Осень (СИ)

Стратегически расположенный по всему первому этажу ночники помогали немного освещать помещение, но я все еще хотела попасть наверх. Дом Калленов был таким большим, что в ситуациях, подобных этой, когда из мебели вырастали тени, освещенные случайными вспышками молнии, по коже бежали мурашки.

Но потом рука Эдварда нашла мою, побеждая нервозное возбуждение, и он повел меня наверх, напевая одну из песен, которую пел мне ранее. Я отпустила его руку лишь на время, чтобы проверить Эмбри, который спал так же мирно, как и когда мы его оставили. Райли тоже спал, полностью одетый и поверх одеяла. Эдвард остановил меня, когда я направилась уложить его должным образом.

— Он будет в порядке, — прошептал он, притягивая меня назад. — Обычно я засыпаю так все время.

Кивнув, я закрыла дверь позади нас.

— А что с Ройсом?

— В конечном итоге он уснет, — ответил он. — Не имеет значения, как упорно он пытается остаться бодрым.

Вернувшись в комнату Эдварда, я остановилась возле кровати.

— Я могу взять твои тренировочные штаны? Не хочу спать в джинсах.

— Да.

Он подошел к своему шкафу и открыл второй ящик, жестом прося мне что-нибудь найти.

После того, как мы оба переоделись в более удобную одежду, я устроилась у изголовья кровати вместе со свой книгой. Эдвард сидел за столом и, нахмурившись, что-то лихорадочно писал.

Раньше у него был дневник, он единственный парень, которого я знала, у кого он был. Я понимала, что он пишет песни, он всегда был благословлен поэзией и артикуляцией.

— Над чем ты работаешь? — спросила я, в конце концом — мое любопытство победило.

— Над песней… — Он положил свою ручку. — Мы выступаем в битве групп.

— Ла Пуш?

— Да.

Картинки долгих, одиноких ночей пришли мне в голову, но я была полна решимости оказать поддержку, чтобы позволить Эдварду показать себя. Нет смысла сейчас опять устраивать истерику.

— Вы, ребята, будите много репетировать?

— Да… поэтому я говорю тебе об этом сейчас. Не хочу, чтобы ты была застигнута врасплох.

— Оу… — Я подавила неприятные чувства. — Ладно.

— Я сказал Эммету, что не смогу репетировать в среду или четверг. Эти дни наши.

— Когда ты сказал ему? — спросила я с облегчением и… радостью.

— Только что. — Он поднял свой телефон. — Я написал ему сообщение. Он согласился.

— Я тоже соглашаюсь на это, — проговорила я с улыбкой.

— Я знаю, — поддразнил он. — И, как всегда, ты в любое время можешь приехать на любую репетицию.

— Я приеду на парочку, — ответила я, кивая. — Так… какая?

— Какая что?

— Над какой песней ты работаешь для шоу?

Со стороны я могла видеть его рот с кривоватой улыбкой. По этому выражению лица легко было сделать вывод, что эта была песня, которую он написал для меня, но я не стала заострять на этом внимание. Не дай Бог мне вмешаться в его творческий процесс.

Улыбаясь сама себе, я открыла книгу и потерялась в ней.

— Белла…

Мои глаза медленно открылись. Я поморщилась, потирая шею. Возможно, заснуть в сидячем положении было плохой идеей.

— Хочешь массаж? — спросил Эдвард, сжимая мое плечо.

Сонно хмыкнув, я плюхнулась на живот.

— Думаю, мы оба знаем, к чему это.

— К тому, что я замечательный парень, — ответил он, ослабляя мой конский хвостик.

— Ммм, правда, — проговорила я, стараясь не стонать, пока он разминал мои мышцы. — Похотливый парень.

— Ты права, — сказал он, щекоча колючим подбородком мою щеку. — Вот что две недели без тебя делают со мной…

— Три недели, — пробормотала я.

— Что? — Я почувствовала его движение, когда он наклонился ближе.

— Прошло три недели, как мы… делали это.

— Означает ли это, что ты скучала по «этому» так же, как и я?

— Может быть, не так сильно, но…

Его руки сменились губами, и массаж обернулся поцелуями.

