Северо-западный проход (СИ)

- У тебя ведь есть электричество? – с растущим беспокойством уточнил Шерлок. Без мобильника он прожить еще мог, но вот без ноутбука и почты уже никак.

Джон кивнул.

- Основной генератор, резервный генератор, аккумуляторы и система-инвертор. Я стараюсь расходовать заряд по минимуму. Когда закончу с ужином, покажу, как пользоваться спутниковой связью.

Несколько минут Шерлок прислушивался к тому, как Джон быстрыми уверенными движениями что-то нарезает. В кухне странным образом смешались примитивность (печка и керосиновая лампа) и роскошь (профессионально изготовленная деревянная мебель, кованые железные крепления и поручни, морозильник). При этом в ней было очень мало такого, что могло служить украшением, и совсем ничего, что указывало бы на особенности характера владельца – ни фотографий, ни каких-то безделушек, ни даже декоративных вышитых полотенец.

Шерлок подумал, не выкурить ли сигарету. Сейчас он остро нуждался в химическом стимуле, который помог бы ему думать, но тут же почти что с ужасом осознал, что до ближайшего магазина множество миль. Когда выйдут его запасы, он останется совсем без никотина. Шерлок опять посмотрел на холодильник, на дверь, как он полагал, ведущую в кладовку, и попытался подсчитать, как часто Джону приходится отправляться в город за продуктами. Даже при условии, что едоков теперь двое, это может случиться через несколько недель.

Наконец, мысли пришли в норму, и он спросил:

- Где ты будешь спать? Это ведь твоя спальня?

Не оборачиваясь, Джон пожал плечами.

- Прекрасно обойдусь гостиной. Я не сплю помногу.

- Как и я.

Левая рука Джона застыла в воздухе, он бросил взгляд через плечо.

- Только не подкрадывайся ко мне, пока я сплю. Я… не привык, чтобы здесь был кто-то еще.

