Клятва на крови (СИ)

Из-за плотно запертых ворот раздались крики ужаса. Бильбо, не замечая текущих по щекам слез, закричал, преодолевая свистевший ветер:

— Быстрее, Смауг, я прошу тебя! Быстрее, сокровище мое, закончи все это!

Дракон пролетел над городом. Что бы ни говорил его воспитатель, ящер действовал по-своему. Он описал широкий круг, давая всем зараженным полюбоваться на свое будущее избавление, и только потом дал волю огню в своей груди.

Длинные языки пламени коснулись домов, и крыши целого квартала мгновенно занялись пожаром. Огонь был таким неправдоподобно ярким и горячим, что и впрямь мгновенно пожирал и дерево, и камни. Крылья дракона лишь усиливали ураганный ветер, что разносил искры и горящие головешки на милю вокруг.

Бильбо видел все. Он заставлял себя смотреть вниз, на гибнущий город, которому все они — даже король Бард — подписали негласный приговор. Хоббит смотрел, как с треском рушатся дома, как мечутся по улицам объятые огнем фигуры тех, кому не повезло быть задетым искрами пламени.

— Горите, — гремел над погибающими голос дракона — жутко ровный и счастливый. — Горите и примите смерть от Смауга Ужасного!

Каждый взмах крыла, каждый вздох его нес гибель — и Бильбо сам почти желал умереть, глядя, что происходит по его вине. От осознания того, что все эти люди и так умерли бы через несколько дней, и куда более гадко, легче не становилось. Яростный ветер срывал соленую влагу с его щек, и Бильбо никак не мог закрыть глаза, все глядя вниз и омертвевшими пальцами вцепившись в крепкие шипы на спине дракона.

На одной из улиц под завалами лекарской лавки умирал старый знахарь. Его придавило обломком стены, и счет его жизни шел на секунды. В бурлящих клубах дыма, сквозь алые языки пламени старик увидел пронесшуюся над его кварталом гигантскую крылатую фигуру. Та несла смерть и пламя — но и освобождение. Старик еще успел подумать, что скоро встретит свою умершую жену. Застывший взор его был устремлен в бушующие огнем небеса.

Дракон вернулся в Эребор только к утру. Огромное зарево пожара было видно за много миль. Горели оба города. Дейл был разрушен почти до основания, и то, что пощадил огонь, Смауг методично разбил лапами и хвостом. На том, что осталось от колоколен и дома короля Барда, все еще пылал огромный костер, и алые языки торопливо собирали последнюю пищу. Эсгарот пылал вместе с рекой Быстротечной.

Бильбо никогда не думал, что вода тоже может гореть — и вот теперь он убедился в этом своими глазами. Два прекрасных и величественных людских города превратились в бульон из воды, пламени, обломков камней и дерева и сгоревшей плоти.

У хоббита едва хватило сил слезть со спины своего воспитанника, когда тот приземлился перед вратами Эребора. Смауг тяжко вдыхал прогревшийся воздух, в его груди все еще бурлили остатки пламени. Судя по клыкастой ухмылке, дракон был очень доволен собой.

Бильбо поддержали под руки его подчиненные. Молодые гномы с нетерпением ждали возвращения своего господина и, судя по их взглядам, отчаянно завидовали, что не на их долю выпало такое волнующее приключение.

— Ты настоящий герой, господин, — сказал ему один из них. — Это нужно было сделать, несмотря на потери.

— И за это я буду проклят, — тихо шепнул мистер Бэггинс. Опираясь на руку помощника, он взошел на крепостную стену, где ждали его Торин, Бард и остальные. Сигрид тихо всхлипывала, и оба наследных гномьих принца вместе с Тауриэль тихонько утешали девушку.

При виде полурослика Торин шагнул к нему и коротко, но крепко обнял. Бильбо терпеливо перенес эту незаслуженную похвалу, но как только тан отпустил его, хоббит отошел в сторону, не сказав ему ни слова. В груди было так больно, что он не мог даже смотреть в сторону Торина.

