Робинзоны (СИ)

Билл задержал дыхание.

- Да. Любил. И люблю. Но я не хотел бы об этом говорить сейчас, хорошо? Я пойду спать. Ты как?

- Я еще посижу. Билл, спасибо. Мне даже легче стало…

- Да всегда пожалуйста. И тебе спасибо. За откровенность. – Билл развернулся и направился к шалашу.

Солнце почти зашло, и Кайрос бездумно смотрел на исчезающие любимые черты на песке. Он не мог нарисовать ЕГО глаза. Они были цвета океана. Голубые, иногда синие, когда Диллон злился – почти фиолетовые. Они меняли оттенки, как море. В штиль, в бурю, в шторм. Лазурный, светлый, яркий, - только таким ОН был в воспоминаниях грека. И эти воспоминания сейчас были для него ценнее всех сокровищ мира.

Четкий образ, стоящий перед глазами, манящий… «Малыш, только не стирайся из моей головы, как с песка! Будь со мной всегда. Что бы ни случилось…»

****

- Том, твою мать, не дергайся, я же тебя порежу всего! – воскликнул Билл, в очередной раз прикладывая самодельную бритву из остро отточенной деревянной щепки к щеке Тома.

- Друг, ну нафига ты это затеял? Зачем нам тут бриться-то, а? Девчонок все равно нет, перед кем мне выеживаться?

Билл про себя улыбнулся. Ему нравилась гладкая кожа Тома и страшно бесила недельная щетина. И он решил, что все равно Том сдастся под его напором. Всегда сдавался.

Том недовольно кривился, пока Билл аккуратно его брил, используя только воду и сок алоэ.

Кайрос с насмешливым видом наблюдал за действом, радуясь про себя, что ему эти Билловы пытки не грозят. У него генетически не росла щетина на лице, и кожа была гладкая, как у ребенка.

«Дилли всегда это нравилось» - очередная несвоевременная мысль, и лихорадочно схваченный прутик. Знакомые черты на песке.

Кайрос отключился, полностью уйдя в мир своих грез, где существовал только светловолосый парень с синими глазами.

Билл закончил сложную часть с бритьем Тома, выслушав о себе массу нелестных отзывов.

И принялся за дреды, которые являлись его вечным кошмаром.

Расплести сотни косичек, расчесать густые светлые волосы – мягкие, как у девушки; заплести обратно, не прерывая контакта ни на секунду.

Ситуация для Билла многократно осложнялась тем фактом, что Том обожал, когда что-то делали с его волосами.

Вот и сейчас, прикрыв глаза и откинув голову, он почти стонал, не скрывая кайфа, который получал от нежных рук друга.

Дрожащих рук.

Билл пытался сохранять спокойствие, зарываясь ладонями в шелковые соломенные волосы, чувствуя подушечками пальцев кожу, сдерживая порывы сделать другу легкий массаж.

Это была натуральная эротическая пытка, о которой Том даже не подозревал.

Заплетя последнюю косичку, Билл облегченно выдохнул.

- Все, Томми, надеюсь, недели на две этого хватит. Пойдем купаться? И грека возьмем, а то он чего-то совсем в себя ушел…

- Луиза, девочка… Я так тебя хочу, - Том целовал нежные плечи, плотно прижимаясь к тонкой гладкой спине. – Малышка, ты так хорошо пахнешь… - провел языком по пульсирующей жилке на шее, сжал хрупкие бедра. – Поцелуй меня, детка…

И мягкие губы, нежные, обволакивающие; теплый податливый язык, тонкая влажная кожа, гладкие зубки… Раздвинуть, вылизать такой податливый горячий ротик…

Провел рукой по груди и улыбнулся - детка, ты явно переборщила с диетой. Где же твоя маленькая восхитительная грудь?

- Том… Не останавливайся, давай, - жаркий шепот в ухо.

И прижавшееся горячее тело.

Дымка сна рассеивалась, и Том вдруг начал осознавать, что лежит в шалаше между Кайросом и Биллом, упираясь своим твердым членом между ягодиц грека. И ласкает парня языком, целует его шею, лопатки, терзает руками его ягодицы… И не находит в себе сил остановиться.

- Давай, Том, давай, - шептал Кайрос, задыхаясь от желания, до одури боясь, что парень вдруг отстранится…

- Кай, бл*ть! Да что такое-то! Билла же разбудим! И нет ничего у нас…

- Том, мы тихо, - шептал Кайрос, пододвигаясь еще ближе, почти насаживаясь на твердый член. – И не надо ничего, я полностью готов! Ну, парень, не бойся, двигайся!

Том, не выдержав, толкнулся в бесстыдно предлагающее себя тело. Вошел сразу, не ощутив сопротивления. Волна экстаза пронзила до кончиков пальцев от восхитительного ощущения упругой горячей плоти, в которой было так комфортно и легко двигаться.

Медленно, очень медленно… Не разбудить Билли…

Кайрос вцепился губами в свою руку, зажмурив глаза, в которых вспыхивали белые звездочки от невыразимого кайфа.

Том, ритмично двигаясь, положил руку на член грека и открыл головку, нежно проведя по ней большим пальцем, размазывая выступившую жидкость…

Кайрос, запрокинув голову, прокусив себе руку до крови, кончил, дернувшись всем телом, изливаясь на ладонь Тома, сотрясаясь в экстазе.

Том, каким-то вторым чувством поняв, что больше тянуть нельзя, с облегчением разрядился глубоко в податливое тело, вздрагивая, пытаясь восстановить дыхание и не застонать от сумасшедшего оргазма.

Они лежали еще несколько минут, приходя в себя, тесно прижавшись.

Том аккуратно вышел из грека и молча показал глазами на пляж.

Кайрос понял, и парни тихо покинули свое логово, выбираясь на свежий воздух, удивленно глядя друг на друга.