвета, как и ободок. Они одновременно бросились к зеркалу и увидели в нем свои взволнованные физиономии.

— Фу, черт! — облегченно вздохнул Егоров. — Анизотропное изображение всего-навсего. Ты меня так напугал своими рассказами о Марсе, что я от любого марсианского камня стану шарахаться.

— И правильно сделаешь, — задумчиво сказал Василий, — потому что ни одно из марсианских зеркал, с которыми я имел дело, не обладает анизотропными оптическими свойствами. И это тоже не обладало, пока я его держал в чемодане.

— На него благотворно подействовал мой приезд…

— Возможно… Так вот, — сказал Василий, — подводя итоги, можно констатировать, что хотя Марс планета опасная, но плато Акуан исследовать надо.

— Эх, если б меня пустили в космос! — махнул кулаком Егоров.

Когда Василий ушел, Егоров подошел к зеркалу. Вдруг на блестящей поверхности возник какой-то едва заметный белый налет. Он прикоснулся к нему — и вздрогнул от неожиданности. Поверхность зеркала была мягкой. Он попытался спичкой сковырнуть налет. По отражению зеленого поля прошла неглубокая бороздка. Кончик спички был слегка ущерблен. Постепенно след на зеркале затянулся и минут через пять совсем исчез.

— Интересно… — процедил Егоров сквозь зубы и придвинул кресло поближе.

— Саша! Саша! — услышал Егоров громкий голос Нечипоренко.

Василий стоял у ворот и размахивал газетой.

— Скорей ко мне! — крикнул он.

Егоров перепрыгнул через перила и подбежал к Василию.

— Читай, — сказал тот, указывая на вторую полосу.

— «Нам сообщают… — начал Егоров, скользя взглядом по мелкому шрифту, — вчера в Бостоне были обнаружены в бессознательном состоянии братья-космологи Альфред, Уильям, Колдер и Джеймс Дисни… причина не установлена, загадочная летаргия наступила внезапно… таинственные обстоятельства, при которых четыре совершенно здоровых человека погрузились в летаргический сон… ученые-эксперты в растерянности.

Выход из строя известных исследователей Марса связывается с недавним заявлением, сделанным несколько дней назад, что ими якобы найдены я Большой Марсианской столице архив и ключ к нему, дающий возможность воссоздания пресловутой двери я Айю.

Эта находка неизмеримо увеличит мощь людей, сообщил корреспондентам «Таймс» старший в семье Колдер Дисии».

Егоров молчал. Он почему-то подумал, что Тенд только недавно вернулся из Америки и должен быть в курсе всех этих дел.

— А что говорит по этому поводу твой Анхело?

— Он еще не знает. Сейчас позову его.

Василий вошел в дом и через минуту появился вместе с Тендом. Посмотрев на испанца, Егоров готов был поклясться, что тот напряженно о чем-то думал. «Продумывает линию поведения», — мелькнула неожиданная мысль.