Бессмертные (СИ)

— Как же без этого, — пробормотал Эмбри, прячась на веранде.

Он аккуратно разулся и шагнул в дом, со скрипом притворив дверь.

— Мам, привет!

Мать возилась в углу, застёгивая пуговицы голубой рубашки.

— Привет, милый. Ты снял ботинки?

Кивок.

— Молодец.

Женщина подскочила к буфету, откуда выудила чашку, и налила себе холодного утреннего кофе, который разогрела в микроволновке.

— На работу собираешься? — спросил Эмбри, изучая содержимое почти пустого холодильника. Поморщившись, захлопнул дверцу.

— Да. Дженис должна была отработать двойную смену, но заболела, так что я решила не упускать возможность подзаработать.

— Ты всю ночь не смыкая глаз проработаешь, а наутро пойдёшь в офис! — пожурил Эмбри. Женщина умоляюще на него взглянула.

— Нам нужны деньги, — развела она руками, затем схватила сумочку и чашку с кофе с холодильника, к которой прижала крышку. Эта женщина разрывалась на двух работах: по ночам на заправке в окрестностях Форкса, а днями выполняя обязанности секретаря у единственного в Ла Пуш адвоката.

— Мам, ты к утру с ног свалишься.

Эмбри ненавидел, когда мама начинала изматывать себя, но в свои шестнадцать он едва ли мог найти себе достойную работу в резервации, а выбраться за её пределы без автомобиля попросту не имел возможности.

— Эм, — вздохнула женщина, надевая пальто, — не так уж много мест, где я могла бы работать. Ты ведь хочешь есть?

Робко улыбнувшись, Эмбри подошёл к матери.

— Ради тебя я помру с голоду.

Индеец заправил выбившуюся прядь волос за ухо.

— Не подлизывайся, — подмигнула она и легонько дёрнула за прядь. — Тебе купить заколочек?

Эмбри сморщился и отстранился.

— Ма, ну не называй их так! Когда ты это сказала при Джейкобе и Квиле, они потом месяц прикалывались надо мной. Это резинки для волос, — пропыхтел он, покрываясь красными пятнами.

Женщина рассмеялась и обмотала шарф вокруг шеи.

— Как бы они там ни назывались, тебе ведь нужны ещё? Постоянно их теряешь, — подбирая ключи, сказала мать.

— Не надо. Я пороюсь в комнате.

Одной из дурацких привычек Эмбри было снять резинку с волос перед сном и забросить её подальше в груду грязного белья, где она благополучно затеряется на века.

Усевшись за стол, он получил мимолётный поцелуй в лоб от матери, которая тут же вылетела из дома. Эмбри поморщил нос и откинул волосы с лица. Плита пустовала, значит, мама не успела ничего приготовить.

«Опять лапша», — с грустью подумалось ему. Парень вскипятил большую кастрюлю воды и бухнул туда сразу пять или шесть пачек дешёвой лапши, безвкусной и давно уже приевшейся, но тем не менее она хоть как-то забивала желудок и утоляла чувство голода. Еда не простояла на плите и нескольких минут, как свет замерцал и погас.

— Только не сейчас, — простонал Эмбри в темноту.

Но в полумраке его зрение ничуть не изменилось. Эмбри нахмурился и огляделся — за окном уже поздний январский вечер, но кухня проглядывалась без особого труда.

— Странно, — буркнул он и прошёл к ящику, где лежал фонарик. Снова оглядел темную, но вместе с тем хорошо просматриваемую кухню, и пожал плечами. С фонариком он обыскал ящики, выудил несколько свечей и только потом вернулся к готовке, с радостью обнаружив почти сваренную лапшу.

Накрыв на стол, Эмбри пролистал телефонную книгу и с помощью старого настенного телефона дозвонился до энергетической компании. На том конце провода почти тут же взяли трубку.

— Эм, проверьте дом Коллов. Улица Хай Поинт, двести сорок три.

— Да, сэр. Подача электроэнергии к этому дому была приостановлена ввиду неоплаченных квитанций, — ответил оператор.

Эмбри сжал кулаки и сделал глубокий вдох.

— И какой долг?

— Триста сорок два доллара и семь центов, сэр.

— Что?! Откуда столько? — резко выкрикнул он.

— Это долг за два месяца, — пояснил бесцветный голос на том конце.

Эмбри прикрыл глаза и постарался успокоиться. Сердце ускорило своё биение.