Внимательно всмотревшись в лицо Джона, Шерлок впервые заметил в его выражении сдерживаемый стыд. Он придумал и тут же отмел в сторону несколько наводящих вопросов, посчитав, что у него есть целая куча времени, чтобы удовлетворить свое любопытство. Если он, и правда, намертво здесь застрял, то нет никаких причин торопиться с раскрытием тайны, почему он тут оказался и кто такой на самом деле Джон Ватсон.

~~~

На ужин был простой стир-фрай из оленины с грибами, поданный с поджаренным кукурузным хлебом. Свой чай Шерлок сильно пересластил, видимо, чтобы компенсировать отсутствие молока или настоящих сливок. Джон даже не стал задумываться о том, чтобы предложить хранящийся в кладовке растворимый порошок. Было совершенно ясно, что Шерлок – человек больших городов и благ цивилизации, каким был и сам Джон несколько лет назад, еще до того, как решил уединиться в лесу.

Снег за окном перестал. Джон вымыл посуду, и, поставив тарелки сушиться, произнес:

- Пойду прогуляюсь. Чувствуй себя как дома. И постарайся не израсходовать всю горячую воду, если собираешься принять душ. В нагреватель помещается всего сорок галлонов.

Шерлок пораженно воззрился на него. Джон подавил смешок, слишком легко представив, что Шерлок не отказывает себе в удовольствии подолгу поплескаться под горячим душем. Его брат хотя бы примерно представлял, в каких условиях живет Джон? Быть может, то, что он отправил Шерлока зимовать в столь примитивной обстановке, было просто изощренным приемом в постоянной войне, вызванной неким детским соперничеством?

Мгновение спустя Джон вышел из кухни. Он надел куртку, перчатки и шапку, прежде чем окунуться в царящий снаружи холод. Температура колебалась где-то около нуля, как бывало время от времени, когда окончание снегопада приносило с собой потепление на градус-другой. Если завтра ничего не переменится, то к полудню солнце растопит нападавший слой снега в дюйм глубиной.

Свои владения Джон обходил каждый вечер, проверял топливные резервуары, небольшой ангар, сарай, окна, крышу и стены дома. Иногда он ходил посмотреть на реку, но такое случалось нечасто. Детство Джона прошло под яркими огнями Детройта, Торонто и других крупных городов, где редко удавалось разглядеть за раз больше, чем жалкую горсточку звезд. Джон страстно любил бескрайнее ночное небо, но эту любовь уничтожила одна-единственная ночь в пустыне. Теперь он чувствовал себя безопаснее среди тьмы и теней, словно мягкий свет Млечного Пути каким-то образом лишал его продуманной обороны, оставляя безоружным и уязвимым.

От Джона не укрылось, что светло-голубые глаза Шерлока светились, напоминая сияние звезд. Одна только мысль о них заставила его вздрогнуть, что равным образом могло быть хорошо, а могло быть и плохо. Шерлок был красивым, интересным, а еще этот голос – Господи, этот голос - но Джон не собирался позволять кому-либо влезать ему в голову, а Шерлок казался именно тем, кто проникнет всюду, куда ему только захочется.

Даже после всего, что он пережил, Джон пытался оставаться справедливым и приятным в общении. Все свои контакты с людьми он свел к минимуму из-за постоянно тлеющей под тонким покровом спокойствия ярости и боли. Сейчас ему едва ли удалось бы припомнить того Джона Ватсона, каким он был в школе. Тот человек не испытывал проблем с тем, чтобы закрутить роман, жил в окружении друзей и знакомых и никогда не оставался в одиночестве дольше, чем требовалось на то, чтобы пройти по коридору общежития или перейти из одной классной комнаты в другую, но даже тогда рядом с ним обычно кто-нибудь был.

Проверку Джон закончил, удостоверившись, что в багажном отделении квадроцикла и снегохода, стоявших в расположенном вдали от ангара гараже, имеется запас на случай непредвиденной ситуации. Завтра он удвоит пайки и добавит еще один фильтр для воды, если придется делать ноги, взяв с собой Шерлока. Думать, что нечто действительно способно вынудить его привести свои чрезвычайные планы в действие, было нелепо, но само их существование успокаивало, а Джон отчаянно нуждался в покое.

В дом он вернулся с некоторой неохотой, повесил верхнюю одежду у двери. Прогулка освежила, а накрывшее сейчас тепло привело к тому, что в настроение незаметно начали прокрадываться сонливость и апатия, но Джон по-прежнему ощущал беспокойство. Его жизнь обычно была наполнена тяжелой физической работой – в основном колкой дров – сменявшейся спокойными периодами глубокой сосредоточенности. Провести весь день в полете оказалось до странного тяжело.

В чулане, куда сходились все коммуникации, булькал водонагреватель. Со вздохом Джон постучал в дверь отделявшую ванную от кухни.

- Ты практически полностью израсходовал горячую воду! – достаточно громко, чтобы его расслышали за шумом воды, предупредил он. Когда через несколько секунд душ выключили, Джон улыбнулся сам себе и прошел к письменному столу.

Несмотря на то, что в одном из ящиков хранился старенький ноутбук, центр столешницы прочно занимала механическая пишущая машинка, которую Джон отыскал в ломбарде почти десять лет назад. Слева возвышалась стопка чистой бумаги, справа – кипа отпечатанных листов чуть меньшего объема. Под столом стояла корзина для забракованных страниц, которые позже можно было пустить на растопку камина.

В прошлый раз Джон остановился посередине листа. Теперь он провел пальцами по набранным строчкам, ощущая контуры букв, но не читая написанного по-настоящему, а просто позволяя рассказу потихоньку выстраиваться у него в голове. Он обдумывал, как переплетаются различные нити сюжета, складываясь в узор, который, как он надеялся, не распознают до самой кульминации. Джон написал только тридцать страниц, но образы героев уже ожили в его воображении, обрастая незначительными деталями поведения, которые помогут сделать их более реальными для читателя.

Закрыв глаза, он сосредоточил внимание на следующей сцене, прислушиваясь к голосу в голове. Когда идеальное место для начала нашлось, Джон опустил руки на рельефные клавиши и начал печатать.

~~~

Излишней притязательностью Шерлок никогда не страдал, но все же причины на то, чтобы ожидать определенного уровня комфорта, у него были. Пижаму и халат он принес в небольшую ванную сразу и теперь торопливо натянул их, хотя комната, несмотря на то, что из нее было два выхода, на удивление хорошо держала тепло. Одевшись, он отнес дорожные вещи в спальню, краем уха прислушиваясь к монотонному стуку, который был знаком, но идентифицировать сразу же не удавалось.