Идеальный треугольник (СИ)

— Орочимару-сама! — возмущённо проговорила Харуно, убедившись, что ничего страшнее шишки кристальной куноичи не грозит. — Вы не можете бить всех, кто попал под ваше обаяние!

— Зато могу бить всех, кто обращается ко мне недостаточно уважительно, — возразил Змей, помешивая мясо вместо неё. — И кусать тех, кто тискает недостаточно нежно.

Сакура захлопнула рот, осознав, что Орочимару только что разрешил себя тискать. Пусть и с угрозой покусания за неправильно обращение, но разрешил же! Встряхнув головой, она заботливо оттащила Гурен в угол, прислонила к стеночке, чтобы никто не запнулся, и вернулась к готовке.

Через некоторое время жертва невыносимой кавайности очнулась, коротко извинилась перед Орочимару-сама и без выпендрёжа уселась за стол, ждать своей порции. Сакура заботливо предложила ей льда для ухода за шишкой, Гурен не стала отказываться.

Потом пришёл Саске с печатью заёбанности на кирпиче. Поцеловал Сакуру в висок, подозрительно посмотрел на Орочимару.

— Обнимашек? — предложил Змей, протягивая к нему ручки.

Первой мыслью Учихи было уточнить, а не покусают ли его за это, но он быстро одёрнул себя: Орочимару же сам предложил. Тут уж, скорее, его покусают, если он откажется. Так что Саске молча взял ребёнка на руки, охнув про себя, когда маленькое тёплое тельце доверчиво к нему прижалось. Поймал завистливый взгляд Гурен, вернул на лицо выражение кирпича и уселся за стол с сенсеем на руках.

«Не тискать, не тискать», — повторял про себя Учиха, но руки, словно сами собой, начинали ненавязчиво поглаживать. И почему-то Саске за это ещё не покусали… Только довольное сопение щекотало шею совсем рядом с джуином. Учиха недоверчиво скосил глаза. Самый кавайный змей на свете спокойно уложил голову ему на плечо и с удовольствием подставлялся под поглаживания.

— Орочимару-сенсей, — проговорил он нейтрально. — Вы бы хоть чакро-сетку надели…

— Бу. Не хочу! Она жёсткая, — отозвался сенсей голосом заправской капризули. — А ещё у меня нужного размера нет.

— Как и обуви? — уточнил Саске, стараясь не умиляться на голенькие детские пяточки.

— Ага. У-у-у, еда! — Змей широко улыбнулся.

— Орочимару-сама, что это за детский сад? — наконец решила подать голос Гурен. — Почему вы в таком виде?!

Прозвучало донельзя возмущённо и даже оскорблено. Будто её задевает, что её учитель находится в таком неприличном виде. Как будто у неё есть право оскорбляться.

— Саске, она меня обижает! — Орочи уткнулся в шею Учихи и указал пальчиком на Гурен.

— Да? — тот просёк игру и задумчиво посмотрел на куноичи. — И что мне с ней сделать, Орочимару-сенсей?..

Он уже понял, что Змей собирается косить под — или наслаждаться бытиём — маленького невинного мальчика, а ему предоставляется роль эдакого пугала. Да ради ками, лишь бы оправился быстрее… И неплохо было бы, если бы с бумагами помог.

Куноичи побледнела, тоже осознав расклад.

— Нет-нет, я вовсе не хотела вас обидеть, Орочимару-сама! — поспешно заверила Гурен. — Я всего лишь хотела поинтересоваться, как так вышло… И надолго ли…

— Секретная информация! — заявил Змей, показав ей язык. Затем он отвернулся, уткнулся в Саске, и тот кожей почувствовал его улыбку.

Облегчённый вздох удалось удержать с трудом. Всё-таки гадёныш! Мелкий, кавайный, но уже Орочимару, с его любовью к манипуляциям и выносу мозга окружающим. Ведь проверял же, проверял, как всё сработает!..

Учиха, ухмыляясь про себя, погладил Орочимару по голове. Если уж Змей решил на нём висеть, то пусть терпит тисканье! Ибо нефиг быть таким кавайным! Тот вырываться и кусаться не стал, так что Саске решил про себя, что они договорились.

На обед ещё заполз Наруто с красными глазами. Он сражался с бумагами, да так отчаянно, что у него даже промелькнула в голове крамольная мысль: «Может ну его… Этот пост Хокаге?» — но он тут же себя оборвал и взялся за дело с удвоенной силой, прервавшись только чтоб пожрать. Да и ел он как-то вяло… Особенно по сравнению со счастливо уплетающим овощи Змеем. Он даже то, что его Саске оккупировали, заметил только постольку поскольку.

