Некоторых людей стоило бы придумать (СИ)

Мари не замечала никаких странностей ни в чьем поведении, но я пообещал себе, что это ненадолго.

Мари, наверное, сейчас бы и военный оркестр рядом с собой не заметила.

Юрка бесился, испепелил взглядом меня, расстрелял официанта, который принес чай, воду и сок в подарок от ресторана — свежевыжатый из лайма и апельсина.

Я ущипнул себя за бедро, чтобы не засмеяться. Юри, не зная, куда деть себя, уткнулся в свой стакан. Пхичит и Крис шептались, девочки молча пялились во все глаза.

— Юри, — пробормотал я, — надо бы представить дам.

Юри подавился и поставил стакан.

— Да. Простите. Это… это моя старшая сестра, Марико, она прилетела сюда меня поддержать.

— Подержать, — рыкнул Юрка, — а то под лед провалишься.

Если я не ошибался, Отабек пнул его под столом. Юрка странно дернулся и замолчал.

— А это — мой преподаватель балета, Минако-сенсей. Она…

— Мы догадались, — ласково сказал Крис и подмигнул Минако. Юри кивнул и набрал в рот воздуха:

— Минако, Мари, это…

— Мы в курсе, — Минако уже расслабилась и тоже получала удовольствие от ситуации, я поймал ее хитрый взгляд и расплылся в улыбке.

Все чудесатее и чудесатее.

— Я понял, что не так! Мы забыли Джей-Джея, — весело пропел Пхичит и приложился к стакану, как будто там был никакой не сок.

Алтын, не меняя выражения лица, вдруг подал голос:

— Мы его не забыли. Мы его не пригласили.

Я заставил себя молчать и не описывать, ни сейчас, ни потом, никогда, какое влюбленное у Юрки в этот момент было лицо.

В жизни больше не сунусь в его дела. Ни за что. Меня вполне искренне пообещали покалечить, в конце концов.

— Хотите пригласить Джей-Джея? — Крис вынул телефон, наткнулся на мой взгляд, убрал. Юри пробормотал, глядя прямо перед собой:

— Как, все-таки, здорово, что мы все здесь.

Да неужели.

Я практически ощущал его неловкость — всей шкурой.

Хотелось откинуться в кресле, сложить руки, заказать мартини и смотреть, чем все это кончится.

Недурно было бы также утащить Юри отсюда. Разговор, который нам предстоял, пока не давил мне нигде, но это пока.

На Юри уставились все присутствующие, и он поспешно пояснил:

— Я год назад и представить себе такого не мог. Когда я в последний раз был в компании фигуристов, я ни с кем не общался.

Крис, Юрка и Пхичит подняли головы таким синхронным, хищным, плавным движением, что я невольно сел ровнее.

— Даже с Виктором заговорить стеснялся.

Мы с Крисом старательно не встречались глазами.

— Стеснялся? — шепотом переспросил Пхичит.

Я глянул на Мари, решаясь, и любовь к себе перевесила:

— Юри, ты что, ничего не помнишь?

Какой ужас вызывают у людей вызывают эти слова, какой искренний страх — я что, кого-то убил, я ведь не сделал ничего такого, да?

Метку кольнуло, и я впервые этому обрадовался. Юри был в панике.

Я снова был мудаком. Удивительно, что делает с людьми нежданное и незаслуженное счастье.

— Пить надо меньше, — буркнул Юрка. — Приговорил все шампанское и утащил меня танцевать. Баттл ему понадобился, представляете? Говорит, я должен взять реванш, Юра.

Юри медленно зеленел. Юрка закатил глаза:

— Я выиграл. Что и требовалось доказать.

Крис фыркнул:

— Деточка, мы все там были, и все признали победу Юри.

— Чего?

— И в командном зачете, и в парном, и в индивидуальном, — Крис подмигнул мне. — И на полу, и на шесте.

— Что? — Юри побледнел, как скатерть. Он глянул на меня.

Я при всем желании не мог сказать ему, что это неправда.

И не собирался.

Картина выстраивалась полностью, с начала и до конца, Юри затащил меня в танец, Юри содрал все овации, если бы Юри тогда не напился, я бы его не заметил. Я бы не промаялся почти два года, изводя себя и окружающих.

Как хорошо, что он тогда напился. Господи, как же хорошо.

— У меня остались фотографии! — контрольный выстрел был за Крисом. Пхичит завозился и вынул свой телефон:

— И у меня!

