I'm a slave for you (СИ)

Ворота, украшенные множеством серебряных замочков, протяжно застонали, открываясь. Малфой шагнул наружу, все продолжая улыбаться. Мысль о том, что Гермиона так расстроилась из-за того, что слизеринцу пришлось уйти, – заставляла его губы растягиваться в этой проклятой улыбке. Юноша неловко коснулся гладко выбритой щеки, пытаясь понять, не покраснел ли он. Мимолетное касание всколыхнуло в его разуме еще теплый образ Гермионы, что гладила его кожу вчера ночью, пробуждая под ней дикие, первобытные желания.

Драко трансгрессировал к поместью Темного Лорда, решив, что пора возвращаться в реальность и позабыть прошлую ночь. У него будет еще много, очень много подобных вечеров в обществе горячо любимой грязнокровки. Грудь юноши наполнилась счастьем, что грело его измученное бледное тело. Если бы только Драко знал, какая печаль сейчас теплится в груди гриффиндорки…

Черные кованые ворота обширных владений отворились, пропуская молодого Пожирателя внутрь. Длинная извилистая дорожка, вдоль которой простирались пугающие колючие кусты, вела к зловещему поместью Волан-де-Морта. Гравий неприятно хрустел под ногами, сопровождая каждый шаг слизеринца. Юноша скривился, увидев до боли знакомую аллею, что расположилась напротив входа в поместье. Две винтовые лестницы вели к массивным дверям, вратам в царство ужасов и печали, что Темный Лорд называл своим домом.

Мысли копошились в голове Драко, словно черви в свежевырытой могиле. Малфой думал о Гермионе, о том, что когда-нибудь ему все-таки придется отказаться от ее… Общества. Слизеринцу нужно будет завести семью, наделать кучу благородных отпрысков и держаться с ними холодно, как и подобает настоящему аристократу. Плечи Малфоя невольно дрогнули, когда он вспомнил Асторию Гринграсс… Ее дыхание вновь коснулось его ушей, когда юноша вспомнил слова, что она пропищала своим противным тоненьким голоском, прощаясь. «Драко, если тебе когда-нибудь надоест быть холостяком, спящим с глупыми грязнокровками, захочется домашнего тепла и уюта, знай, что я всегда могу помочь».

Но что же делать, если глупая грязнокровка дарит ему домашний уют? Тот, что должна приносить любимая жена, терпеливо ждущая мужа с работы. Что тогда делать аристократу? Жениться на своей рабыне? «Кто сказал, что я не могу быть счастлив? Мы бы могли бежать вместе с Гермионой, прятаться в лесу и любить друг друга до последнего вздоха. Мы могли бы обвенчаться… Если только она сама того захочет, конечно», – думал Драко, продолжая неспешно приближаться к пугающе мрачному поместью. Малфой цеплялся за несбыточные мечты…

«А почему она должна захотеть стать твоей женой, вместе скрываться от Пожирателей Смерти и делить все невзгоды пополам? Ты же издевался над ней, Драко. Все то время, что она провела с тобой, мучил ее, заставлял страдать. Даже во время проявления той ничтожно малой нежности, ты держался с ней… Высокомерно», – подумал Малфой, грустно вздыхая.

Уверенность в том, что Гермиона любит его – казалась прочной, словно многовековые дубы Шервудского леса, ровно до тех пор, пока Драко не вспомнил начало заканчивающегося лета. Вспомнил все унижения, коим он подверг рабыню. Звонкий стук хлыста, раздирающего нежную кожу грязнокровки, пронесся в мозгу Малфоя, заставляя его смущенно глядеть себе под ноги. Дорога к поместью становилась все короче, а мыслей было все больше и больше.

Сивый окрикнул старого друга, махнув ему массивной неуклюжей рукой. Малфой нехотя повернулся назад. Этот зверь всегда казался юноше диковатым и неотесанным мужланом, но, приветливо ухмыльнувшись, слизеринец заставил себя остановиться. Драко знал, что однажды он удостоится высшей чести – сменить Темного Лорда на его посту, потому старался вызывать доверие у всех Пожирателей Смерти, как бы ни было велико его к ним презрение.

– Я уж думал, что закончились деньки Лорда, – бесцеремонно признался оборотень, подойдя ближе к Драко.

