Сказок не будет, принцы на белых конях не едут (СИ)

- Не самое…

Разумеется, на свадьбе он был счастлив. Отец, Лили, Серена и Эрик, каждый гость… Все буквально излучали восторг, радость. В такой атмосфере невозможно было грустить, и Чак совершенно спокойно смотрел на Блэр, надеясь, что не так много времени пройдет, и она так же будет иди по этой дорожке, а он будет ждать её у алтаря. Впрочем, конечно, Серена и Картер сделают это явно быстрее, у этой парочки окончательно сорвало крышу друг на друге. Но какая разница, сочетаются ли они с Блэр браком через месяц или через год, если он от этого будет любить её ничуть не меньше.

После клятв пара переместилась в зал ресторана, они планировали резать торт.

Еще несколько часов прошло в танцах, аплодисментах, конкурсах и традициях. Чак неустанно наблюдал за Блэр, и она выглядела вполне счастливой. Ему даже показалось, что гроза миновала, что её утренняя обида прошла, и теперь все хорошо, но уже через полчаса девушка взяла его под локоть и шепнула:

- Пошли, поговорим.

Они отправились в комнату для подготовки невесты, что теперь пустовала. Чак в сотый раз постарался обнять девушку, но она убрала его руки.

- Помнишь платье…

- С каких пор тебя стало это волновать?

- С тех самых, как они стали носить мое имя, - Би гордо задрала нос, Чак только вздохнул.

- О чем ты хотела поговорить? – Понимая, что разговора не избежать, он решил покончить с ним скорее.

- Тебе лишь бы я заткнулась! – Чак чувствовал, буря на подходе, и ему очень хотелось развернуться и хлопнуть дверью, но вместо этого он привалился к стене, сложил руки на груди и заговорил как психотерапевт. Очень спокойно, медленно, убедительно.

- Нет, Блэр, я хочу тебя выслушать…

- Почему Серене уже сделали предложение, хотя у них ничего не было и знакомы они всего пару месяцев, а ты…

- А что я? Почему я не сделал тебе предложение? Ты в своем уме? Тебе семнадцать лет. Семнадцать. Серене хотя бы восемнадцать исполнилось.

- Ах так, да? Дело только в этом? Да не нужны мне твои предложения!

- Блэр, ты в курсе, что ты истеричка? – Чак достал из кармана сигареты, зажигалку, и подкурил.

- Не кури! Воняет! Тут сигнализация! Как ты меня назвал? – Она металась по комнате, бросаясь то в гнев, то в слезы, заламывала руки и закрывала глаза. Это становилось попросту смешно. И да, это раздражало.

- Ты знаешь, в чем дело? Дело не в предложении и даже не в Серене. Тебе всегда хочется чужой жизни. Ты никогда не знаешь пределов, ты ненасытна. Ты вечно рвешься вверх, вечно рвешься к лучшему, к большему…

- Это так плохо?

- Это хорошо, но ты смотришь по сторонам, ты не наслаждаешься. Блэр, вот я. Я стою рядом с тобой, мы не виделись неделю, а ты еще ни разу не поцеловала меня нормально. Сначала ты заботилась свадьбой, потом платьем, теперь чужой жизнью. Твоя жизнь пролетит в стремлении, и на старости ты обернешься, и поймешь, что ты многого добилась, но у тебя не было и секунды, чтобы насладиться этим. Зачем ты делаешь всё это? Для кого? – ему и правда хотелось понять её, остановить, обнять, успокоить и усадить на стул. Когда они были вдвоем на острове всё было куда проще, когда она только восстанавливалась все было проще. Он хотел видеть её более взрослой, но откуда ему было знать, что она превратиться в фурию, сметающую всё на своем пути?

- То есть твоя выпивка и постоянно меняющиеся девушки до почти тридцати лет это и было «наслаждаться жизнью»?

- Да.

- Нет!

- Окей.

- Что окей?

- Окей, я все понял. Ты не слышишь меня, не хочешь слушать. Занимайся дальше бизнесом, всё верно. Если выделишь однажды время для Нас – позвони, - погасив сигарету в чью-то пудреницу, Чак махнул девушке рукой.

- Что, к черту, это значит? Если ты собираешься меня бросить, то знай, что я делаю это первой! – На глазах Блэр выступили слезы, он была зла и растеряна, она застыла в своем роскошном платье посреди комнаты и просто хлопала глазами.

