Поединок (СИ)

— И что за строчки ты пишешь? Никак не разберу, — Аманда нахмурилась, пытаясь прочесть то, что уже успел много раз скопировать Ал.

Первокурсник улыбнулся:

— «Все планы по спасению отдельных личностей, или человечества в целом, должны быть согласованы с деканом факультета». Сто пятьдесят раз.

Аманда прыснула:

— С чувством юмора у профессора Фауста все в порядке, что бы ни говорил Джеймс. Итак, кого ты спасал на этот раз?

— Ох, это долгая история, — Альбус снова взял в руку перо. — И она еще не закончилась.

— Что-то случилось? — девочка сразу взволновалась, и Ал знал, почему. Аманда была очень привязана к их семейству, она проводила в их доме большую часть каникул, когда ее родители и брат Зак гостили у бабушки и дедушки. — Дядя Гарри?

— Лили, — тяжело выдохнул мальчик. — Один человек, не любящий Скорпиуса, стер его из воспоминаний Лили. Они очень страдают, особенно Скорпиус.

Аманда в ужасе приложила ладошку ко рту.

— Бедная Лили… Она… совсем его не помнит?

Альбус пожал плечами, возвращаясь к своим строчкам:

— Помнит, но не в ту пору, когда она его полюбила.

— О… Бедняжка Скорпиус… — на глаза Аманды навернулись слезы, и Ал даже чуть не улыбнулся: кузина всегда сторонилась мужа Лили, слишком стесняясь в его присутствии и чуточку боясь, особенно юмора Малфоя. А тот до сих пор называл ее «Колобком», хотя за три года она очень выросла и ее полнота перестала бросаться в глаза. — Но ты почему-то совсем не выглядишь обеспокоенным.

— Сто пятьдесят, — Альбус удовлетворенно поставил точку в своем наказании и только потом снова посмотрел на Аманду. — Любовь может победить даже смертельное заклятие, так что ей какое-то Забвение?

— Опять ты говоришь чужими суждениями, — укорила мальчика Аманда, хмурясь. — Как старик…

— Я разделяю эти суждения, — хмыкнул Ал, потягиваясь. — Все образуется.

— Ее вылечат? Тео и Ксения ведь могут?

— Тео не может, — покачал головой Ал. — Дело не в памяти Лили.

— А в чем?

— Я не знаю, — Альбус вертел в руках перо. — Ксения знает, но тоже ничего сделать не может, потому что боится навредить.

— Значит, все останется так? — не поверила Аманда. — Лишь надеяться и ждать?!

— Кто сказал? — улыбнулся Ал, беря чистый свиток и обмакивая перо в чернила. — Любовь любовью, но и ей иногда нужно помочь…

— Ал, вспомни строчки, что ты только что писал, — предостерегла его Аманда. — Мне не нравится блеск в твоих глазах. У тебя достаточно проблем и так...

— Я помню строчки, именно поэтому написал Фаусту записку — пусть согласовывает, — ухмыльнулся мальчик, ощущая в себе немного от Джеймса. Даже с Алом иногда такое случалось. Хорошо, что брат пока об этом не знал.

Аманда прочла вслух то, что постарался написать разборчиво Альбус:

«План спасения Скорпиуса Малфоя от него самого: поговорить с портретом Альбуса Дамблдора, отправить сову, ждать С.М. в кабинете. Затем действовать по обстоятельствам. Прошу согласовать».

— Ал, тебя опять накажут.

— Нашла, из-за чего переживать. Идешь со мной? — он поднялся и собрал свои вещи.

— Куда? — чуть испугалась Аманда.

— В кабинет директора, конечно, — мальчик положил свитки на стол Фауста. Жаль, что Брун с ним не разговаривает: друг считал, что Ал его бросил, убежав веселиться без него. А Марин и Берти, наверное, уже в башне Рейвенкло.

— И как ты туда собрался попасть? — Аманда последовала за Алом в коридор. — Ведь нужен пароль, а его знают лишь… Ой, Ал, только не говори, что… Нет, ты этого не делал.

Мальчик только улыбнулся, подмигивая кузине. То, что знают другие, редко могло остаться секретом для Ала. Тем более, что, как оказалось, голова у профессоров устроена так же, как и у других.

— Сначала в совятню, — уверенно решил мальчик, меняя направление.

— Уже поздно.

— Самое время.

— Если нас поймает Филч… — Аманда озиралась в пустых уже коридорах.

— Не поймает, не трусь, — Ал быстро свернул на боковую лестницу. Дальнейший путь до совятни они проделали молча.

