Skins (Молокососы) (СИ)

Не то чтобы я не хочу заниматься с ней сексом. Я просто хочу, чтобы это было идеально. Меня не привлекает делать это в любом месте, как животное. Это для таких как Кук. Но не для меня.

Я шел навстречу Пандоре с новыми убеждениями. Девушка, которую я люблю, достойна большего, чем быстрый перепихон после обеда. Но как только я подошел к месту нашей встречи на автобусной остановке, я увидел, что Панда ходит взад и вперед, как сумасшедшая. Я ускорил шаг.

- Привет, Панда! - я улыбнулся моей девушке, но не смог вызвать улыбку в ответ. Она была очень расстроена. - Что случилось?

- Все плохо, Томас, - сказала Пандора, вытирая слезы со щек. - Все охуеть как плохо!

- Да что случилось?

Я сел на скамью под крышей и попросил Панду сесть рядом.

- Ты поссорилась с мамой?

- Не совсем, - Панда шмыгнула носом. - Ну что-то вроде того. То есть... - она на секунду прикрыла глаза, - она даже не слушает меня. Я пыталась рассказать ей о тебе. О том, что я уже выросла. Что уже достаточно взрослая, чтобы у меня был парень и чтобы я могла заниматься с ним всякими штуками. Понимаешь?

- Пандора! Ты разговаривала со своей мамой о сексе?

- Я хотела, - Пандора взяла меня за руку. - Но, видимо, у меня никогда этого не получится.

- Слава Богу! - я громко вздохнул. - Неуважительно говорить о таких вещах с матерью. Она просто не хочет об этом знать.

- Но она должна знать! - закричала Пандора, отпустив мою руку. - Давно пора уже, Томас. Я готова.

Я посмотрел на пончик в моей сумке.

- Дело в том, Пандора, что я не знаю, готов ли я. Не с тобой. Ты особенная. Я не хочу все разрушить.

- Ты больше не любишь меня? - Пандора выглядела испуганной. - Ты меня точно разлюбил.

- Вовсе нет. Это все только потому, что я не хочу торопить события, - ответил я. - У нас есть время, Панда. И когда-нибудь это время придет.

 Effy

Среда, 5 августа. Кафе в Венеции

Блять, как же тут жарко. Вчера я все-таки решилась снять свои сапоги и переобуться в шлепки. Зеленые вьетнамки, которые купила мама за смешную цену. Поначалу я чувствовала себя в них голой. Мы с моими сапогами пережили дофига дерьма. Они будто бы мои доспехи, что ли.

Я встала рано-рано утром. Но я просто не могла сидеть за старинным пластиковым столом, не могла есть отвратительный, жесткий итальянский хлеб с джемом, на пару с мамой, притворяющейся счастливой, старающейся придумать, чем бы мы с ней могли бы заняться вместе. Она, наверное, читала этот чертов путеводитель по Венеции задом наперед, и вот теперь ей взбрело в голову поехать на экскурсию вместе. Будьте уверены, ни одна часть Венеции не останется непосещенной нами.

Она старается. Я знаю, что она старается, но все, что она делает, меня раздражает. Начиная с первого дня, я надеюсь, что столкнусь с Альдо снова. Я даже ходила супер медленно мимо его этажа, останавливалась на лестничной клетке, прислушивалась, не открылась ли его дверь. Но у меня не хватило смелости, чтобы туда постучаться.

Но сегодня утром мы столкнулись возле почтовых ящиков. Он перебирал свою почту. Мои шлепанцы издавали даже больше шума, чем мои сапоги, когда я шла к нему.

Я не растерялась и подошла ещё ближе. Альдо посмотрел на меня и улыбнулся.

- Доброе утро, - сказал он. - Как вы с мамой устроились?

- Хорошо, спасибо.

Я посмотрела на письма, которые он держал.

- А у тебя много писем.

Альдо вздохнул.

- Да-да... Как всегда: оплата счетов, деньги на адвокатов моей жены. Деньги для моих детей... И счета за эту квартиру. Бесчисленное количество бумажек.

Жена. А кто кого кинул? Мне интересно. Он или она?

- У тебя есть дети? - невинно спросила я, оттягивая время. - Ты не живешь с ними?

- Я развожусь с их матерью, - сказал Альдо. - Мне пришлось с ними расстаться. Но я не хочу. Это очень тяжело.

Он помахал передо мной коричневым конвертом

- И к тому же очень дорого.

- Извини, - сказала я. - Должно быть, дерьмово тебе живется.

Альдо пожал плечами и засунул в карман письма. Он косо посмотрел на меня.

- А где же твой отец? - спросил он напрямую.

- Понятия не имею, - тут настала моя очередь пожимать плечами. - Они разошлись.

- Мне очень жаль. Бедняжка, - сказал он. - Дети это трудней всего переживают.

Мы помолчали. "А он хороший парень", - подумала я. - Добрый и не слишком любопытный".

- Итак, Эффи, - сказал он, немного погодя. - Что собираешься делать сегодня?

- Не знаю. Может быть. осмотрюсь получше, - сказала я. - И, вероятно, потеряюсь.

- Этот город - как лабиринт, и, конечно, есть риск потеряться, если ты его не знаешь.

Он помолчал.

- Но иногда потеряться бывает полезно.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

- Ты так не думаешь?

Ну, пойдем же со мной.

- Может быть... Ты мог бы помочь мне тут осмотреться?

Он посмотрел на часы, а затем я впервые за все время знакомства увидела, как его взгляд оценивающе скользит по моему телу. Он помолчал немного.

- Почему бы и нет? - наконец сказал он. - Было бы неплохо.

Он открыл передо мной дверь.

- Пошли.

- И куда же? - спросила я.

- Святая Мария де Марколи, - сказал он, и эти слова как будто катились по его языку. Я представила этот язык в совершенно других местах. На моей груди, для начала.

- Иии.. Что же это?

- Церковь.

- Просто супер.

- Тебе понравится, - сказал он.

- Я атеистка, - сказала я.

Он покачал головой, слегка морщась.

- Пойдем. Ты ведь выше всего этого.

Господи. Я, кажется, превратилась в Кэти Фитч. Королева толстых дур.

- Я пошутила, - сказала я неуверенно. - Это у нас шутки такие.

Альдо ободряюще улыбнулся мне.

- Ах, это английское чувство юмора! Я думаю, что мне нужно время, чтобы к нему привыкнуть.

Мы прошли через лабиринт улиц и переулков, где наверху сушат одежду на перилах балконов, послали к черту всех этих итальянских сварливых теток и, наконец, прибежали к небольшой грязной площади. Громко звенел колокол.

- Вот, - сказал Альдо, указывая на здание с плоским фасадом. - Это самое красивое место в Венеции.

Меня же это здание ничуть не впечатлило. В отличии от той церкви, куда папа тащил меня и моего брата Тони каждое воскресенье, когда мы были детьми. Да, были времена, когда папа воображал себя "духовным человеком". Но, конечно, всё это было полнейшей херней.