Глава 10. Публичный показ

Эдвард перевернул меня на спину и опустил на кровать за секунду. Его руки были везде, лаская и поглаживая действительно заветные места.

— Ты запер дверь? — Мне едва удавалось говорить с языком Эдварда у себя во рту. Он был похотлив. Мне казалось, что у него там пушка.

— Шшш… — проговорил он между шумом поцелуев и «дерьмом». Он встал и, подойдя к двери, повернул замок как можно тише.

— Как думаешь, он уже спит? — прошептала я.

Он пожал плечами, а потом кивнул.

— Либо так, либо он ведет себя, будто спит. В любом случае, мне все равно.

Это очевидно, судя по палатке в его штанах. Или… в том, во что он одет. Я покосилась на него в тусклом свете. Он поправил себя, ухмыляясь, когда я перевела свой взгляд от его промежности обратно к лицу.

— Что? Я скучал по тебе…

Я покачала головой.

— Это… пижамными джинсы?

— Это домашние штаны, вязанные из джинсы. — Он пошевелил бровями. — И обработанные кислотой.

— Они ужасны.

— Они у меня от Эммета. Ему подарили их на день рождения, но он не будет их носить.

— Потому что они уродливые! — рассмеялась я.

— Потому что они слишком маленькие, — поправил он. — Они потрясающие. Я могу одеть их в постель, а потом в магазин…

— Ладно, мамочка.

— Заткнись, — сказал он с сексуальным лицом и развязной походкой, насколько позволяли его штаны.

— Ты заткнись.

— Ты.

— Эдвард.

— Что? — Он забрался обратно на кровать, устраиваясь между моими бедрами. — Я так скучал по тебе.

Мы целовались, все больше и больше возбуждаясь, пока он не застонал в мою шею.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что ты все еще на таблетках.

— Конечно, но тебе в любом случае стоит использовать защиту.

Он отстранился, надув губы.

— Нет перчатки, нет любви, — сказала я, даря его члену хорошее трение. Даже через одежду я могла чувствовать его… пульсацию. Это заставило меня задрожать самой.

— Девяностые годы хотят вернуть свое выражение, — ухмыльнулся он, стягивая рубашку.

Я высунула язык и расслабилась на одеяле, наслаждаясь зрелищем. Эдвард почти всегда был высоким и подтянутым, но в подростковом возрасте бейсбол привел его мышцы в тонус. Он все еще был высоким и худым. Это классно.

Действительно классно. В предвкушении я почувствовала покалывания.

Тем временем Эдвард деловито стянул свои тренировочные штаны с моего тела. Я приподняла бедра, чтобы помочь ему, а потом использовала свои ноги, чтобы стащить его пижамные джинсы вниз.

— Банановые трусики, — вздохнул он, проводя пальчиками по эластичной ткани. — Да.

— Я почти надела с надписью «суббота»… те, розовые?

— Я эти больше люблю.

— Почему? Потому что они меньше?

— Потому что на них есть бананы, — ответил он как глупенький. — Это своего рода намек, и это просто… горячо.

— Тогда ты должен носить их, — засмеялась я. Его боксеры были просто скучными — однотонными. Это нормально. Через минуту он окажется без них.

Я села так, чтобы Эдвард помог мне снять кофту. Я сняла бюстгальтер, когда переодевалась ко сну, но теперь, когда мы дурачились, я могла признать, что, наверно, знала тогда… подсознательно… что сон в одной постели с Эдвардом приведет к «этому самому». Так или иначе, я была рада, что бюстгальтера не было. Меньше времени уходит на раздевание.

Я опустилась на спину, утаскивая Эдварда с собой. Он приземлился на меня сверху со звуком «ууф».

— Черт, — выдохнул он, толкаясь в меня.

— Сначала ты должен сделать так, чтобы я стала влажной, — прошептала я, кусая его ухо.

Он скользнул пальцами вниз, открывая меня.

— Ты уже такая влажная…

— Нужно еще влажнее.

Застонав, он снова поцеловал меня, потирая мое интимное местечко равномерными движениями.

Я так глубоко погрузилась в удивительные ощущения, что мне потребовалось время, чтобы заметить ритмичный скрип старой кровати. И тогда я не могла ничего слышать, кроме этого.

— Эдвард, — простонала я.