Я - Хюррем! (СИ)

Мне что-то очень не нравится предусмотрительность муженька. Ну просто очень. Выходит, мы все зря? … Ох, прав был Гюль-ага, лучше бы я держала язык засунутым в задницу и не …. Трещала, как сорока!

Сулейман погладил меня по волосам, нежно поцеловал в лоб и ушел по своим делам. Мы остались наедине с бледным и павшим духом Гюль-агой.

-Что же нам делать, госпожа? — виновато прошептал он. Я пожала плечами и попросила принести мне чашку кофе. Сперва будем думать. И уже только после этого куда-то бежать, что-то делать, и что-то решать.

Пора мне начинать учиться на своих ошибках.

Глава 49, в которой Хюррем начинает слышать голоса

Дверь в мои покои резко распахнулась и на пороге появилась зареванная Хатидже Султан с огромным животом. То ли многоводие у моей золовки, то ли крупный ребенок, то ли останется она в скором времени вдовой с двойняшками… Додумать я не успела.

-Он не мог этого сделать, Хюррем! Не мог! Его оклеветали!! — слезы вперемешку со словами исторглись из Хатидже, бессильно упавшей на небольшую оттоманку рядом с моей кроватью. Я еще не успела толком привести себя в порядок, но султанской сестре было не до моих резко потемневших волос.

-Не плачьте, султанша, это вредно для ребенка, — на автомате отозвалась я, понимая, что совершенно не хочу сейчас разговаривать с почти вдовой Ибрагима. Знала бы она, кто причастен к его аресту и будущей казни!

Ох, лучше бы ей и не знать.

-Мне нужно поговорить с братом! — почему-то Повелителем она Сулеймана в этот раз не назвала. — Он не посмеет оставить меня вдовой, особенно сейчас!

По-моему, Сулику вообще насрать на то, что Ибрагим муж его сестры. Одним больше, одним меньше… Снова за старого пашу выйдет. Главное, чтобы только на «Явуза» глаз не положила, а то ведь проблем не оберемся.

-Госпожа, Ибрагима-пашу должны будут вскоре допросить, и только после этого Повелитель будет принимать решение о его судьбе, — спокойно сказала я, заматывая волосы шелковым полотенцем, чтобы не возникало вопросов по поводу их резкого почернения. — Возможно, все еще образуется самым лучшим образом.

-Не верю!! — истерично взвизгнула Хати. — Ничего не образуется, Хюррем, понимаешь?! Он ведь просто так его казнит, чтобы в будущем проблем не возникло! Сулейман стал таким же, как наш отец!!

Я начинаю искренне радоваться, что не застала их отца в живых. Судя по полученным мной отрывочным сведениям, Селим Явуз был той еще скотиной. А с другой стороны… как иначе, если ты стал правителем Османской империи? Либо топчешь всех ты, либо топчут тебя. Выживает в итоге сильнейший и подлейший. Закон Зверя во всей красе.

-Возможно, нам следует поговорить с валидэ султан? –дипломатично предложила я. Что угодно, только бы мне сейчас мозги не грузила. Пока ты, милая Хатидже, думаешь, как спасти своего мужа, я размышляю, как лучше и быстрее его убить, не дожидаясь допроса!

В ответ Хати еще более пронзительно заревела.

В дверь деликатно постучались, и после моего раздраженного «Войдите!», в покои просочилась бледная и тоже слегка заплаканная Махидевран. А ей-то что понадобилось?

-Хасеки Султан, — церемонно поклонилась мне Махи. Я не менее церемонно поприветствовала баш-кадину и учтиво осведомилась, что ее привело ко мне. — Мы хотели просить вас… поговорить с Повелителем.

-О чем? — внутри меня все очень неприятно сжалось в комок.

-О судьбе Ибрагима-паши. Напомните ему, что в Манисе Ибрагим спасал его и защищал… Он не мог… — Махидевран сбилась и по ее щеке скатилась малозаметная слезинка. –Он его преданнейший друг и вернейший союзник, госпожа!

Хатидже чуть не придушила ее на радостях, как единственную единомышленницу.

Вот же ж! Свалились два нытика на мою голову!

Честно говоря, мне и самой жаль Ибрагима, но…. Если я признаюсь в произошедшем между нами, последствия будут плачевными! Только казнят нас тогда на пару, а я пока что еще жить хочу. И пусть Сулейман стал милым и довольно толерантным, измену (да еще со своим лучшим другом) он мне не простит! И что делать?

Я сдавленно застонала и сжала руками виски. Голова просто трещала на части, ловить умоляющие взгляды султанш не хотелось.

-Хорошо! — наконец, сдалась я. — Я поговорю с Повелителем, но ничего не обещаю!

-Благодарю вас, госпожа! — лицо Махидевран просветлело от облегчения. Хатидже снова возрыдала, на этот раз — от радости.

-Мне нужно собраться, — неделикатно намекнула я на то, что пора бы оставить меня одну. Минут пять раскланиваясь, девицы наконец-то отбыли в покои Махидевран, где беременную Хати планировалось лечить от невроза сладостями. Что ж, отлично. Мне главное, чтобы они сейчас под ногами не путались.

-Гюль-ага! — позвала я верного евнуха, прикорнувшего в своей каморке. — Подойди.

-Да, госпожа? — через минуту передо мной стоял заспанный, но бодрый слуга. — Что-то случилось?

-Нам нужно что-то срочно делать. Ибрагим не должен дожить до допроса.

Только произнеся эти слова, я сама поразилась их откровенной кровожадности и циничности. Да что со мной?! Почему я стала такой стервой?!! Окружение действует, не иначе.

-Я не знаю, как это можно осуществить, госпожа. Сейчас султан приказал усилить охрану камеры паши, незаметно пройти туда уже не получится.

-Меня послали поговорить с Сулейманом, и просить оставить Ибрагиму жизнь, — вздохнув, я села и спрятала руки между колен. — Это может нам как-то помочь?

-Я думаю, если паша останется в живых, он не расскажет ничего… ненужного. Особенно, если узнает, что обязан этим вам.

-Или наоборот…

Мне все больше хотелось выпить, заснуть, а проснуться уже после того, как Ибрагим будет казнен или помилован. Слишком уж отнимает силы и новая беременность, и все эти интриги, и нервотрепки. Как другие ухитряются свои адюльтеры покрывать?!

Впрочем, сейчас важно не это. У меня очень мало времени для действий, и нужно срочно решать — что получится осуществить быстрее. Отравить Ибрагима, удушить, или же просить Сулеймана сохранить ему жизнь…

Неожиданно в глазах потемнело, и в голове раздался властный голос — незнакомый и мужской.

-Тело паши было найдено утром в покоях, и задушен он был палачами. Ночью его верный враг Искандер-челеби подписал указ, заверив личной печатью падишаха, о том, чтобы Ибрагим был казнен, и огласил его. Утром, когда султан проснулся, было уже поздно — тело его друга и соратника бросили перед дверью его покоев…

Я в ужасе застыла, хватая ртом воздух и не понимая, что происходит.