Всемирный следопыт, 1927 № 07

Его винтовка была так накалена, что держать ее было невозможно, и он сунул ее в тюк Дженет. Теперь в руках у него осталась только фляжка с водою, и он отправился в путь, ведя осла на поводу. Раз он оглянулся на широкое устье каньона. Казалось, он был затянут красным вуалем. Такова была жара. Тишина стояла давящая.

Наконец, он обогнул последнюю скалу, еще скрывающую Долину Смерти от его взора. Никогда раньше вид пустыни не пугал Тэппэнна, но здесь он остановился. В лагере, окруженном горами, солнце уже опустилось за высокие громады, но здесь оно еще держало большую часть пустыни в своем раскаленном объятии. Долина Смерти казалась ужасной ослепительной поверхностью белизны, над которой повисла завеса тусклого, словно свинцового, тумана. Тени горных вершин казались смутными и расплывчатыми.

Ни ветерка. Долина была мертва. Ни в одном направлении Тэппэн не мог видеть далеко. Наконец, свинцовая завеса поглотила и эту сверкающую белизну. Сильный запах, напоминающий запах серы, сделал воздух тяжелым.

Тэппэн продолжал путь, но Дженет решила что-то самостоятельно. Она не хотела итти ни вперед, ни влево, ни вправо, — а только назад. А это был единственный путь, невозможный для Тэппэна. И ему пришлось прибегнуть к редкой мере — побить ее. Наконец, Дженет смирилась с неизбежным и двинулась вперед по каменистой равнине.

Вскоре Тэппэн достиг края тени, отбрасываемой горами, и попал теперь в объятия солнца. Перемена была ужасающей. Он сгорал, был подавлен и двигался с трудом. Ему казалось, что солнце жгло его через одежду, что он шел по раскаленному железу.

Когда пот прекратился и кожа сделалась сухой, он выпил половину воды из фляжки и замедлил шаг. Силы Дженет, казалось, не уменьшались. Никогда еще Тэппэн не верил в ее силы так, как сейчас. Только Дженет могла выдержать такое путешествие.

За спиной Тэппэна горело раскаленное солнце. Он выпил оставшуюся половину первой фляжки с водой. Только закат мог спасти его. Еще два часа такой невыносимой жары свалят его с ног.

Мрачный блеск долины принял красноватый оттенок. Зной ослеплял Тэппэна. Наступил момент, когда он пошел возле Дженет, держась рукой за тюк и закрыв глаза, которые не могли больше выносить огненного блеска. Скоро он понял, что солнце опустилось за Панаминты, потому что пламя уже не жгло его.

С заходом солнца резко изменился мир Долины Смерти. Она еще дымилась маревом жары. Но непрестанное, невыносимое пламя исчезло. Перемена была так огромна, что, казалось, наступила прохлада.

В сумерки — странные, призрачные, мрачные и безмолвные, как смерть, — Тэппэн, следуя за Дженет, спустился с песков в местность, покрытую илом и бурой.

Перед наступлением ночи, Дженет остановилась у медленно текущего источника, показавшегося Тэппэну уксусным. Он был не глубок, и дно его, повидимому, было твердым. Но Дженет отказалась перейти его. Тэппэн доверял ей больше, чем самому себе. Он позволил Дженет свернуть налево и пойти вдоль течения странного ручья.

Ночь приближалась. Ночь, лишенная звезд, небесного свода, лишенная звуков, горячая, отягченная неосязаемыми токами. Тэппэн опасался раскаленных полуночных ветров Долины Смерти. До сих пор он не встречался с ними. Он слышал рассказы золотоискателей, что человек, застигнутый в Долине Смерти этими ветрами, еще не возвращался, чтобы рассказать о них. Повидимому, и у Дженет что-то было на уме. Она уже не была спокойным, благодушным животным. Тэппэну она казалась сосредоточенной. Безусловно, она знала, каким путем надо следовать. Тэппэну нелегко было держаться возле нее; если же он отставал на десять шагов, он терял из виду животное.

