I'm a slave for you (СИ)

– Вижу, что ты готова ехать. Ну, тогда отправляемся, Ренделл, – крикнул Драко, обращаясь к водителю.

Малфой любезно распахнул дверь на заднее сиденье перед Гермионой и, пропустив ее вперед, забрался следом. В машине было очень жарко, намного жарче, чем на улице. Гриффиндорка стерла со лба пот и уставилась в окно. Деревья, знаки, люди: все это быстро мелькало мимо, напоминая о старых временах. Девушка чуть приоткрыла окошко, стараясь не слушать беседу Драко и водителя. Гриффиндорка погрузилась в воспоминания о детстве. Думала о том, как каждый год она, Рон и Гарри ехали в Хогвартс. Там, в малиновом поезде, было так весело, не было страха, только смех, только эта бесконечная радость внутри…

Машину слегка тряхнуло, и рука Гермионы легла ей же на бедро. Щеки мгновенно покрылись пунцовым румянцем. Гриффиндорка вспомнила ту сладкую ночь, проведенную с Драко. Она невольно поежилась, прикрывая лицо рукой. Мысли о Малфое в таком плане… Казались ей чем-то греховным, постыдным и неестественным. Разве рабыня может любить своего господина, может желать того, кого должна ненавидеть? Того, кто измывался над ней, кто раньше снился ей в кошмарах, причинил столько боли и унижений… Так не бывает… Не должно быть.

Драко беседовал с неприятным мужчиной, украдкой поглядывая на рабыню. Она так покраснела… Наверное, слишком жарко для похода? Малфой не был мастером в таких делах. Он уже успел пожалеть, что так легко поддался внезапному порыву. Что если он не сумеет подобрать дрова для костра или выбрать хорошее место? В такие моменты Драко очень жалел, что рожден в семье чистокровных волшебников, где подобные развлечения не приветствуются.

Наконец, когда путь, казавшийся Гермионе бесконечным, закончился, машина резко остановилась. Гермиона неуклюже ударилась лбом о кресло водителя и тихо прошептала что-то неприличное. Драко хихикнул, наблюдая за тем, как девушка потирает лоб. Неимоверно милое зрелище. Она словно маленький очаровательный хомячок. Да, ей больно… Но, Мерлин, как же это мило.

Драко открыл дверь, попрощался со слегка грубоватым водителем, пообещав тому скорую встречу, и вышел, подавая руку Гермионе. Она же в свою очередь демонстративно отказалась от помощи юноши и смело шагнула из душной машины, жадно вбирая в легкие свежий лесной воздух.

Гермиона прикрыла глаза рукой, создавая козырек, что может укрыть от палящего солнца. Она простояла так около минуты, не веря собственным глазам. Этот лес… Это Шервудский лес. Именно в этом лесу она и была с родителями! «Это невозможно. Это же просто невозможно…», – думала изумленная девушка, прикрыв рот ладошкой. Драко, взваливший на спину массивный рюкзак, заворожено наблюдал за восторгом Гермионы. Ему нравилось, что его нехитрый сюрприз принес ей столько положительных эмоций. В конце концов, ведь так и должно быть, да?

– Невероятно… Здесь все так же, как было тогда… В детстве… – взволнованно залепетала гриффиндорка.

– Я никогда здесь не был, поэтому не могу с тобой согласиться или не согласиться. Пойдем, поищем место, чтобы поставить палатку. Я купил разрешение… – ответил Драко более холодно, чем нужно было.

Он не испытывал того дикого восторга, что сейчас одолевает Гермиону. Наоборот, после прибытия злость взяла верх над ним. Почему? На кого злиться? В голове у Драко возникла картинка, где счастливая Гермиона с родителями рыбачит, гуляет по величественному лесу, собирает ягоды, смеется… А что в это время делал Драко? Под присмотром жестокого отца тренировался в Малфой Мэноре. Или тихо сидел в гостиной, читая скучную книгу о магии… «Это же несправедливо! Почему чистокровные дети живут куда хуже, чем какие-то грязнокровки?», – думал юноша, взваливая на плечи Гермионы ее рюкзак.

Воспитание слизеринца не давало ему понять, как тот, кто на социальной лестнице стоит гораздо ниже, может жить гораздо лучше. Отец как-то раз сказал, что успешные люди не могут быть счастливы. Но правда ли это? Драко всегда считал, что семья – вот высшее счастье, высшая радость для человека… Но он не хотел ни детей от другой женщины, ни другой женщины в постели… Только Гермиона. Ему нужна лишь она… Вот оно – кудрявое, гордое счастье, шагающее рядом.

