Красная - красная нить (СИ)

Заставив себя, наконец, подняться, я поплёлся в ванную. Пора уже начинать этот день, сколько можно отлёживать бока в постели? Вообще-то я привык вставать рано даже на каникулах. Ну, не настолько рано, как мама, конечно, но и не в одиннадцать утра. Если перележать дольше положенного, моё самочувствие и настроение начинали резко катиться в тартарары.

В школе, как обычно, не было ничего интересного. Сидя у окна за задней партой, я вдыхал потоки летнего жаркого воздуха, долетавшего из открытых створок. Слушать учителя не хотелось, он говорил что-то своим монотонным «усыплю-всё-и-вся» голосом. Кажется, уточнял что-то в содержании тестов. Я еще не додумался, что мне они вообще не светят, так как через месяц меня уже не будет тут… Блин!

В коридоре я старался как можно скорее продвинуться к выходу, как вдруг получил тычок в спину.

- О! Сам Фрэнки Айеро пожаловал в школу, вы только посмотрите на это! – Чёрт! Ну почему так не вовремя? Совершенно не было желания разговаривать с этим типом сегодня. Но Лойса Кеттерби мало интересовали мои желания. Он намеревался развлечься, и развлечься за мой счёт. Я обернулся. Естественно, этот жирдяй не ходил один. Все его дружки, в количестве трёх штук, стояли рядом, создавая ему хренов «плащ неприкосновенности»*, не иначе.

- Ну и что ты вылупился, выродок? Поиграем в молчанку? – этот тип никак не унимался, открывая и закрывая свой грязный рот.

Я понимал, что стоит мне ответить, и меня начнут гнобить не по-детски. Конечно, в школьном коридоре они себе многого не позволят, но стоит выйти наружу… А до выхода оставалось совсем немного, между прочим. Нужно было идти ва-банк. Я попытался здраво оценить свои силы, окружающую обстановку и составил план побега. Подождав, пока мимо будет проходить группа ребят на год младше, я резко схватил ближайшего парня за руку и толкнул его в объятия дружков Лойса. Парень вылупил глаза и чуть не разорался, как девчонка (прости, чувак, но мне просто не оставили выбора), а я так резко и быстро рванул к выходу из школы, лавируя в потоке людей, идущих по коридору, как только это было возможно в данной ситуации. Я знал, куда можно добежать быстро и отсидеться там некоторое время, не боясь, что тебя выловят и четвертуют за твою выходку. Я искренне надеялся, что сегодня была последняя встреча с этими говнюками, и больше не собирался приходить в школу. В конце концов, раз мама затеяла всю эту возню с переездом, то ей же решать и школьные вопросы с моим переводом и документами. Ноги моей больше здесь не будет!

С такими мыслями я миновал дружелюбно распахнутые двери, крыльцо и выбежал на улицу. Что там происходило за моей спиной – я не знаю, я не рискнул обернуться, считая это тратой времени и сил. Если уж драпать – то со всем самозабвением, не отвлекаясь на маловажные детали. Вылетев стрелой со школьного двора, я повернул налево и затерялся в узких проходах между невысокими домами. На самом деле я знал точный и путь, и место назначения, поэтому не боялся заблудиться. Я знал этот район как свои пять пальцев, и был бы полным идиотом, если бы эти гады смогли догнать меня тут.

Через минуту я уже открывал дверь магазина комиксов, и колокольчик сообщил о моём приходе продавцу. Это был суровый дядька лет сорока, но он был очень добр ко мне и никогда не вызывал негативных эмоций.

- Это снова вы, молодой человек? Что хотите почитать сегодня? – спросил он, выходя из-за прилавка со свежими комиксами. – Что-то новенькое или как обычно?

- Наверное, как обычно. – Мне отчего-то больше нравились старые, потёртые комиксы, которые уже читало много людей и которые принесли сюда и продали, потому что перестали нуждаться в них. Потому что их хозяин, к примеру, вырос, и груда макулатуры, которая раньше вызывала трепет и восторг, оказалась обузой, занимала место и просто мешала. И это здорово, что находился такой человек, как Фрэд, и покупал их.

