Звездный демон (СИ)

В накрывшей их темноте несколько мгновений мятежники оставались так же слепы, как и при свете Звездных Врат. Потом, с болью в глазах, различили лица друг друга. Птахотеп посмотрел на Врата, снова превратившиеся в бесполезное каменное кольцо, вздохнул и улыбнулся.

- Мы смогли!

- Да, - прозвучал голос царицы. – Превосходно! Теперь не будем терять времени!

Они уже без всякой опаски привязали веревки к Вратам, в четырех местах. Птахотеп, закреплявший узел на резной поверхности наквада, опять ощутил сладостно-тревожную дрожь в руках – напоминание о навеки утраченном…

- Теперь тяните осторожно, - приказала Киа, отойдя к самой стене. – Не хватало только сломать их!

Зачем теперь беречь Врата, ее никто не спросил. Никому из мятежников и в голову бы не пришло разрушить это сооружение, ударить по нему молотом; казалось, рука бы отсохла при одной такой дерзновенной попытке.

Врата прочно стояли на специальном возвышении. Огромное наквадное кольцо оказалось так тяжело, как и ожидалось; но когда четверо воинов напрягли все силы, оно стало наклоняться…

- Боги!.. – закричала Киа; тянульщики едва успели отскочить. Врата обрушились на каменный пол… с грохотом, смягченным двумя телами.

Стражники, убитые при исполнении долга, и после смерти исполняли свой долг. Звездные Врата уцелели.

- Как же нам повезло, - прошептала царица. Она чувствовала себя так, точно только что спасла от смерти любимое дитя; и то же ощущали четверо ее сообщников. Ра все еще властвовал над их душами.

И едва ли эта власть прейдет.

Птахотеп и остальные воины, накинув на грудь веревочные петли и сжав их в кулаки, протащили Врата до самого конца коридора. Потом бросили веревки и остановились; грудь резала боль, они вымокли от усилий. Киа, тащившая оружие товарищей, почувствовала вину перед ними – она была нагружена легче всех.

- Дальше, - хрипло сказал Птахотеп прежде, чем она произнесла хоть слово. – Иначе все будет напрасно…

В два приема, потребовавшие отдыха, тянульщики выволокли Врата из храма. Растерянная Киа вышла следом. Никто из них не знал, что делать дальше.

Им удалось украсть одну виману, сейчас дожидавшуюся в кустах. Но кто и куда полетит на ней?

“Мой отец…” - вдруг омертвело подумала Киа.

За мать она не боялась – ее мать Менес не тронет. Откуда-то Киа знала это с непоколебимой уверенностью. А вот отца фараон, несомненно, сочтет ее сообщником и будет… допрашивать…

Киа закрыла лицо руками.

Но сейчас она должна была забыть обо всем и проследить за погребением Врат.

Решено было оттащить их к западу от храма, насколько хватит сил. Эта дорога заняла много времени - они тащили каменное кольцо, начерпав полные сандалии песку и прочертив по направлению пути глубокую борозду, пока храм перехода почти не скрылся из виду.

Мужчины уронили Врата на песок и сели рядом; стояла глубокая ночь, но в глазах у них было темно от усталости. Царицу, конечно, не допустили помогать – но она тоже извелась, глядя, чего стоили ее воинам эти усилия.

- Нужно замести следы, - прошептала Киа. – И мой отец…

Вдруг царица поняла, что сделает.

- Я сейчас приведу сюда отца! – воскликнула она. – Слышишь, Птахотеп?

- Нет, это невозможно! – ответил ошеломленный офицер. – Тебя тотчас же схватят, госпожа!

- Любого из нас, кто вернется, могут схватить, - возразила Киа.

Птахотеп окинул ее мрачным взглядом с головы до ног.

- Тебя – скорее, - сказал он. – Пойду я! Я знаю, где покои Неби!

- Да ты едва на ногах стоишь, - в ужасе сказала Киа.

- И простою, и пробегу, сколько потребуется, - ответил офицер. – Я сумею скрыться.

Он поднес руку к маске, и Киа кивнула. Да, это было бы самое разумное. Мать?.. Мать они не возьмут – ее мать в безопасности. Она не могла помочь Киа в ее измене: она всего только неразумная женщина.

- Хорошо, Птахотеп. Я надеюсь на тебя, - проговорила великая царица. – А я… я пока помогу копать, мои силы еще свежи!