Бильбо нетвердым шагом приблизился к Барду и замер перед ним.

— Я не найду слов, чтобы молить о прощении, король Дейла, — с трудом выдавил он. — Сегодня погибло много твоих людей.

— Их смерть была быстрее и чище, чем если бы чума унесла жизни всех нас, — откликнулся Бард. Его усталое, исхудалое лицо, заросшее щетиной, выглядело серым от горя и потерь. — Ни я, ни кто-либо другой не скажет тебе ни слова в упрек, Бильбо Бэггинс. И мы благодарны твоему дракону за то, что тот сделал, что должно. Но теперь я и мой народ… то, что от него осталось… вынуждены будем уйти из этих краев. Мы не станем строить жилища на том месте, где свирепствовала чума, а жить в недрах Горы — не для нас. Думаю, нам надо будет обсудить это с тобой и великим таном.

Бильбо кивнул. Сейчас он скорее оставил бы переговоры на опытного друга Бофура, потому что не чувствовал в себе сил смотреть в глаза Барду.

— Мы поговорим завтра, — пристально взглянув на него, сказал король людей. — Сейчас я позабочусь о своих подданных и присмотрю, чтобы их разместили с удобством. Не терзай себя, маленький друг, это был лучший выход из беды, и я благодарен за то, что вы сделали то, что не смог я сам.

Хоббит вернулся в королевские покои совершенно разбитым. Половину дня он проспал, мучаясь от кошмаров и поминутно вздрагивая. Ему все чудились лица тех, кто погиб в яростном пламени. Сейчас, в миг помрачения, Бильбо жалел, что когда-то упросил Торина оставить дракона в живых. Он сам, сам направлял летающую смерть, он по приказу короля принес гибель двум городам, о боги!

Когда в комнату вошел узбад, хоббит лежал, стиснув зубы и натянув теплое одеяло по самые уши. Торин присел на постель и коснулся волос супруга.

— Прошу, господин, не трогай меня пока что, — сдавленно попросил его хоббит. — Я… все понимаю, но сейчас мне нужно время.

Торин жестко усмехнулся.

— Я думал, что ты разумнее, Бильбо Бэггинс. Нужды государства всегда будут превыше нужд отдельных его жителей. Ты, как и я, исполнишь свой долг перед обоими народами. Завтра ты уговоришь короля Барда остаться — любыми средствами и посулами, благо, язык у тебя подвешен. А сейчас я помогу тебе забыть о твоих ненужных горестях.

Невзирая на сопротивление, он сдернул с супруга одеяло и деловито приспустил штаны. Бильбо цеплялся за подушку и содрогался от мощных толчков Короля-под-Горой внутри своего тела. Торин не признавал ни сожалений, ни горя, он — дитя гор, что оставляет позади сомнения и правит железной рукой.

И сегодня была последняя ночь, когда бывший сквайр Бильбо Бэггинс позволил себе плакать в подушку и кричать в голос от терзавшей его вины и ужаса.

========== 36. Нашествие ==========

На башне над главными вратами Эребора было холодно, дул пронизывающий ветер. Сигрид плотнее укуталась в плащ и продолжила одиноко стоять на ветру, глядя вдаль. Где-то там, в предутренних сумерках, медленно догорали остовы домов и вихрился черный пепел — все, что осталось от больших и по-своему величественных Дейла и Эсгарота.

Отец бодрился и возносил богам хвалу за то, что хотя бы часть его народа выжила и осталась здорова, но Сигрид видела, как тяжело ему на самом деле. Бард был, по сути, честным человеком, несмотря на периодические занятия пиратством и разбоем, и ему тяжело давались дипломатия и прощение. Девушка не желала присутствовать при том, как он будет в очередной раз смирять свою гордость ради блага людей и просить Короля-под-Горой предоставить им приют хотя бы до весны.

Тихие шаги ног, обутых в мягкие сапоги, заставили дочь короля людей обернуться. К ней подошла принцесса Дис — как и Сигрид, облаченная в теплую одежду и набросившая на плечи тяжелый плащ.