Неделя моей критической жизни (СИ)

- Нет у нас дома для тебя еды, Саске сегодня сходит, купит… да, Учиха?!

Она грозно посмотрела на меня. И что я мог на такое ответить? Конечно же…

- Да, - тихо сказал, кивнув. Сакура удовлетворённо кивнула, улыбнувшись на этот раз искренне. И это было единственным, чем я её порадовал, кажется… потом мы стали есть. Она разложила по тарелкам рамен, а я молча принялся за еду. Да, чёрт, как же вкусно… да, ещё порадовал её тем, что ел молча. То есть, ничего не говорил, а просто-напросто молчал, тихо и мирно поедая свою порцию. Сакура только изредка поглядывала на меня: видимо, она ждала, пока я что-то ей скажу… и это, знаете ли, поднапрягало. – Эм-м… что?

- Ничего, - прошипела она, - ты ничего не хочешь мне сказать по поводу еды?!

- Э-э-э… - тупо протянул, испуганно посмотрев на Сакуру. Она нахмурила тонкие брови. – Приятного аппетита?

- Спасибо, - язвительно произнесла она. Я только улыбнулся, - придурок!

Тут же улыбка разом погасла, и я опустил голову, продолжив есть. Не пойму её… то ей нужно, чтобы я разговаривал, то ей нужно, чтобы молчал… знаете, тут меня подмывало сказать: «определись уже, твою мать», но как-то побоялся. Не скрою, боюсь её на этой неделе. Она какая-то странная, к тому же у неё постоянные смены настроения, что и бесит больше всего. Ну, неужели из-за этих её гостей из Красноармейска нужно так сильно переживать, расстраиваться да срываться на своего мужа? Видимо, да… интересно, а так делает каждая девушка? Это мне было интересно больше всего… мысленно я представил, как спокойная и тихая Хината бросает в Узумаки сковородку, а он горланит за стенкой, чтобы она остановилась. Это меня порадовало, честно… а Сакура, кажется, не так поняла, а потому лишь шлёпнула мне по голове.

- Да хватит уже! – скомандовал я, схватившись за голову, принявшись тереть ушибленное место.

- Так ты мне ничего не хочешь сказать? – снова спросила она, с возмущением посмотрев прямо в мои чёрные глаза. Я опять замялся, неуверенно бросив на неё взгляд и тут же почесав затылок, ероша чёрные волосы, стараясь хоть что-то сообразить.

- Эм… ну… соли маловато? – предположил я, однако Сакура хлопнула себя ладонью по лбу, тяжело вздохнув. – Ну… а что я должен сказать? Хорошо, хорошо, - тут же спохватился, когда она протянула ко мне руку и схватилась за волосы, стараясь, видимо, выдрать хотя бы клок, - суп вкусный, ты тоже вся такая замечательная, ты хорошо готовишь и вообще, я просто объелся, всё в нужном количестве: соль, перец и всё остальное - всё замечательно и очень вкусно, у тебя отлично получается исполнять роль моей жены, только, блять, отпусти мои волосы!

В общем, как вы уже поняли, действительно предстояла тяжёлая неделька… я вздохнул, когда она отпустила мои волосы:

- Так-то лучше. Сходи в магазин.

- Да, только сейчас доем… - кивнул, опустив глаза в тарелку и продолжив есть, однако, Сакура шлёпнула маленькой ладошкой по столу. В другой день показалось бы это смешным… но только не на этой неделе, когда это выглядело поистине устрашающе.

- Быстро, мать твою, сходил в магазин за кормом коту! – закричала она, однако, я всё же решил ответить:

- Да хватит орать уже, я что, виноват, что ты кровью истекаешь?! Вроде бы нет! Точно, Сакура, я сделаю так, что ты не будешь девять месяцев истекать кровью и за это ты мне точно скажешь спасибо! Не смотри на меня так, я сказал! Можно мне поесть? Да, я хочу есть после вчерашнего, да и, вообще-то, я вчера не ел, потому что меня никто не удосужился накормить! И хватит на меня таращиться! Я поем, приведу себя в порядок и схожу в магазин, если тебе так хочется, принцесса! А если что-то не устраивает, то иди туда сама, потому что у меня нет желания, ничего у меня нет! Всё, я всё сказал!

Чую, это стоит записать в книгу «как не стоит делать»… о боже, да она сейчас меня убьёт… потому, быстро выпив через край бульон и съев остатки лапши, я вскочил из-за стола и пробежал в ванную. Сакура не отставала:

- А ну, стой, скотина! Ты что, думаешь, что так легко отделался?!

