Пока смерть не разлучит нас (СИ)

- Ты самый умный человек, не считая твоего брата, из всех, кого я знаю... - подошёл к проблеме издалека Грегори.

- Интересное начало, - протянул Майкрофт, когда Грег продолжил фразу:

- ...Но даже ты не понимаешь того, что делаешь.

- Очевидно, действительно не понимаю. - Майкрофт недоумённо посмотрел на ставшего серьезным Грегори. - Что ты хочешь этим сказать?

Грег повертел в пальцах краюшку хлеба и коротко пояснил:

- Мы очень разные.

Начало явно Майкрофту не понравилось, потому что в светлых глазах мелькнуло смятение, сменившееся ледяным спокойствием; казалось, даже температура воздуха упала на пару градусов.

Он расправил плечи, словно был на королевском приёме, и безэмоционально произнёс:

- По-моему, это было ясно с самого начала.

- Нет, я не то хотел сказать... - Грег неопределённо взмахнул рукой, собираясь с мыслями и проклиная себя за неправильно подобранные слова. - У нас с тобой разный социальный статус. Ты ездишь на Бентли, я — довольствуюсь старушкой-Хондой, ты обедаешь в шикарных ресторанах, я на бегу перекусываю фаст-фудом.

С каждым пунктом Грегори нервно отщипывал кусочек хлеба и кидал в опустевшую тарелку:

- Ты отдыхаешь на лучших курортах мира, мне в радость и Уэльс. Это то, чем мы являемся: я — рядовой инспектор полиции, ты — чиновник высшего эшелона.

Майкрофт посмотрел на нервничающего Грега, на тарелку, полную истерзанных хлебных обломков.

- Есть одна очень старая итальянская пословица: «Когда игра заканчивается, король и пешка падают в одну и ту же коробку». Я к тому, что все мы — фигуры на игровом поле жизни и то, чего каждый из нас достигнул, не имеет никакой ценности перед лицом Смерти. Можешь мне верить. Я это точно знаю. Разве это мешает нам быть вместе?

- Нет! - Грег потянулся к Майкрофту и накрыл его ладони своими. - Не злись, но я должен был это сказать. Мне твой образ жизни не по карману, даже если я стану работать сверхурочно и ночевать в Ярде.

- Никто и не говорил о том, что ты должен это оплачивать... - возразил Холмс, но был прерван.

- Так, стоп. А вот сейчас мы и подошли к самой сути. Я живу в твоем доме...

- Я сам предложил тебе переехать, - поспешно вставил Майкрофт. - Здесь намного удобнее, чем в твоей квартире.

Грег вспомнил свою старую ванну с ржавыми потёками, скрипящий на все лады старый паркет, кухоньку, в которой двое взрослых мужчин просто физически не поместились бы, и признал правоту:

- Ладно, с этим согласен. Но твои подарки!

- А с ними-то что не так?

- Майкрофт, они до неприличия дорогие! Всему есть разумный предел. Ну, ладно, насчёт одежды я не имею ничего против, но часы, что ты мне подарил на Новый год! Я даже представить не могу, сколько стоит эта марка!

В доказательство своих слов Грегори отогнул манжет рубашки, показывая стильный Брегет. В свете кухонных ламп блеснул хромированный корпус и шестерёнки, вращающиеся под стеклом.

Майкрофт покосился на часы и пожал плечами:

- Я хотел, чтобы у тебя была вещь, достойная тебя.

- Ага, - согласился Грегори, - а потом я думаю, почему это суперинтендант так странно на меня смотрел, когда распекал на очередном совещании. Когда мы вышли, и Донован посвятила меня в стоимость этого подарка, эквивалентного стоимости приличной машины, я чуть полностью не поседел! А вчера, знаешь, о чём я волновался, когда догнал наркодельца и повалил на землю? Я боялся не руку сломать при падении, а поцарапать или, не дай Бог, сломать эти часы!

