Сладкая смерть (СИ)

— Да, Бобби, слушаю?

За ухом защекотал. Сэм машинально почесался о плечо, но щекотка вернулась. Оглянувшись, он увидел, что Дин подобрался ближе и легонько водит по его шее самым краешком стека. Шея у Сэма всегда была чувствительным местом, и щекотки он не терпел. Дин это прекрасно знал, но не отреагировал ни на самое страшное лицо в своей адрес, ни на то, что Сэм перехватил его руку сразу, как положил трубку. Несколько секунд они боролись за обладание стеком, и на этот раз Дин потерпел неудачу.

— Что сказал Бобби? — спросил он как ни в чем не бывало, хотя Сэм подмял его под себя после короткой потасовки.

— Что суккубы, как и демоны, чувствительны к святой воде. Единственное условие: она должна быть освящена непосредственно служителем церкви или вынесенной со святой земли.

— Хочешь наведаться в церковь, а потом устроить Кэтрин ванну из святой воды?

Сэм сполз с него и лег рядом. Такая манера разговора — в постели, неторопливая, вошла у них в привычку.

— Если это она, — уточнил Сэм. — К тому же, вода ее только задержит, но не убьет. Чтобы уничтожить суккуба, потребуется серебряный кинжал, окропленный той же самой водой. В идеале не помешало бы и освящение…

— Но преподобный вряд ли согласится сделать это без вопросов.

Сэм кивнул, на пробу взмахивая отвоеванной плеткой. Рукоятка удобно лежала в руке.

— Учти, что все это неточно, — подчеркнул он. — Суккубы встречаются не так часто, так что правдивость теории придется постигать на практике.

— Не вопрос. Ты собираешься воспользоваться этой штукой или нет?

Сэм покачал стек у руке. Соблазн был велик.

— Куда мне до тебя.

— Подумай, — предложил Дин. — Можем поиграть в строгую госпожу и непокорного раба, если надумаешь. Учти, я буду сопротивляться.

Он тут же скатился с кровати, но Сэм все равно его зацепил. Плотная джинсовая ткань смягчила удар, зато вышел он громким. Дин позорно ойкнул, потянувшись к пострадавшему заду, чтобы ощупать его.

— А может, я и смогу, — невозмутимо закончил Сэм.

***

Около церкви оказалось неожиданно людно.

— Праздник какой-то? — предположил Дин, паркуясь у обочины. Дальше проехать было бы невозможно: десятка три людей заняли не только тротуары, но узкую проезжую часть.

— Не думаю, что это праздник.

Сэм разглядел, что собравшиеся одеты буднично, совсем не для похода в церковь. Тем более, если собирались на торжество.

К тому же, внимание было приковано не к церкви, а к почти прилепившемуся к ее стене двухэтажному дому. У его дверей Сэм заметил пару полицейских.

— Не наш ли клиент? — пробормотал Дин, выходя. — Что случилось, милая? — обратился он к немолодой женщине, чей алчный блеск в глазах выдавал завзятую сплетницу.

Та, вспыхнув от двойного удовольствия (комплимент и возможность рассказать историю самой первой), сообщила:

— Отец Робинсон скончался сегодня ночью, упокой господь его душу.

— Выходит, это его дом?

С крыльца спускался шериф. К нему тут же придвинулся молодой мужчина с нацеленной, словно пистолет, камерой.

— Точно. Преподобный был такой добрый, никто бы и подумать не мог…

Женщина сделала паузу, которая должна была быть эффектной. Сэм выразил вежливый интерес.

Поняв, что вопросов не дождется, но прибывшие не прочь услышать больше, сплетница продолжила:

— Говорят, преподобный умер в постели.

И, перейдя на доверительный шепот, добавила:

— Во время извращенного секса.

Слово «секс» она произнесла как «шабаш». У Сэма предательски зазудели следы ударов.

— Кто говорит? — спросил он.

— Полиция. Ронни Малковиц сказал что-то такое репортеру. Эх и влетело ему потом от шерифа… Подумать только, извращение — и у кого, у священника!

— Ведь и не подумаешь, — машинально поддакнул Дин. — Такой приличный человек…

— Именно! Бедная Элайза.

— Кто это? — спросил Сэм.

— Супруга преподобного. Жить с извращенцем…

Женщина сокрушенно покачала головой.