В этот магазин я заходил каждую неделю на протяжении нескольких лет, и мне разрешалось брать старые комиксы и листать их, пока мне не надоест, и никто не гнал меня прочь. Мы давно были знакомы с владельцем, и он знал меня по имени, но всегда обращался не иначе, как «молодой человек». Тут было спокойно и уютно, мне нравилось посидеть вот так, на полу между стойками, пальцами касаясь бумаги, уже потрёпанной многократным чтением, и чувствовать специфический запах, который бывает только в магазинах книг. Это был своеобразный фетиш, и я даже старался держать его в тайне ото всех – чтобы оставить хоть какой-то кусочек своей жизни только для себя. Это было здорово.

Пролистав пару изданий, надышавшись и, наконец, расслабившись, я понял, что пора закругляться. Итак прошло больше часа, настолько мне тут комфортно, что время летит незаметно. Я поднялся, поблагодарил Фрэда и направился к дому. Нужно было пообедать и идти в гараж, совсем скоро должен был прийти Эл и поиграть вместе со мной. По четвергам мы всегда собирались с ним у меня в гараже, чтобы побыть только вдвоём, чтобы творить музыку. Он отлично поддерживал меня своей гитарой, а иногда подключался с перкуссией. В особые моменты душевных подъёмов Эл подпевал вторым голосом как бэк-вокалист, и тогда мурашки маршировали по моей спине вверх и вниз. Из нас выходил отличный тандем, играть с ним было одно сплошное удовольствие. После многочасовых зависов у меня мы вываливались на улицу, коматозные, но такие довольные друг другом, что слова были не нужны.

Я уже сидел на своём любимом табурете и наигрывал что-то, навеянное моим утренним состоянием, как открылась дверь, и в клубах пыли, подсвеченной ярким солнцем с улицы, появилась фигура Эла. Он зашёл, по-хозяйски бросил рюкзак в угол и ногой отодвинул какой-то хлам на полу.

- Эхэй, привет, чувак! Что за депресс ты тут гонишь? – он нагнулся, чтобы сжать мою руку, коснуться лбом моей головы и похлопать меня по спине – такое у нас было странное приветствие с самого начала нашей дружбы. Мне пришлось прекратить наигрывать, и я отложил гитару в сторону.

- Привет, чудила. Это не депресс, это состояние души. И вообще, кто-то вчера наглым образом отморозился от катания.

- Блин, вы всё таки катались? Ла не говорит со мной со вчерашнего дня. Вообще бред, ходит такая мимо и делает вид, будто меня нет. Пытался вчера вечером зайти к ней в комнату, поговорить – не представляешь, что учудила. Она закрылась! На замок! Первый раз за всю нашу жизнь, можешь себе представить? – Эл присел рядом на край огромной чёрной колонки, которая, казалось, видела момент закладки этого дома.

- Вообще-то, могу, – я улыбнулся ему. – Она была очень зла на тебя. Мы даже уговорились, что я дам тебе пенделя и проведу разъяснительную беседу, чтобы ты перевоспитался и впредь не общался ни с какими девушками, кроме неё.

- Блин, чувак... – Эл опустил голову на руки и зарылся пальцами в отросшие волосы. – Ты понимаешь, как я устал? Я всё-таки парень. Вот сколько нам лет, Фрэнк?

- У вас день рождения через две недели. Шестнадцать исполнится. До сих пор завидую, что вы взрослеете летом, а мне приходится ждать осени до своего шестнадцатилетия. Хорошо устроились. – Я улыбнулся ему, но Эл не поднял головы.

- В том-то и дело, Фрэнки. Нам уже по шестнадцать. Она никак не понимает, что это нездорово – быть всегда только вдвоём. Лала классная девчонка, и я люблю её, но... но она ведь моя сестра, понимаешь? А мне нужна сейчас девушка, а не сестра. Я ведь здоровый парень, я хочу целоваться, обжиматься, и всё такое прочее, – он смущённо улыбнулся, и продолжил. – Последнее время мне тупо хочется, и я ничего не могу с собой поделать. Поэтому вчера я ухватился за этот шанс свалить из дому, как утопающий за соломинку.

- Серьёзно тебя припекло, брат.

- Я бы посмотрел, как тебя припекло, если бы у тебя под носом постоянно расхаживала полуголая от жары девица, которая не понимает, что её брат – тоже человек, – Эл засмеялся. – Помнишь, как мы тогда смотрели с тобой родительскую порнушку? Нас ещё Лала застукала. Было весело...

Стоило ему вспомнить, как тот случай ярко всплыл в моей памяти. В один февральский день мы встретились с Элом после школы в закусочной. У Лалы были ещё какие-то дополнительные занятия, так что мы радовались своей мужской компании и поедали хот-доги с чаем...