Идеальный треугольник (СИ)

Несколько секунд тишины, нарушаемой слишком частым дыханием.

— Я поработаю с этой информацией.

Не обещание, не готовность отступить… Но всё-таки его услышали.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Кабуто, прекрасно понимая, что в данной ситуации такой ответ — лучшее, что он мог получить. — Спасибо. Да ладно, досталось… Подумаешь, встал между человеком, который первый из ныне живых меня бескорыстно обнял, и человеком, который первый меня полюбил… Я не должен был так расклеиваться.

Саске медленно покачал головой. Это «первый бескорыстно обнял» царапнуло неожиданно сильно. Хорошо, пускай Орочимару своих учеников не баловал, пускай с другими змеёнышами была жесткая конкуренция за внимание все того же змеиного санина — но неужели совсем никого?

— Я сейчас не об этом, — мышцы, наконец, перестало дергать непроизвольными сокращениями, и объятие получилось правильным.

А ещё… Саске отчаянно не хотел этого признавать… Но ему хотелось поверить. Поверить, что всё было так, как рассказал Кабуто. Что… У него… Всё-таки есть… До сих пор есть… Брат. Не предатель, которому можно отомстить, не чудовище, уничтожившее его жизнь из пустой прихоти. А всё-таки брат. Пускай отвергнутый, пускай сумасшедший до идиотизма — но есть.

Наверное, пару месяцев назад Саске поверил бы в слова Кабуто безоговорочно. Перенёс бы свою месть на Коноху, готовый уничтожать всех без разбора — кто принял такую жертву, кто просто наслаждался её плодами, кто подталкивал Итачи к произошедшему… Сейчас… Сейчас он собирался проверить и перепроверить каждое слово. Собрать дополнительную информацию. Успокоиться — хоть изничтожением манекенов, хоть изнурительными тренировками. Обдумать всё. И только потом принимать решение.

Но в одной слабости Саске себе отказать всё же не смог.

— Кабуто… Расскажи… Какой он сейчас.

Кабуто набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказ.

— Морда кирпичом — это у вас точно семейное. Хотя тем ценнее каждая улыбка…

*

Утром Саске взялся за бумаги с удвоенным рвением, да так, что они жалобно подняли уголки и попросили пощады. То ли действительно метод «потрахаться и поспать» сработал, то ли ночная мотивация помогла, но теперь Учиха увидел стройную саморегулирующуюся систему на месте хаотичного набора заплаток и кучи неразобранных дел. Оказалось, что для работы этой системы нужно только иногда делать профилактические втыки, а так — она себя регулирует сама. И никто даже не знает об этом.

Орочимару за то, что он сразу не сказал об этом, хотелось зверски оттаскать за уши. С другой стороны… удовольствие от того, что он сам это понял и осознал, всё перекрывало. Но за уши надо оттаскать, хоть профилактически. Но потом, потом… На данный момент Саске слишком сжигало азартом, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Чувствовать в своих руках рычаги огромной системы, понимать, что можешь направить ее мощь в нужную сторону… Это пьянило. И Учиха не раз порадовался, что у него есть такой замечательный Наруто и такая чудная Сакура. Первый помог наработать определенный навык управления собой, когда сносит крышу, а вторая обладала дивным протрезвляющим эффектом. Не таким радикальным, как «сестренка» Наруто, гораздо более мягким и щадящим… Но тоже очень действенным.

В совокупности это помогало держать себя в руках и действовать отточено, а не дёргаясь под властью эмоций. Первым делом рычаги управления махиной были направлены на устранение последствий собственных неловких действий в попытках заткнуть все дырки собственной тушкой и уже вторым-параллельным — сбор информации.

Сакура в это время думала, когда её жизнь успела стать настолько безумной. Ведь, по сущности, они сейчас не просто скрываются у преступников, но и вовсю помогают преступной организации. Ну, не совсем преступной… Полулегальной, так скажем.