Трубки пошли по кругу. Юри сидел, спрятав лицо в ладони, мне безумно хотелось его обнять.

Выгнать всех и объяснить ему, что нет ничего плохого в танцах на шесте. Совершенно ничего плохого. Лучшее заключается в том, что этого больше не повторится.

Юри отнял руки от лица и глянул на меня. Я улыбался так ласково, как умел.

Все хорошо, Юри. Все ведь лучше некуда, ты что, не видишь, не чувствуешь?

— У вас кольца, — негромко произнес Крис. Но он выбрал потрясающий момент — микропаузу в общей вакханалии, так, чтобы его услышали даже повара на кухне.

— Нет.

— Да. Они парные, — я помахал рукой.

Мы были в либеральной Европе. У нас завтра Гран-При. Юри был… он был моим, у меня была его Метка, пошло оно все к черту, гори синим пламенем.

Юрка встретил мой взгляд и изобразил, как его тошнит в тарелку. Я поднял брови и посмотрел на Алтына.

Алтын улыбнулся мне. Мне никто не поверит, разумеется, но он улыбался, он дернул уголком рта. Большего и не нужно.

Пхичит вскочил на ноги и заорал на весь ресторан:

— Мой лучший друг женится!

Юри посмотрел на меня с ужасом.

Я взял его за руку.

Это слышал весь ресторан. Это видел весь ресторан. И если я не ошибаюсь в Крисе и Пхичите, это увидит вся Сеть в ближайшие несколько часов.

Я это не планировал, не надо так смотреть.

Но получилось интересно, правда?

— Поженимся мы, когда он выиграет золотую медаль.

Вообще-то, не когда, а если.

Нет. Когда.

Юри смотрел, как будто я его ударил.

Я чувствовал себя отмщенным. Я больше никуда не торопился, поганое ощущение близкого конца исчезло, осталась пустота, в которой медленно, но верно загорались звезды.

Я дождался.

Хоть и не ждал.

Я помню, как ненавидел его, я помню, как собирался сломать ему жизнь, я даже помню тот стыдный период «трахнуть и забыть», и судьба, Бог, что там это было — они все не могли обойтись со мной ироничнее.

Как сказал Яков — так тебе и надо.

Мне очень надо.

Очень.

При упоминании золотой медали все вспомнили, зачем мы в Барселоне. На золото, как на пионерский горн, прибежал и Джей-Джей с невестой, момент был безнадежно испорчен, но то, что было нужно, было в кармане.

Мы расплатились и разошлись, не прощаясь, в какой-то понимающей, общей тишине.

И пока я шел домой, я все пытался вспомнить, подстегнутый словами Юри, а был ли я сам когда-нибудь так спокоен и счастлив в компании фигуристов?

Не друзья. Не семья. Соперники.

Я видел, как Крис и Пхичит обнимаются на прощание. Как Отабек придерживает для Юрки дверь такси — тут я быстро отвел глаза. Заткнись, Никифоров, заткнись. Как Джей-Джей целует свою драгоценную Изабеллу в дверях ресторана. Как Мари и Минако фотографируются на фоне улицы — вид у них до сих пор был ошалевший.

Никифоров, это отличный кадр из фильма-катастрофы, правда? За три минуты до взрыва, — пропели в голове. Я обнял Юри за плечи.

— Иди ты нахуй.

— Что? — Юри испуганно глянул вверх. По итогам дня он уже побаивался открывать рот лишний раз. Я быстро тронул губами его висок:

— Ничего, Юри. Думал о завтрашней программе.

Кстати. О птичках.

Завтрашняя программа напрямую зависела от настроения и состояния Юри.

Я сам не был уверен, что успокоился.

Если я не был готов к откровениям — а кто к ним вообще готов? — то Юри подавно. Юри нельзя было думать на льду. Он всегда работал на ощущениях и впечатлениях, на голых эмоциях.

Ни одно решение не давалось мне так тяжело — как купить подарок и спрятать его на неделю.

Пару часов назад мне было наплевать на свою Метку.

Ничего бы не изменилось.

Я был уверен в Юри. Для него это не имело значения. Мы говорили об этом, правильно?

— Виктор?

— Да?

— Ты в порядке?

Юри стоял, устало прислонившись к стенке лифта, и смотрел на меня, сонно моргая. Он снял очки и тер глаза одной рукой. От мороза у него покраснели уши и нос.