Малфой боязливо оглянулся, продолжив неспешно шагать к поместью. Он слегка ускорился, стараясь как можно быстрее встретить кого-то, дабы хоть немного разбавить общество неприятного ему оборотня. Серые глаза юноши чуть сузились, как только лучи солнца встретились с бледным лицом слизеринца.

– Осторожнее со словами. Мы же на его земле, в конце концов, – промямлил Драко, чуть повернув голову назад.

– А теперь вся Англия – земля Темного Лорда, – хихикнул Сивый. – Вот только людям это не мешает судачить, мол, мы не справляемся с поставленной задачей.

Лицо юноши омрачилось еще сильнее. Он подозревал, что люди недовольны, подозревал, что чистокровные волшебники считают Темного Лорда некомпетентным, а остальные, более низкие слои общества – тираном. Положение их слишком шатко. Один неверный шаг и хрупкая конструкция, что Темный Лорд зовет государством, – рухнет на головы Пожирателям, придавив их своим весом.

– Как твои успехи, приятель? Рассказал тебе что-нибудь этот хлюпик? – спросил оборотень, противно оскалившись.

От надобности отвечать Малфоя освободил мелодичный голосок служанки. Ее темная кожа лоснилась на солнышке, а на лице играла довольная улыбка. Сивый отвесил девушке грубый комплимент, пока Пожиратели поднимались по лестнице, а Драко старался сосредоточиться на делах насущных. Образ Гермионы никак не хотел убираться из его головы, не хотел открывать место для разработки тактики для привлечения новых сил в войне с оппозицией.

Шаги Пожирателей отдавались эхом, разносясь по многочисленным коридорам. Шум затихал где-то вдали, обрываясь, растворяясь в нерушимой тишине мрачного пугающего поместья. Малфой прибавил шагу, обгоняя неторопливую служанку. Он прекрасно знал, куда ему следует идти, потому и не хотел задерживаться тут дольше, чем положено. Темный Лорд, должно быть, еще слишком слаб, а потому нужно покончить с этим проклятым собранием поскорее.

Золотые искорки блеснули в темно-шоколадных глазах служанки. Приятно улыбнувшись гостям, она отворила дверь, пропуская их внутрь. До боли знакомая комната предстала перед Малфоем. Огромный стол тянулся вдоль нее черной дорогой, ведущей к Темному Лорду. Его ярко-красные узкие глаза особенно ясно видны на этой бледной, противной коже. Змеиное лицо чуть осунулось, придавая мужчине более грозный вид. Скулы его словно стали острее, подобно двум острым клинкам, нависли над впалыми щеками. Руки Темного Лорда были скрещены на груди, а за столом тихо сидели несколько Пожирателей, что пришли особенно рано.

– Рад приветствовать вас, – прошипел Темный Лорд, сдержанно кивнув. – Проходите, занимайте свои места.

Сивый остановился где-то в начале стола, а Драко проследовал в конец, ближе к Темному Лорду. Он устроился по правую руку от своего господина, оглядев всех собравшихся. Все эти неприветливые, злобные лица не внушали Драко ничего, кроме ненависти. Да, он всегда улыбался, завидев коллег, всегда старался поддержать их беседы ни о чем, старался быть вежливым, но лишь потому, что его аристократическое происхождение требовало этого. Стены, густо увешанные картинами, сейчас почему-то давили на Драко со всех сторон. В тишине зала Драко слышал, как громко бьется его сердце.

Слизеринец вспомнил и собственный дом. Малфой Мэнор, величественный, полный преданных слуг и раритетных вещей – всегда казался Драко главной гордостью успешной семьи. В горле шевельнулось что-то, когда Малфой представил себя в будущем. Он ведь всегда думал, что станет руководить целой страной, что ему придется держаться со всеми предельно холодно, не имея близких друзей среди многочисленных подчиненных. Даже семья его будет жить… Без него. Ведь слизеринцу придется постоянно быть на работе, исполняя свой долг.

От мыслей о том, что этот круговорот ненависти так никогда и не закончится, Драко стало дурно. Он представил как вновь и вновь старается выдавить из себя улыбку, завидев Забини на улице. Малфой представил, как ему приходится терпеть общество Дафны или Астории при свете дня, ощущая всю пустоту их неряшливых мыслей. Пальцы юноши дрогнули, точно от удара электричеством, когда громкий голос Темного Лорда оповестил всех новоприбывших о начале собрания.