Да, я так думал! А потому быстро забежал в ванную, закрыв за собой дверь на щеколду. Она ударила кулачком в дверь, тут же зашипев от боли, а потом куда-то ушла, но меня не особо волновало, куда, главное, что не за ножом и не за бензопилой. А потом я уже стал приводить себя в порядок. Нет, вы как хотите, а было страшно спустя пятнадцать минут выходить из ванной, ибо всякое может быть: а вдруг она меня там действительно с бензопилой или топором подстерегает? Да, было страшно. И я боюсь своей девушки (именно теперь), когда у неё критические дни. Быстро выбежав из ванной и надев на ноги привычные носки, кстати говоря, чистые – кажется, Сакура соизволила обо мне позаботиться, - вместе с кроссовками, выбежал на площадку. Сакура в это время вышла из квартиры следом за мной, держа в руке ремень и глядя на меня с каким-то подозрительным намёком, от которого сердце ухнуло куда-то вниз.

- Эм-м… что? – спросил, чуть улыбнувшись и пытаясь сохранять самообладание, опасливо косясь на ремень. Девушка взяла его в руки, сложив пополам, а затем щёлкнула, да ещё и так, что с этим щелчком сердце провалилось куда-то ещё более низко.

- Ты в магазин? – грубо осведомилась она. Я молча кивнул. – Тогда иди, мать твою, туда быстрее, потому что я хочу уже видеть тебя дома!

- Я же ещё не успел уйти, - справедливо заметил я. Ага, помните тот самый совет, когда девушкам во время месячных нельзя возражать? Значит, помните. Ну, так вот, вспомните его ещё разок, потому что именно сейчас я как-то про него забыл! А Сакура в это время хлестнула-таки меня ремнём прямо по заднице, так что я умчался вниз по лестнице, тяжело дыша. – Мне больно было!

- Мне тоже больно! – возразила она. Вот это, кстати, так и не понял, к чему она сказала… - Учиха, у нас дома полка с книгами обломалась, почини, когда придёшь!

Я кивнул, спускаясь по лестнице. Хорошо, ладно, я всё сделаю, милая жёнушка, если ты, наконец, перестанешь на меня орать! Я что, козёл отпущения? О да, чувствую себя именно им! Осталось только громко сказать «ме-е-е!» на весь подъезд, подобно вышеупомянутому копытному. Я с сарказмом закатил глаза, выйдя на улицу, и тут - как некстати! - на улицу из своего подъезда тоже вышел Узумаки, который оглушительно заржал при виде меня:

- Вот он, наш человек-которому-терпеть-чуть-больше-недели! А что, как дела-то?

Он подошёл, пожав руку. Я тяжело вздохнул:

- Сам, что ли, не видишь?

- Нет, я слышу, - отмахнулся он. – Просто вы вчера вечером так лихо скандалили, что я даже возбудился, а потом мы занимались сексом с Хинатой. Да, Учиха, вот тебе не везёт так не везёт, а я… я вчера… я вчера входил прямо по самое основание, а она… она стонала подо мной, изгибалась, кричала от оргазма, просила ещё и ещё, и я давал ей ещё и ещё…

Знаете, такое обращение Узумаки меня постепенно начинает бесить… вот вы смеётесь, а я нет… были бы на моём месте, то поняли бы, каково мне сейчас. А что, товарищи? Я вам сейчас расскажу, каково мне сейчас: мой лучший друг ржёт из-за того, что у моей девушки месячные и поэтому я не могу целую неделю заниматься с ней сексом. Отлично, просто прекрасно. Точно! Я так и понял: у Сакуры недотрах (простите за выражение). Она хочет секса, но не может, а потому срывается на меня и орёт… точно, как же раньше этого не понял? Отлично, Сакура меня хочет. Лично я в этом просто не сомневаюсь… и хватит уже, в конце концов, надо мной смеяться, Узумаки! Мы вместе пошли в магазин, а Наруто всё втирал про то, как он вчера с Хинатой пытался, простите, ребёнка заделать. Твою мать, вот придурок! Точно придурок, согласитесь? Самое главное, что они ещё не женаты, а он ей, оказывается, вставляет по самый не горюй, так ещё и… не важно. И от того, как там наслаждается Узумаки, начал ныть низ живота. Знаете, ещё так противно, так завистливо ноет, так, прям… невозможно терпеть, короче. Хочу Сакуру. Хочу секса. Но я мужик, а потому буду терпеть целую неделю - у неё ведь болит животик, а значит, не буду её домогаться…