— Что скажешь? — поинтересовался Дин, отведя Сэма в сторону. — Вчера днем преподобный поспорил с блудницей, а уже ночью скончался во время какого-то, наверняка невинного, извращения. Совпадение?

— Исключать нельзя, — сказал Сэм, принявший на себя роль адвоката дьявола. Но и его вера в невиновность Кэтрин Эрскин давно пошатнулась. — Хотя я бы сначала поговорил с супругой священника.

— Отлично. А я пока загляну в церковь.

Дин отогнал машину в безлюдный тупичок, где Сэм переоделся в черный костюм федерала.

— Что не так? — спросил Дин. Застегивая манжеты рубашки, Сэм сначала замедлился, потом замер вовсе. Между бровей у него пролегла озабоченная морщинка.

— Я тут подумал… Раз уж суккубы выбирают своих жертв среди тех, кто занимается агрессивным сексом. .

— Всего лишь небольшим милым извращением.

— Пусть так. Тогда почему она сегодня ночью проигнорировала нас?

Дин изумился:

— Ты серьезно? Жалеешь, что демон не заглянул к нам на огонек?

— Я абсолютно серьезен. В эту ночь у нее был выбор. Как минимум две пары, и неизвестно, сколько еще людей… развлекались. Зачем навещать священника, у которого в доме теоретически немало опасных для нее предметов, если она могла выбрать более доступную добычу.

— Может, мы для нее недостаточно распутные? — предположил Дин, вызвав у Сэма улыбку. — Или не любит мальчиков с мальчиками. Черт, а ведь это, получается, дискриминация по ориентации!

— Предъявишь ей претензии, когда мы ее найдем.

***

Полицейский у дома священника придирчиво изучил удостоверение Сэма.

— Быстро вы, — проворчал он, неохотно давая дорогу.

— Еще не успел уехать после предыдущего случая.

Помрачневший полицейский впустил его в дом Элайза Робинсон сидела в гостиной. В помещении было темновато из-за наглухо закрытых штор, горела настольная лампа. Обстановка из-за этого выглядела неуместно уютной.

Агента ФБР супруга священника поприветствовала с вежливыми интонациями. Но стоило тому заикнуться про произошедшее и попросить рассказать все в подробностях, от женщины повеяло холодом.

— Я интересуюсь этим не из праздного любопытства, — поспешил сказать Сэм. — Это действительно важно.

— Вы думаете, это я убила Говарда?

— Нет. Но я думаю, что-то могло спровоцировать внезапную смерть.

— Что? Яд? Но как бы Говард его принял? Он ел только домашнее, был очень придирчив…

— Не думаю, что это связано с едой, миссис Робинсон. Скорее, с вещами, которые вы могли использовать…

Сэм не сказал «ночью», но это слово повисло в воздухе. Элайза Робинсон уставилась на свои колени. И поскольку пауза зятягивалась, Сэм мягко окликнул ее.

— Мы редко позволяли себе в постели что-то нетрадиционное, — сообщила женщина своим коленям. — Даже в молодости. Признаться, мы с Говардом даже в молодости предпочитали традиционную близость. А в этот раз… Скоро годовщина, и я сама предложила…

Она боится осуждения, понял Сэм. И, конечно, сплетен.

— Миссис Робинсон, все сказанное останется между нами. Мне важно услышать обо всем, что произошло. От этого могут зависеть жизни и других людей. Ваш муж, вероятно, был не первым и будет не последним, кто пострадает. Поэтому прошу вас рассказать мне все. Я здесь не для того, чтобы судить. Даже если вы расскажете о чем-то неприемлемом с общественной точки зрения.

Женщина удивленно и возмущенно вскинула на него глаза.

— Неприемлемом? Но ведь это такая мелочь!

Чувствуя себя донельзя глупо, Сэм уточнил:

— То есть, вы не делали ничего такого?..

— Какого? О чем вы подумали?

— Миссис Робинсон, будет проще, если вы сами все мне расскажете.

Через пару минут разговоров и уточнений Сэм извинился и вышел в прихожую, чтобы позвонить.

***

Дин не удивился бы, если бы церковь была закрыта. Но дверь поддалась под его рукой.

Но внутри царила предсказуемая пустота. Может, позже прихожане потянутся сюда, чтобы помолиться за душу своего священника, но пока они предпочитали быть снаружи, в гуще событий.