Наконец, Дженет дошла до конца источника и свернула на равнину, покрытую кусками соляных корок, подобно черному льду, расколовшемуся, сбившемуся и вновь скованному морозом. Невозможно было найти сносную тропинку. Но все-таки здесь Дженет инстинктом угадала, куда направиться. Тэппэн уже давно перестал сам выбирать дорогу. Север, юг, запад и восток были равны для него. Ночь была, как пропасть, тишина и темнота — подобны стене. Они господствовали в Долине Смерти на мильоны лет раньше появления живого существа. Человеку не было здесь места.

Теперь Тэппэн находился более чем на сто метров ниже уровня моря — после дня, жара которого достигала шестидесяти пяти градусов. Он чувствовал, что начинает терять чувство равновесия и способность думать. Теперь одни только примитивные инстинкты управляли его телом. Он надеялся пересечь низкие места до того, как начнут дуть полуночные ветры.

Надежда Тэппэна была напрасна. Как он слышал, иногда в периоды длительной ужасной жары наступала ночь, когда огненные ветры начинали дуть раньше полуночи. К несчастью, Тэппэн был застигнут именно такой ночью.

Вдруг ему показалось, что воздух — горячий, как кипяток, — начал двигаться. Он стал весомым. Он двигался бесшумно, тяжело. Быстрота движения возрастала. Тэппэн понял, что произошло. Завеса, созданная жарою дня, уступала неведомому стороннему давлению. Что-то привело в движение раскаленный воздух, который должен был подняться вверх, уступая место более свежему, стремящемуся вниз. Тэппэн услышал первый, протяжный, отдаленный стон ветра, и его охватил ужас. Это не было похоже ни на один земной звук. Нельзя было сомневаться в том, что рано или поздно пустыня поглотит его.

Стон был предшественником других, все более сильных и продолжительных, когда, наконец, этот вой сделался непрестанным. Скорость ветра возрастала, и закружились вихри мелкой пыли. Как ни глубока была темнота ночи, она не скрывала этих белых вихрей, несущихся по долине. Ноги Тэппэна ощутили медленный подъем почвы. Он почувствовал приближение области буры и солончаков, натра и серы. Он вступал в западню Долины Смерти в то время, когда дули огненные ветры.

Стон перешел в рев. Тэппэн чувствовал, как в его тело вонзались миллионы раскаленных игл. Он сгорал. Ядовитые запахи проносились так быстро, что не успевали удушить Тэппэна. Он едва успевал открывать рот, как буря уносила смертельный газ. Тэппэн почти ослеп и судорожно схватился за Дженет. Каждое дыхание требовало мучительного усилия. Его легкие раздувались, как большие меха. Неровное, трепетное биение сердца напоминало локомотив, которому нехватало топлива. Это было непосильным испытанием для его редкой выносливости. И он был почти побежден.

_{Тэппэну казалось, что воздух — горячий как кипяток — начал двигаться. В его тело вонзались миллионы раскаленных игл — он почти ослеп и судорожно схватился за Дженет.}

Зрение, обоняние и слух изменили ему. Осталось только осязание — он ощущал веревку, осла и землю — и ужасное давление извне на всем теле. Скоро он почувствовал переход с солончаковой равнины на песчаный спуск, а потом на каменистый склон. Давление ветра постепенно уменьшалось; изменение в воздухе уже дало возможность дышать; Дженет остановилась. Но Тэппэн потерял последние силы и впал в забытье..

* * *

Когда он пришел в себя, то увидел скалы, и живую зелень мескиты^[7]) и та-мараки^[8])… Дженет лежала возле со сползшим на бок грузом. Тэппэн услышал странный, бормочущий, переливчатый звук. Тогда он понял, что был спасен. Дженет вывела его из Долины Смерти к цепи гор, прямо к бегущему ручью.

Тэппэн пополз к воде и стал осторожно пить небольшими, редкими глотками. Он должен был победить жадность, хотя ему хотелось пить, не отрываясь. Потом он пополз к Дженет и, развязав веревки, освободил ее от груза. Дженет поднялась. Перенесенные страдания не оставили на ней никакого следа. Она кротко взглянула на Тэппэна, как бы говоря: «Ну вот, я вытащила тебя из этой дыры»…

Тэппэн ответил ей благодарным взглядом. Теперь он видел в ней не только трудолюбивого осла, но и своего спасителя.