Почти все совы уже улетели на охоту, и Ал поторопился достать перо и свиток, написать несколько строчек и привязать письмо к лапе не очень-то довольной этим совы. Они явно нарушили ее планы на вечер.

— Простите, Мадам Сова, — прошептал Альбус, выпуская ее из окна. — Быстрее к Скорпиусу!

— Нам обязательно идти сейчас в кабинет директора? — робко спросила Аманда. Наверное, если бы не ее привязанность к Лили, то она давно бы ушла к себе в гостиную. И Ал был ей благодарен за компанию — вдвоем всегда веселее. Он опять подумал о дувшемся Бруне и даже улыбнулся: тот и на этот раз пропустит все самое интересное, причем теперь уже по своей вине.

Горгулья спала, и Ал смущенно коснулся ее рукой, привлекая внимание. Фигура, конечно, не была живой, но мальчик был уверен, что даже статуе стоит принести извинения, тревожа ее в поздний час.

— Простите, но нам нужно войти, — вежливо проговорил мальчик. Аманда за его спиной тихо фыркнула. — «Свободный эльф».

Горгулья с тихим шорохом начала поворачиваться. Ал оглянулся на Аманду и смело шагнул на лесенку.

Он еще ни разу не был в кабинете профессора МакГонагал. Хотя нет, один раз был, четыре года назад. Но тогда его сразу увели к мадам Помфри.

Теперь же у него было время оглядеться. Но ему бы и ночи не хватило на то, чтобы все рассмотреть — глаза разбегались, хотелось поприветствовать всех древних волшебников на портретах. Но те спали, явно не желая уделять внимание незванным гостям. Лишь одна старушка тепло улыбалась им, и Аманда робко помахала ей рукой, как старой знакомой. Ал решил, что историю этого он узнает позже, а пока прямо прошел к столу МакГонагалл, за которым с портрета ему тепло улыбался дедушка Альбус.

Ал впервые почувствовал робость, глядя на Директора. Ну, ведь сейчас тот не был в его голове, и мальчик даже не знал, как может обратиться к Дамблдору. Что, если портрет вообще не знает о их близком знакомстве?

— И здесь нет покоя.

Ал с улыбкой — искренней и радостной — обернулся к другому портрету:

— Дядя Северус! Вы...?

— Молчать,— почти рыкнул профессор Снейп, оглядываясь на другие рамки, где заворочались волшебники.

Ал попытался спрятать улыбку и снова посмотрел на Дамблдора, который, кажется, вовсе не был недоволен столь поздним визитом.

— А портреты едят конфеты?— спросил мальчик, и Аманда опять фыркнула за его спиной. Альбус-старший вынул из кармана лимонную дольку и положил в рт, прищурившись за стеклами очков.— Это хорошо... Только я же не об этом хотел вас спросить...

— Ал...— Аманда нервничала, боясь, что их могут застать в кабинете директора. Но мальчика это вообще не волновало — школьные правила часто ему казались абсурдом, как и Джеймсу в свое время. Все-таки в чем-то брат был прав, когда не соблюдал их. Иногда бывают обстоятельства, когда не до того, чтобы хранить покой профессоров.

— Дедушка...— Ал прикусил губу, словно пробуя на вкус впервые вслух произнесенное обращение к Дабмлдору. Тот улыбнулся, и мальчик продолжил, приободрившись:— Помнишь, мы с тобой говорили... Что если красивое и свободное животное заключить в клетку, то оно будет биться о прутья, причиняя себе боль, пока у него хватит сил и воли бороться с неволей...

— Мы говорили о большой кошке, рыжей кошке...— мягко напомнил Дамблдор, не спуская глаз с мальчика.

— Хорошо. Но ведь даже если клетку перенести в другое место — например, в место обитания этой кошки, то все ведь останется по-прежнему, да? Потому что кошка все еще будет в клетке... Просто она станет биться с новой силой из-за новой надежды и причинять себе боль, но вырваться наружу не сможет... Так?

Портрет Директора лишь на миг задумался, а потом снова кивнул. В уголках его мудрых глаз пряталась улыбка, словно он был рад, что Альбус сам дошел до этой мысли. Это было привычно между ними: дедушка любил, чтобы Ал размышлял самостоятельно.

— Значит, чтобы выпустить кошку на волю, мало создать вокруг нее привычную атмосферу...— Альбус смотрел в пол, думая.— Нужен ключ, правильный ключ, чтобы отпереть клетку...