- Хорошо, Би. Ты меня бросила. Не скучай, - развернувшись на пятках, Басс медленно вышел и закрыл за собой дверь, вдыхая вечерний воздух. Он уже не чувствовал боли от очередного расставания. Эти отношения порядком истрепали его нервы, и если им суждено быть вместе, то что-то нужно менять внутри каждого из них, потому что так ничего не будет.

========== Часть 44 ==========

1) Рейчел 2) Наряд Би 3) Чак

http://cs323616.vk.me/v323616934/7a13/QUF7Cvgws_c.jpg

http://cs323616.vk.me/v323616934/7a1a/bDUK8nY2iU8.jpg

http://cs323616.vk.me/v323616934/7a21/deJ11wzLRbw.jpg

POV Блэр

Блэр уже не помнит, что тогда так сильно вывело её из себя. Намечающаяся свадьба Серены, равнодушие Чака, нежность между Дэном и Джорджиной или просто неприятный для неё миндальный привкус у торта. Это уже не имеет никакого значения, ведь с этого дня прошло больше двух месяцев. Больше двух месяцев, за которые она ни единого раза его не увидела. Больше не было той глубокой депрессии, как после первого расставания. Не было столько истерик и не было желания покончить с собой. Сейчас она работала, развивала дело родителей, она ходила на свидания и флиртовала с мужчинами. Любила ли она Чака до сих пор? Боже, ну конечно, она любила его! Разве можно разлюбить того, кому ты принадлежишь? Разве можно разлюбить того, для кого ты и вовсе была рождена на свет? Она не собиралась вешаться ему на шею, не собиралась искать встреч, не писала и не звонила. Блэр просто знала, что судьба снова сведет их. Она знала, что они рядом.

Иногда тоска одолевала. Тогда она смотрела фото, читала сообщения, и тихо плакала. Ей всё ещё было всего семнадцать лет, она всё ещё была маленькой девочкой, которой пришлось очень быстро повзрослеть. Которая нашла свою любовь и сама же её и оттолкнула. Он был прав, когда говорил, что им нужно время. Но это время больше не зависит от них. Она ничего о нём не знала и не пыталась узнать. Главное, чтобы он был жив и здоров, а остальное это просто мелочи. Она поступила на бизнес в Йель. Не потому, что хотела, а потому, что нужно было заниматься агентством не только как дизайнер, но и как руководитель, и для этого нужны были определённые знания. Было непросто вести дела в Нью-Йорке из Нью-Хейвена. Ей помогала Дорота, помогала Дженни. Да и сама она много моталась туда и обратно, у неё практически не оставалось времени на тоску. Серена почти всё время проводила с Картером, но, слава Богу, им хватило ума отложить свадьбу на год.

Блэр могла бы чувствовать себя одинокой, если бы у неё было на это время, но времени не было. Она жила в общежитии, в отдельной комнате, которую постаралась сделать максимально похожей на свою, дома. Получалось ужасно. Хоть Йель и был отличным университетом, здесь всё равно было много простолюдинов, и с ними в той или иной мере приходилось считаться. Особенно на парах. Особенно, когда её ставили с ними в одну группу. Не так уж просто не морщить нос, глядя на их ужасные вещи из супермаркетов, и к тому же ещё пытаться вникнуть в то, что они пытаются до тебя донести. Да, бесспорно, тут были неплохие ребята. Но это еще не значило, что им можно надевать шифоновую юбку под жуткие доктор Мартинсен или накидывать вязаный шарф на синтетическую майку. Жуть да и только.

Блэр пришлось отгораживаться, отгораживаться постоянно, но внутренне. Снаружи же она делала вид, что идет с ними на контакт. Благо, её сразу взяли в одно из обществ Йеля, и там, вечерами, за бокальчиком мартини, она могла побыть в адекватном обществе, в кругу нормальных, понимающих людей. Среди тех, кому не нужно было объяснять, кто такая Шанель.

Сегодня утром Блэр, как обычно, встала в шесть. До того, как начнётся лекция (в девять), ей нужно было привести себя в порядок и сделать несколько звонков. Сложно было вставать без Дороты, без привычного завтрака, ожидающего на кухне. Её ужасно угнетала относительно маленькая ванная комната и уж точно крошечный гардероб. Из-за всего этого ей приходилось добавлять как минимум десять минут перед зеркалом, репетируя улыбку и убеждая себя в том, что всё, на самом деле, отлично. Она ведь так мечтала о Йеле, и она добилась этого. Не совсем добилась, конечно. Не совсем сама, но все же она здесь, и нужно получать удовольствие. Ведь четыре года быстро подойдут к концу, и тогда она останется полностью одна. Взрослая, со своим бизнесом, и огромной дырой в груди, оставшейся после всей перенесенной боли.