Слезать с рук Орочимару категорически не желал, так что Саске пришлось тащить его с собой, разбираться с бумагами по поставкам и информаторским сетям. Надеяться, что посасывающий леденец чиби-Змей заинтересуется бумагами, не приходилось, но хотя бы будет под присмотром и не устроит случайно — или специально — ещё больший бедлам.

Однако спокойно заняться бумагами Орочимару ему не дал. Уселся на стол перед ним и хмуро посмотрел на Учиху, оказываясь чуть ли не нос к носу.

— А вот о том, что у тебя внезапно Мангекью объявился, ты не сообщил, — проговорил сенсей с нехорошим прищуром.

— М-м-м, не сообщил, — признал Саске, слегка недоумевая. Это не особо походило на отчитывание, особенно потому, что чиби-Орочи смотрел ему в глаза и, соответственно, находился в очень уязвимой позиции.

Орочимару вздохнул так горько и печально, что Учиха мгновенно понял: змеиный санин по-прежнему хочет его тело. Планы, может быть, уже и не строит, в связи с последними событиями, но хотеть не перестал. Глядя на эту грустную мордочку, Саске даже на секунду подумал отдать деточке всё, что ему требуется, но тут же откинул её как несущественную. Тем более что речь шла о его собственной жизни.

— Эм… Мне стоит опасаться? — на всякий случай спросил Учиха.

— Чего? Что я твоё тело захватить попытаюсь? — большие жёлтые глаза смотрели с отчаянной печалью. — Нет. У меня сейчас силы воли не хватит, даже чтобы от шоколадки отказаться. Это если бы я ещё хотел превратить перспективного исследователя Узумаки Наруто в жаждущего мести монстра, способного достать и на том свете.

Саске невольно прыснул. Мстителем Наруто никак не представлялся. А вот что ещё и на том свете достанет — это да. Но Орочимару продолжал смотреть на него, как на ту самую недоступную шоколадку.

— Что, шаринган не такой уж и нелепый? — фыркнул Учиха, отворачиваясь и складывая руки на груди.

И вздрогнул от прикосновения к виску.

— Дело не в глазах, Саске… У меня где-то на складе валяется парочка шаринганов ещё со времён резни, — проговорил Змей грустно. Учиха резко обернулся на эти слова. — Они, конечно, могут половину приборов в лаборатории заменить, но приборы меня вполне устраивают и не надо каждый раз с побочными эффектами бороться. Думаешь, почему я в любом теле выгляжу… Так? Так скучаю по своим прекрасным жёлтым глазам? Вовсе нет, мне на эти частности плевать с высокой колокольни. Однако есть в моём теле то, что никакой кеккей генкай не перекроет. Мозг. К сожалению, из всех посещённых мной тел, мой показатель интеллекта по-прежнему остаётся самым высоким. И мне бы очень не хотелось переместиться в другое тело и мгновенно отупеть.

— Так… — кажется, Саске начал смутно улавливать.

— Но деятельность мозга не ограничивается только, собственно, интеллектом. Есть ещё, к примеру, визуальные доли мозга… И такое явление, как нейропластичность, когда одни нейроны забирают на себя функции других.

— То есть, сенсей… — медленно начал Учиха, не до конца веря своим словам. — Вы хотели тело Учихи, чтобы вырвать шаринганы к биджу?..

— Аккуратно вырезать, — застенчиво поправил Змей, как зачарованный поглаживая Саске по волосам. — И потом, наверное, я бы их обратно вставил… Возможно. Сейчас в твоём мозгу должен происходить процесс стремительного нейрогенезиса. Новые клетки зарождаются, чтобы справиться с возросшей нагрузкой… Ви-и-и… Можно посмотреть?

— В каком таком плане?

Орочимару молча зажёг на руках Шосен.

— Ла-а-адно…

Печальный Орочи мгновенно превратился в самого счастливого ребёнка на свете и принялся с энтузиазмом исследовать его голову. Саске стоически терпел лёгкую щекотку, и пощипывание, и даже то, что любопытный ребёнок сполз со стола ему на колени. Но вот тискательный рефлекс немного выбивался.

— У-у-у, — наконец, простонал Змей расстроено. — Саске, ты же будешь хорошим мальчиком?