И, несмотря на всё это, Сакура продолжала грызть теорию чакры. Папочка аккуратно заполненных записей всё ширилась, письмо Тсунаде всё не писалось. Полная корзина смятых черновиков угнетала взгляд. «Всё хорошо, Тсунаде-сама, только Наруто покрылся шипами и вызвал шинигами», или «Всё хорошо, Тсунаде-сама, только Орочимару-сама предложил мне установить джуин. Можно? Мимими! *умильный взгляд*», или «Всё хорошо, Тсунаде-сама, все живы, здоровы, только психическое здоровье подвергается большим испытаниям. Верните меня в простую и понятную Коноху, а?», или «Всё хорошо, Тсунаде-сама, только Наруто стал каким-то агрессивным. Предположительно из-за отсутствия в желудке рамена из Ичираку. Рамен, вышлите, пожалуйста, партию…» Последнее было написано в порядке бреда, а потом тщательно смято и изорвано. Сакура не сомневалась, что если это письмо увидит Джирайя-сан или Наруто, именно оно попадёт на стол Хокаге-сама.

Так ничего толкового она и не написала, что грызло её ещё больше, ведь весточку сенсею надо было подать в любом случае. Тем более что Джирайя-сан должен был вот-вот вернуться.

— Джирайя! — послышался в коридоре громкий детский вопль.

Босые пяточки дробно застучали по полу, а затем раздался громкий потрясённый ох, слышимый даже через два коридора и приоткрытую дверь.

Орочимару с удовольствием запрыгнул на ручки к измотанному Джирайе и прижался всем телом, обнимая за шею. Джи подхватил его немного неловко — как-то не доводилось ему общаться с детьми такого возраста. И страшно было сжать руки слишком сильно или сделать что-нибудь не так… Джирайя не пытался прятаться от Змея или избегать с ним встреч, но с грызущим его чувством вины ничего поделать не мог. Вот и сейчас толкнулось в груди мутно-острым, свело скулы.

— Как ты тут? Всё… в порядке?

— Ага! Всё просто отлично! — ребёнок жизнерадостно помахал ножками. — По тебе только соскучился. Си-и-ильно. А ты как? Сильно достали?

— Бывало и хуже, — Джи привычным пинком загнал угрызения совести поглубже, потрепал Орочи по волосам. — Вроде бы почти разобрался, так что теперь буду появляться чаще… Пойдешь со мной купаться?

Жабий санин, легкий на язык и на подъем, испытывал мучительную неловкость в общении с нынешним Орочимару. Потому что никак не мог понять: относиться к нему как к ребёнку или же все-таки как к своему Змею? Насколько изменилось его сознание и восприятие?

— Конечно, пойдём! И не надейся, что я от тебя в ближайшие сутки отлипну! — возмутился Орочимару. — У меня такая обнимашконедостаточность, что пострадали Сакура, Саске и одна призывная змея! А ещё Кабуто совсем-совсем нашёлся… И из клана Като оказался.

— Кабуто? Хорошо… Подожди, того самого? — вскинулся Джирайя.

С Като Даном в свое время его связывали весьма странные отношения. Не то чтобы они были друзьями или же врагами… Однако так просто отдать Тсунаде какому-то левому мужчине Джи не мог. И устроил Като несколько проверок. Джирайя подозревал, что и Змей от него не отстал, но специально не согласовывал действия с ним, считая, что чем больше достанется наглому выскочке, так лихо очаровавшему Тсу, тем лучше.

— Ага… — довольно согласился Орочи. — Я его тут намедни воскресил, так он уже успел шесть раз обратно попроситься. Начинаю подозревать, что это не шутка…

— Э-э-э… а зачем воскресил-то? — не понял Джирайя.

— А Кабуто кто тренировать будет? — всплеснул ручками Змей. — Мне из него при жизни удалось вытащить немногое, но достаточно, чтобы понять, насколько этот геном заморочлив и как отличается от основной последовательности техник. Что не помешало мне, конечно, использовать полученную информацию на практике… Но шанс, что Кабуто без обучения как-то случайно умрёт — очень велик.

— Так Кабуто же не вернулся еще? — недоуменно нахмурился санин. — И вообще, ты что, сам использовал Эдо Тенсей? А как же чакроканалы? С тобой точно все в порядке?

— Ах… И как я в такое влюбился? — челодлань чиби-Орочи вышла эпичной. — Я сказал, что Кабуто нашёлся, а не вернулся! И да, сам. Тут, конечно, есть желающие свистнуть технику, но я удержался… Кстати, воскресить-то — это самое простое, а вот удержать под контролем с помощью чакры — гораздо сложнее. Но именно поэтому я ем его мозг, так сказать, вручную… Что-то ты очень плохо соображаешь. Тебе надо отдохнуть!