Северус (СИ)

Что произошло в кабинете директора, Мальсибер не знал, но вот то, что блуждание по Хогвартсу двух старост привлекло нездоровое внимание других представителей их, да и не только их факультетов, было абсолютно точно.

В итоге требовать объяснений у деканов и самого директора отправились практически все шести-семикурсники.

В блаженном неведении о бурлящих в школе страстях пребывал один Гриффиндор, да еще декан Равенкло, который назначил какому-то неудачнику отработку.

По мере того, как Мальсибер говорил, Ворон становился все грустнее и грустнее. Он представил себе, что с ним могут сделать, если до кого-нибудь дойдет источник этих слухов. На воображение валет никогда не жаловался, поэтому первым его желанием было бежать. Но он все еще не знал, где оказался, к тому же только начал изучать магию и не хотел терять место в школе из-за подобной глупости.

— Ерунда, — неуверенно пробормотал Ворон. – Все успокоится и забудется, это же всего лишь недоразумение. И вообще, просто так – не дамся.

— Я только одного не могу понять, — продолжал шептать Мальсибер. – А как в таком случае Поттер, да и Лонгботтом оказались в Гриффиндоре? Их родители далеко не бедные, могли бы позволить для своих детей и лучшего.

— Видимо, баловать не хотели, — процедил Ворон. – Чтобы не зазнавались, выросли в лишениях, зато самостоятельными, а то они, поди, без посторонней помощи шнурки на ботинках завязывать не умеют.

— Все возможно, — задумался Мальсибер. – Отец Фрэнка довольно крутым нравом отличается, да и мать тоже. Но как тогда получается, что некоторые сироты, за которых просто некому платить, или к нам или на Хаффлпафф попадают? Что это за благотворительность?

— Вот именно - благотворительность, — Ворон внезапно развеселился. Ему стало действительно интересно, к чему может в итоге привести его невинная шутка. – Сирот, их мало, Рейнард, а вот налогов много. Да на каждого обеспеченного человека не хватит сирот, чтобы обучение им оплатить и тем самым от налогов уйти. За сирот, наверное, борьба идет.

— Вот живешь, живешь так, в сказки веришь, а потом раз, и такие подробности узнаешь, причем совершенно случайно. А хаффлпаффцы-то каковы, а? Всегда их жалел…

— А с чего ты их жалел-то? – Ворон удивленно посмотрел на соседа.

— Ну как же, они же умом вроде не блещут, так нам всегда говорили.

— А вот это чушь полнейшая, — фыркнул Ворон. – Программа обучения одинакова для всех. Ты много слышал об отчисленных за неуспеваемость хаффлпаффцах? На СОВах и ЖАБАх никого не спрашивают, на каком факультете студент учится, все скопом экзамены сдают специально приезжающей независимой комиссии.

— Откуда ты знаешь? – настала очередь Мальсибера удивляться.

— Мне профессор Флитвик рассказал.

— Когда?

— Да я и есть тот самый неудачник, который умудрился отработку получить, — внезапно Ворон понял, что такого алиби, как сейчас, у него не было никогда. Пока начиналась вся эта неразбериха со старостами и директором, он отрабатывал в сто пятьдесят седьмой раз беспалочковую Вингардиум Левиосу. – Так ты слышал о не сдавших экзамен хаффлпаффцах?

— Нет, — Мальсибер поджал свои и так тонкие губы.

Если он и хотел что-то добавить, то не успел, потому что со своего кресла-трона поднялся директор Дамблдор.

— Как я вижу, многим студентам кусок не идет в горло, — начал директор. – Пока вы все собрались здесь, я постараюсь раз и навсегда закрыть эту странную тему, которая поднялась сегодня. Я не знаю, кто запустил этот слух, но я уверяю вас всех, дорогие мои, это неправда! Распределение никогда не зависело ни от чего другого, только от решения Шляпы. Никто не мог повлиять на окончательное решение этого артефакта, и уж тем более, такие вещи, как деньги, Шляпа никогда во внимание не принимала.

Ворон схватился за голову. Если директор задался целью донести слухи до тех, кто еще был не в курсе происходящего, и укрепить в своих подозрениях сомневающихся, он не мог придумать более качественного способа.

До пребывающих в неведении гриффиндорцев начало доходить, что что-то произошло. Они удивленно смотрели на директора и на столы других факультетов, за которыми нарастал гул недовольных объяснением старшекурсников.

Нахмурившийся Фрэнк Лонгботтом - староста Гриффиндора - встал и быстро подошел к Падмору.

Юноши склонили головы и принялись о чем-то тихо переговариваться.

Наконец Фрэнк поднял голову.

— Этого не может быть!

— Господин директор, хорошо, мы готовы, как обычно, поверить вам на слово, но объясните нам, почему условия проживания студентов разных факультетов так сильно отличаются? – поднялся Люциус.

— Мистер Малфой, помещения факультетов создавались и были обустроены самими Основателями. Сохранять их в том виде, в котором они существуют сейчас – дань уважения Основателям и следование традициям.

— Судя по всему, основатель Гриффиндора заставил всех не только оставить факультет в том виде, в котором он его создал, но еще и запретил делать там мало-мальский ремонт, — хмыкнул Ворон.

Он сказал это достаточно тихо, но Фрэнк все равно услышал и метнул на наглого первогодку яростный взгляд.

— Дань уважения Основателям – это, конечно, хорошо, — поднялся со своего места Ирвин, — только они этого уже не оценят, а вот ваши слова, господин директор, расходятся с делом. Вы всегда говорили, что мы все равны, что между нами не должно быть никаких распрей. Но как их не будет, если мы даже проживаем в настолько неравных условиях?

— А я верю директору Дамблдору, — твердо сказал Фрэнк. – Раз он говорит, что никаких денег никто за наше распределение не платит, значит, так оно и есть.

— Лонгботтом, — язвительно прервал его Люциус. – Так ведь за ваш львятник и так не платят, уж не знаю, по какой причине. Вроде, твои родители могут себе многое позволить…