Малфой чувствовал себя совершенно потерянным. Что с ним случилось? Он и ненавидел Гермиону, и любил. И презирал ее происхождение, и восхищался ее крепкой любящей семьей… Драко чувствовал себя, словно непостоянный подросток, чьи чувства и эмоции – вечные потемки, всегда непостоянны и непродолжительны.

Гермиона брела по узкой извилистой дорожке и старалась вспомнить, где же она останавливалась, когда была здесь с родителями. В ее воспоминаниях фигурировал большой дуб. Его массивные корни торчали из земли, и гриффиндорка, будучи маленькой девчонкой, веселилась, перепрыгивая с одного на другой. Отец снова что-то рассказывал. Про бравых англичан, разбойников…

– Может, остановимся там, где ты останавливалась прошлый раз? Если хочешь, можем прямо сейчас снять номер в гостинице, – предложил Драко, точно прочитав мысли Гермионы.

– Нет. Я знаю, где можно поставить палатку. Но я плохо помню, где это место… Там совсем рядом было озеро! Небольшое, а вода в нем очень чистая.

Драко слегка приободрился, услышав, что здесь есть вода. Долгий путь вымотал его. Тело покрылось капельками соленого пота, а бледное лицо слегка покраснело под палящим солнцем. Мысль о прохладной воде освежила его, придав новые силы изможденному дорогой телу. Малфой не был уверен, понадобится ли, но он взял с собой небольшую двухместную лодку. Значит, теперь можно будет и прокатиться. Однажды Драко плавал с семьей на теплоходе, но это было так давно…

Наконец, увидев вершину заветного дуба, Гермиона заулыбалась, словно ребенок. Она уже приняла свой истинный облик, что очень радовало слизеринца. Ее очаровательная улыбка светилась радостью, а глаза сияли под ярким солнцем. Гриффиндорка видела перед взором мать и отца, что оживленно беседовали. Ей было и приятно и грустно вновь оказаться здесь.

– Мы уже близко, – прощебетала девушка. – Вон тот дуб. Поставим палатку прямо под ним! – воскликнула она, указывая пальцем на небольшую полянку.

– Отлично. Палатка у меня с собой. Ты когда-нибудь брала четырехкомнатную, с садовыми светильниками? Я не уверен, что выбор хорош, – проговорил Драко, расстегивая молнию на рюкзаке.

– Знаешь… У магглов все палатки однокомнатные… Там только одна комната.

Малфой немного смутился, вспомнив, кем были родители Гермионы. «Откуда ей вообще знать, что такие бывают? Бедные магглы… Всего одна комната…», – думал Драко, шагая за девушкой. Пожиратель озирался по сторонам каждый раз, услышав очередной треск веток или неожиданный щебет птиц. Ему было до жути неуютно.

Гермиона остановилась возле высокого выступающего корня. Ей нужно совсем чуть-чуть пригнуться, чтобы пройти под ним. Удивительное место. Это дерево такое большое или Гермиона такая маленькая? Ну… дубов больше, чем этот, она еще не встречала. «Все в этом мире относительно. Относительно этого дуба – я маленькая… А Драко, относительно Рона – негодяй и плут», – подумала Гермиона, стараясь убедить себя в том, что Драко ее ничуть не привлекает.

– Ну, что, остановимся здесь? – спросил Драко, скидывая с себя рюкзак.

– Да, давай.

Малфой, довольный ответом спутницы, стянул со своего потного тела черную облегающую майку. Его бледный, накаченный торс сверкал в свете яркого солнца, и Гермиона почувствовала, что вновь начинает краснеть. Точеное, пропитанное силой тело Драко вызывало в ней смутное, еле различимое желание. Неужели, одна ночь способна так переменить ее отношение к нему? В конце концов… Одна ночь любви не может заменить месяцы унижений и боли…

Слизеринец глянул на дорогие серебряные часы и очень удивился. Уже четыре часа дня. Должно быть, путь сюда занял у них много времени. Может, у Ренделла просто слабая машина? Но, в любом случае, выбора у Драко особого не было. Если бы Пожиратели Смерти узнали, что Малфой берет с собой в отпуск рабыню, его сочли бы рохлей и размазней, что не может прожить и дня без бабьей юбки… Кому это нужно, развлекать наложницу? Ведь это они созданы для развлечений… Слизеринец слегка смутился от этих мыслей, хоть они и казались ему верными. Но, разве Гермиону можно принять за простую рабыню? Она же так прекрасна… Ее нежная кожа, ласковые губы, сияющие глаза…