В интересах Рода (СИ)

— И с чего мне здесь начать? — вслух сам у себя спросил Гарри, бродя между стеллажами. — Нет никаких указателей, где что лежит. Ни одного намека, какие книги нельзя трогать руками, — произнеся последнюю фразу, Поттер сотворил несложное заклинание, которому его обучил Снейп, для распознавания зачарованных книг. — Ого! — присвистнул он.

За редким исключением, обложки книг отозвались бледно-зелеными, сиреневыми и кроваво-красными всполохами. Здесь почти все было опасно. И если бледно-зеленый цвет в ответ на проверку говорил о чисто родовой защите и, следовательно, Гарри мог безбоязненно брать в руки такие фолианты, то книги, отозвавшиеся сиреневым бликом, грозили ему, как минимум, неприятным проклятьем. А вот книги только что сверкавшие красным сигналом опасности следовало обходить стороной до тех пор, пока не подкопится опыта в работе с подобной литературой. Это книги о темной и кровной магии. Защита на такие книги волшебниками всегда ставилась основательная, чтобы никто по глупости не воспользовался этими тайнами, передаваемыми от поколения к поколению очень осторожно. Только сильные и обученные маги имели доступ к этим знаниям. Поттер надеялся, что придет день, и он сможет самостоятельно раскрыть такую книгу без боязни быть проклятым ею.

Вернувшись к столу, Гарри заметил на нем раскрытый фолиант, на который до этого не обратил внимания. Он взглянул на страницы книги и сразу понял, что вот это ему и следует почитать для начала. Перед ним лежала краткая хроника рода Блэк.

Зачитавшись, Поттер не заметил, как пролетело время. Все эти предки рода, главой которого он стал по воле крестного, были весьма неординарными личностями. И хотя книга давала более подробное описание заслуг только ученых колдунов или боевых магов, однако и ссылки на всех не отличившихся особыми умениями Блэков тоже содержали много любопытного. От знакомства с прошлым рода его оторвало странное мерцающее свечение в районе входа в библиотеку. Чуть позже, выйдя в общий зал, он узнал, что только таким способом Кричер может позвать его из родового хранилища знаний. В отличие от хозяйских покоев, сюда эльфу путь был заказан. Такой порядок установлен для того, чтобы никто не мог воспользоваться домовиком для проникновения в тайны, оберегаемые от посторонних глаз в этой части библиотеки.

— Хозяин, мастер Снейп не хочет ужинать один и приказал Кричеру… — эльф, хитро кося глазом, замялся, но решил-таки дословно повторить слова Северуса: — приказал вытащить вашу тощую задницу из библиотеки, чего бы мне это не стоило.

— И чем ему не нравится моя задница? — задал риторический вопрос Поттер, направляясь в гостиную, где был накрыт ужин.

Вслед ему радостно ухмылялся хитрый эльф, прекрасно понимающий двусмысленность произнесенного его хозяином, и довольно громко произнес:

— Это пусть хозяин сам выяснит у мастера Снейпа.

*

Зайдя в гостиную, Гарри улыбался своим мыслям и, помня предложение Кричера, с порога задал свой вопрос Северусу:

— И чем вам не нравится моя задница?

Снейп, не дождавшись Гарри, в это время надкусывал ломтик помидора, наколотый на вилку. Как он не проколол этой злосчастной вилкой себе язык после вопроса Поттера, Северус не может вспомнить до сих пор. Но вот помидор таки застрял в его горле, угрожая задушить своего поедателя. Откашлявшись после нападения коварного овоща и отдышавшись от столь откровенного вопроса Гарри, Северус, утерев рот салфеткой, наконец-то смог поднять глаза на парня, расширившимися глазами смотревшего на чуть не подавившегося учителя.

— Поттер, ты моей смерти хочешь? Или это такая изощренная пытка за то, что я оторвал тебя от интересного чтива? — яд, если он и был в словах Северуса, то находился в очень слабенькой концентрации, не опасной ни для жизни, ни для здоровья опрашиваемого.

— Книга была действительно интересной. Но смерти вашей я не хочу. Я только спросил…

— Я слышал, что ты спросил! И как я должен ответить на твой вопрос? — Снейп, лукаво усмехался. Он понял, что Поттер абсолютно не вкладывал в свой вопрос тот самый смысл, который вызвал нападение помидора. Теперь ему очень хотелось, чтобы сам Гарри понял, о чем спросил. — А ну-ка, повернись. Я еще раз посмотрю на твою задницу. Может, я не разглядел чего-то.