Она, Птахотеп и еще двое воинов отправились к храму. Киа коротко простилась с Птахотепом и сразу же отвернулась, не в силах больше думать о том, куда и на какое дело он идет; взяв лопату, царица вернулась к Вратам, попутно заметая борозду. Киа подвернула ногу, ступив внутрь: так глубок был след, оставленный в песке огромным наквадным кольцом.

Она принялась копать, не думая больше ни о чем. Ни о том, что ей нет дороги назад; ни о том, что она потеряла любимого; ни о том, что, скорее всего, вместе со своими воинами и со своим отцом умрет по его приказу. Они делали великое дело. Они делали величайшее дело…

Огромная яма углублялась и расширялась; люди уже соскользнули в нее, но не останавливались, пока не скрылись в яме по пояс. Киа выпрямилась первая и со стоном схватилась за поясницу.

- Отец!..

Но она ничего больше не могла для него сделать.

- Госпожа, начинает светать, - сказал один из воинов. Выглядел он уставшим до предела и очень неопрятным - волосы, свесившиеся из-под шлема, свалялись от пота, песок облепил его по самое горло. Киа раздраженно усмехнулась.

- Отряхни юбку, - проговорила она. Подняла голову к небу, и осветилось ее лицо – все в потеках краски и пота.

- И в самом деле приближается утро, - прошептала царица.

А потом вдруг села там, где стояла, и закрыла лицо руками. - Они оба мертвы - и отец, и Птахотеп, - прошептала Киа. - О горе мне… Будь он проклят!..

- Будь навеки проклят, госпожа! - горячо откликнулся тот же самый воин. - Но нужно закончить наше дело, иначе все жертвы будут попусту!

Киа опустила голову и, горько всхлипывая – так она измучилась, и телом, и духом, – продолжила работу. Вскоре ее слезы высохли: ни на что, кроме копания, сил и внимания больше не осталось.

Когда стало так светло, что и воины, и их повелительница, вместе со всеми превратившаяся в чумазого землекопа, смогли ясно видеть друг друга, Киа услышала предупреждающий возглас. Подумав, что их нашли, она выронила лопату и рассекла себе ногу; зашипев, презирая боль и кровь, распрямилась и задрала голову.

Розовое новорожденное небо было чисто.

- В чем дело? – крикнула Киа.

- Нужно кому-нибудь выбраться и спустить нам веревку, царица, - ответили ей. – Иначе мы здесь сами себя похороним! Погляди – мы в яме почти с головой!

Киа посмотрела на край котлована, из-за которого ей уже не было видно горизонта, и сглотнула.

- Спустите сюда веревки, привязанные к Вратам, - сказала она. – Врата удержат вес любого!

Радуясь сметливости госпожи и ужасаясь собственному кощунству, один из воинов выполз из ямы и сбросил товарищам длинные веревки, доставшие почти до дна. И сами Звездные Врата, и фигурки людей, замысливших такое над ними учинить, должны были быть уже хорошо различимы сверху.

Ласковое солнце сейчас было им самым страшным врагом – как и всегда!

Мышцы Киа давно молили о пощаде, но она продолжала рыть вместе со всеми, пока глубина ямы не достигла роста высокого мужчины. Только тогда копатели остановились.

Они сели; Киа, соскользнувшая на дно котлована почти без сил, простерлась, раскинув руки и ноги. На непристойность ее вида и непристойность позы никто даже не обратил внимания: воины лежали без единой мысли, кто где упал, как усталые животные.

Потом со стонами и руганью начали подниматься. Киа на четвереньках подползла к краю ямы и ухватилась за веревку. Никто сейчас не смог бы и не подумал бы о том, чтобы ей помочь.

Обдирая о суровую пеньку уже содранные руки, Киа сжала зубы и поползла, то подтягиваясь, то упираясь невозможно грязными ногами в сыпучие края котлована. Несколько раз ей казалось, что вот-вот руки разожмутся и она кубарем полетит вниз и что-нибудь себе сломает. Исцелить ее больше будет некому.

Но Киа сумела перевалить через край ямы - и несколько мгновений лежала ничком, погрузив руки и колени в уже нагретый песок; блаженствуя, изгнав из головы все мысли. Потом тепло ее ложа и тепло солнечных лучей отрезвили царицу.