— Ладно… Спасибо. — Юноша с треском повесил трубку. — Великолепно. — Плюхнулся за обеденный стол.

Погоняв по тарелке вермишель, Эмбри всё же пригубил остатки, поставил грязную посуду в раковину и вышел на улицу за дровами. Старая печка обогревала дом только тогда, когда была под завязку забита поленьями, поэтому для растопки требовалось набрать немалую кучку.

На заднем дворе что-то заставило остановиться. Что-то, что шевельнуло кусты. Эмбри внимательно оглядел кромку леса, который всегда был безопасным местом для его детских игр.

На другом конце двора раздался шелест. Эмбри резко развернулся, но снова ничего не обнаружил, кроме того, что продолжал отлично различать предметы в темноте. Учащённое дыхание создавало в прохладном воздухе облака пара.

Что-то снова шевельнулось, и волосы на руках встали дыбом. Быстро схватив охапку дров, Эмбри кинулся в дом. Вскоре после того, как огонь был разожжён, он отодвинул шторы и нервно выглянул в темноту.

«Что же это было? Маленькие зверьки столько шуму не создают».

Эмбри сел на диван и с тихим ужасом стал представлять, как пойдёт завтра в школу, даже не приняв душ. Ужасно, что матери с таким трудом удаётся оплачивать квитки. Она едва ли сводит концы с концами, а сынок-обуза не в состоянии выполнить и минимум своих обязанностей. Она бы ни за что не позволила ему устроиться на работу, нет, слишком юн, да и как найти что-то без машины?

Всё было бы проще, если бы у мамы был кто-то, кто смог бы помочь. Эмбри тут же подумал об отце, попытался представить его. Но не смог.

Всю жизнь на месте отца зияла пустая, приводящая в уныние дыра, которая напоминала навечно потерянный кусочек пазла. Эмбри не знал, кто был его отцом, а спросить о нём у матери не хватало смелости. Он ведь не дурак — если бы мама хотела, заговорила бы сама, но она молчала.

Эмбри посмотрел на свою смуглую кожу. Мать была белой, имела французские корни, бледную кожу, каштановые волосы ниже плеч и тёмно-карие глаза — прямо как у него самого. Ещё будучи ребёнком Эмбри понимал, что смуглой кожей он обязан генетике отца, но никак не матери, а отец его был квилетом.

Но ведь если бы отцу было нужно, он бы уже давно показался.

«Звание отца года он, конечно, не получит».

Слушая треск разгорающегося огня, Эмбри глубже устроился на диване и отогнал от себя грустные мысли.

***

Следующим утром Эмбри чудом проснулся до будильника. Насколько это было возможно без горячего душа, он постарался привести себя в максимально презентабельный вид. Расчесав волосы, стянул их в хвост и надел более-менее чистую одежду с пола. В школе у шкафчиков ему повстречались Квил и Джейкоб.

— Привет, — кивнул Эмбри.

Если Квил с Джейком и заметили его взъерошенный вид, то ничего не сказали.

— Привет. — Квил повесил ранец на плечо.

— Эй, дружище, можно к тебе после школы? — спросил Эмбри у Джейкоба. Тот кивнул и заправил прядь длинных волос за ухо.

— Конечно. Что-то случилось?

— Мне бы душ принять… — едва слышно пробормотал Эмбри, не рискуя встретиться взглядом с друзьями. Даже если Джейкобу эта затея была не по душе, виду он не подал.

— Ты разве не собирался чинить «рэббит»?

Кивнув, Эмбри достал учебники для первого и второго уроков из шкафчика.

— Да, собирался. Я приду.

— Ребят, как думаете, Джаред сам обкромсал рукава футболки или мамочку попросил? — хихикнул Квил, когда мимо прошагал старшеклассник.

Джаред одарил Квила грозным взглядом, отчего последний тут же притих и расправил плечи.

Джейкоб, который до этого недоверчиво наблюдал за всей ситуацией, обратился к другу:

— Чёрт, он же не слышал тебя?

С лица Квила сползла тень улыбки. Джаред удалялся от ребят по узкому коридору, чудом не касаясь макушкой головы потолочных плит.

— Молись, чтобы не услышал, — поддразнил Эмбри.

— Ты чего-то побледнел, Квил. Что, напустил в штаны? — рассмеялся Джейк. Квил замахнулся на него кулаком, но Блэк успел отпрыгнуть.