Майкрофт тихо рассмеялся, оттаивая.

- Вот уж не думал, что ты так заботишься о моих подарках. Хорошо, я согласен на баркас, рыбалку и всё, что ты мне предложишь.

Грегори удивлённо заморгал, а потом тепло улыбнулся: - Нет уж, поехали на море. Мне одного рыжего солнца мало.

Холод, на несколько томительных секунд воцарившийся между ними, тут же тает от искренних улыбок.

Майкрофт придвигается ближе и ласково проводит по волосам Грегори, перебирая мягкие пряди, отчего Грег жмурится и едва не урчит. Тёплые пальцы круговым движением скользят по виску и ложатся на затылок, массируя чувствительную кожу, посылая приятные щекочущие импульсы. Боком ощущается тёплое сильное тело, и Грегори тянется к нему, к этому теплу, осторожно целуя в самый уголок рта, а Майкрофт с готовностью отвечает. Мягкий тягучий поцелуй становится глубже, и, как только заканчивается воздух в лёгких, Грег отстраняется. Он открывает глаза и сталкивается взглядом с Майкрофтом - обычно светлую радужку затопила чернота расширенных зрачков, а по щекам расползается неровный румянец.

Как они добираются в спальню, Грег не помнит совсем.

Разум туманит близостью, и сквозь этот самый туман иногда всплывают какие-то неважные, ненужные вещи: мелкие пуговицы, в которых путаются пальцы — его или Майкрофта, - лёгкая боль в колене, потому что он не удержал равновесие и зацепил ногой дверной косяк.

Маленький ночник в изголовье едва освещает комнату, отбрасывая на стены мягкие причудливые тени.

Холмс буквально вытряхивает его из одежды, закусывая губы от нетерпения, и при виде такого Майкрофта низ живота сладко тянет, ведь он, Грегори, доводит этого человека с безукоризненным самоконтролем до безумия. Сердце замирает на миг, чтобы тут же пуститься вскачь.

Жадные руки снимают рубашку, скользят по плечам, изучают; они совсем не похожи на женские, но под их лаской Грег готов расплавиться, как восковая свеча от яростного пламени. То, что происходит в этой комнате, вообще не похоже на всё, что он себе воображал: каждый поцелуй, перерастающий в яростную борьбу губ и языков гораздо ярче, каждое объятие — крепче.

А потом Грегори падает на кровать и связные мысли покидают голову, потому что ощущения зашкаливают, простыни холодят распалённое тело, а Майкрофт прижимается, обжигая нестерпимым жаром. Когда Холмс кусает его за шею — легко, чтобы оставить едва заметную цепочку красных отметин, Грегори тихо стонет и зарывается носом в каштановые волосы любовника, вдыхая дурманящий аромат. От него пахнет лёгким горьковатым парфюмом с ноткой полыни и сандала, мускусом и огненным, нестерпимым, невероятным желанием.

- Что же ты со мной делаешь, - благоговейно стонет Грег, когда Майкрофт отрывается от его шеи, скользит губами вниз, и пах обдаёт горячим дыханием. Грегори то жмурится, то распахивает глаза, перед которыми плывут яркие круги, не зная — смотреть или не смотреть, а всё потому, что Майкрофт вбирает его член, и это невероятно. Невыносимо.

Майкрофт раскрепощает его, снимая смущение, стыд, скованность слой за слоем, как шелуху с луковицы, и оставляет в конечном итоге только острое наслаждение. Грег дрожит, утопая в сладостном дурмане, почти достигая оргазма, когда Холмс отстраняется.

От исчезнувшего тепла становится почти физически больно, Лестрейд разочарованно стонет и открывает глаза.

Глаза Майкрофта лихорадочно блестят, обычно тонкие бледные губы налились алым.

- Иди ко мне, - мягко просит Холмс и тянет его за руку, не разрывая пристального взгляда.