Наконец-то Поттер покраснел, как тот самый хищный помидор-удушитель. Он понял всю нелепость и двусмысленность своего вопроса.

— Вы поняли, о чем я спрашивал, — защищался он. — Вы сказали Кричеру…

— Я прекрасно помню, что сказал твоему домовому эльфу. У меня, слава Мерлину, еще все в порядке и с памятью, и со словарным запасом. Но я рассчитывал, что ты достаточно взрослый человек и понимаешь переносный смысл некоторых выражений, — пояснял свой приказ Кричеру Снейп.

— Да все я понял. Это вы решили все вывернуть наизнанку, — бурчал Гарри, усаживаясь за стол. — Еще и меня в краску вогнали.

— Это тебе за то, что я чуть не подавился после твоего вопроса! — Северус решил попытаться все же прикончить овощ, ломтик которого совершил на него покушение.

— Это у вас что-то не в порядке с восприятием слов, сказанных в переносном смысле, — парировал Гарри и наблюдал, как Снейп осторожно отводит в сторону вилку с кусочком помидора, так и не донеся ее до рта.

— Фрх… Возможно, — подумав, согласился Северус и с интересом поглядел на Поттера, довольного одержанной победой в словесной пикировке. Это бывало не часто, и каждую свою победу Гарри отмечал привлекательной торжествующей улыбкой, которая очень нравилась Снейпу. Но он и под угрозой применения Круцио никогда не признался бы в этом.

========== Глава 31 ==========

Некоторое время в гостиной было тихо. Только звон вилки о тарелку или шорох салфетки разбавляли вязкость безмолвия. Обитатели Блэк-хауса ужинали. Каждый из них думал о своем. Когда молчание стало слегка угнетающим, Гарри не выдержал:

— Я был в родовой библиотеке, — он оторвал взгляд от тарелки с ростбифом и присмотрелся к Северусу, ожидая реакции на свои слова.

— Мне об этом сказал Кричер. Так что я в курсе ваших путешествий, Поттер. Что опять? — Снейп увидел, как нахмурился Гарри.

— Всякий раз, когда вы называете меня «Поттер» и обращаетесь на «вы», мне кажется, что я в чем-то провинился или сделал что-то не так, — пояснил Гарри.

— Прости. Это издержки пребывания у тебя в гостях Уизли и мисс Грейнджер. Но тебе все равно следует привыкнуть к этому. В Хогвартсе я не смогу обращаться к тебе по имени при посторонних. Это не педагогично, прежде всего. Да и лишнее любопытство со стороны как студентов, так и преподавателей, ни тебе, ни мне пользы не принесет, — Снейп пожал плечами, признавая свое поражение перед обстоятельствами.

— Но ведь Люпин называл меня по имени, когда мы были одни, — продолжал упорствовать Гарри.

— Да? Я и не знал, что он так проникся к тебе сочувствием. Помнится, раньше его не очень интересовало… — Северус говорил задумчиво, словно просто вслух размышлял.

— Что не интересовало? — уцепился, как клещ, за оброненное слово Гарри в надежде узнать что-то интересное.

— Люпин не знал Хранителя секрета расположения дома твоих родителей. Он был не очень частым их гостем, когда Джеймсу и Лили пришлось спрятаться под Фиделиусом. Для него просто открывали камин, когда Люпин собирался в гости к Поттерам. Обычно именно Блэк приводил его к твоим родителям. Сам Ремус никогда не изъявлял особого желания с ними видеться. Люпина всегда больше привлекала компания Сириуса. Он был… Впрочем, это неважно. Главное, что его не очень-то интересовала твоя судьба, не только когда ты остался один, но и когда пошел в школу. Он не был шпионом, как я, и ему представлялось огромное число возможностей поддержать сына своих друзей, но Люпин почему-то не спешил этого делать. А в школе сразу постарался расположить тебя к себе. Это немного странно. Ты его часто видел после того, как он ушел с профессорского поста?

— Нет, — честно признался Гарри. — Здесь на прошлое Рождество, когда Сириус был еще жив и, кажется, в Министерстве. Но я не уверен. Я до сих пор не вспомнил подробности того, что случилось после… — Гарри выдержал небольшую паузу и сделал движение, словно проглатывал комок в горле. — После того, как Сириус упал в Арку смерти, — Поттер чеканил слова почти лишенные эмоций. Ему нужно было произнести это вслух. Он понимал, что нельзя вечно прятаться от реальности.