Popcorn Love (СИ)

- Но… - Эмма пыталась подобрать слова. – Но это было нечто большее, - мягко сказала она. – Большее, чем страх перед незапланированной беременностью?

Реджина тяжело вздохнула. Ее взгляд стал стеклянным. Девушка явно вспомнила что-то неприятное.

- Да, - прошептала она таким тоном, от которого внутри у Эммы все похолодело.

- Он… отец Генри, - блондинка сжала свои колени руками. – Это было не по обоюдному согласию? – наконец выдавила из себя Свон.

- О, Эмма, нет, - Реджина успокаивающе накрыла рукой ладонь студентки. – Все было так глупо, но по обоюдному согласию.

Эмма облегченно выдохнула, напряженность ушла, и она повернулась к брюнетке, переплетая их пальцы.

- Хорошо.

Они помолчали некоторое время, наслаждаясь близостью друг друга.

- Я познакомилась с ним в Гарварде, - прервала молчание Реджина. – Его звали Даниэль, - Эмма отметила прошедшее время глагола, но ничего не сказала, давая возможность девушке продолжить. – Он был на год старше меня, но у нас было два общих предмета. Всегда делал мне комплименты и настойчиво приглашал на обед или ужин. Поначалу я отказывалась, не хотела отвлекаться от учебы. Но проводя много времени на занятиях вместе, мы стали друзьями. Иногда ходили между лекциями пить вместе кофе. Все это длилось почти год. За неделю до окончания университета, я, наконец, согласилась пойти с ним на свидание. Даниэль был добрым, нежным и невероятно умным. Мы стали встречаться после моего выпуска, - на мгновение Реджина остановилась, тяжело сглотнув. – Честно говоря, секс никогда не был важной частью моей жизни. Я всегда была излишне осторожна, так как риск был высоким. Ты бы видела мою реакцию после потери девственности. Я истерила недели две, пока не начались месячные.

Эмма усмехнулась и сжала руку Реджины, поощряя ее продолжать.

- Я из тех людей, которые сначала оценивают все риски, а потом решают, стоит ли игра свечей. Особенно если это касается отношений и секса, в отличии от Кэтрин. Это не значит, что я негативно отношусь к сексу. Нет. Просто меня всегда пугают его непредвиденные последствия, риски. Мне кажется, что десять секунд оргазма, если он вообще будет, не стоят незапланированной беременности или борьбы с неизлечимой болезнью. Понимаешь, что я имею в виду?

- Абсолютно, - ответила Свон, кивнув. – Понимаю, почему ты была так осторожна, учитывая, что у тебя уже были конкретные планы относительно своей жизни. Но назвать это негативным опытом нельзя, ведь Генри – это лучшее, что произошло в твоей жизни, верно?

- Верно, - вздохнула Реджина. – Одна ночь, - призналась она. – Всего одна ночь. Удивительно, как многим удается без последствий иметь столько незащищенных половых связей, и это никогда не приводит к беременности. А другим стоит всего только один раз - и все, ребенок зачат.

- Всего один раз и «здравствуй, Генри»? – Эмма ободряюще сжала руку брюнетки и улыбнулась, стараясь разрядить обстановку.

Реджина напряженно улыбнулась в ответ.

- Угу, - кивнула она. - Одна безрассудная ночь, моя самая большая и самая прекрасная ошибка в жизни. Конечно, сейчас я абсолютно не жалею об этом. Генри – свет в моей жизни. Но тогда, узнав об этом, я была опустошена. Я чувствовала себя так, будто моя жизнь закончилась прежде, чем успела начаться.

- А Даниэль? – осторожно спросила Эмма. – Он тебя бросил после этого?

- Он не знал.

- Ты не сказала ему?

- У меня просто не было шанса, - одинокая слезинка скатилась по щеке девушки. – Через три дня после той ночи он погиб в автомобильной аварии. Врачи сказали, что он умер мгновенно, не почувствовав боли. Только через неделю после этого страшного события я узнала, что беременна.

В груди у Эммы защемило. Она так сильно сжала руки Реджины, что побелели костяшки пальцев.

- Мне очень жаль, Реджина, - прошептала она после долгой паузы.

- Я никогда не говорю об этом, - призналась Миллс. И это было правдой. Ее семья и семья Кэтрин знали, насколько болезненной для нее была эта тема, и всячески старались не затрагивать ее. До сих пор было слишком больно вспоминать. Так много всего напоминало о том, как порой бывает несправедлива и жестока жизнь. Возможно, со временем боль станет меньше, но никогда полностью не исчезнет.

- Да, - пробормотала Эмма. – Я понимаю тебя. Порой жизнь откровенное дерьмо и говоря об этом вслух, становится все только хуже. Это возвращает нас в тот ад снова и снова.

- Верно, - удивленно посмотрела на нее Реджина. – Так и есть.

Эмма грустно улыбнулась. Они сидели, взявшись за руки, понимая друг друга без слов. Казалось, прошло не меньше часа, прежде чем Эмма нарушила тишину.

- Ты любила его? – едва слышно прошептала девушка.

Брюнетка тяжело вздохнула.

- Кто знает? – наконец ответила она. – Не уверена, что я вообще тогда знала, что такое любовь. Вся моя жизнь была направлена на карьеру, успех. Нет, конечно, я знала, что такое любовь. Родительская, дружеская, но не романтическая. Это ведь нечто совсем иное, правда?

Эмма улыбнулась тому, как Реджина избежала прямого ответа. Девушка и сама иногда делала так же, если не хотела сильно углубляться в непростые для нее вопросы. Она снова сжала руки брюнетки.

- Реджина, - Эмма внимательно посмотрела ей прямо в глаза. – Ты любила его?

Несколько слезинок снова сбежали по щекам Миллс. Затем она прошептала:

- Тогда я думала, что люблю.

Эмма нежно вытерла слезы на щеках Реджины.

- Мне очень жаль, - прошептала она. Реджина только кивнула и прижалась к ней ближе. Свон была поражена, какой красивой была женщина в этот момент, такой открытой и уязвимой. Это делало боль Эммы в тысячу раз сильнее. – Мне кажется я поняла, о чем ты хотела поговорить. Ты столько лет никого не подпускала к себе так близко и сейчас немного нервничаешь из-за этого, да?

Реджина глубоко вздохнула, а потом резко выпрямилась. Она откашлялась и уверенно кивнула, загоняя тяжелые воспоминания обратно на дно души, где оно хранилось годами. Эмма немного отстранилась, понимая, что брюнетке нужно немного личного пространства. Было очевидно, что уравновешенность и королевские манеры – это защита. Только самообладание помогло Реджине не сломаться все эти годы. Эмма отлично это понимала и принимала. Но с другой стороны, ей не хотелось, чтобы девушка чувствовала себя одиноко или неуютно, поэтому продолжила разговор.

- Я тоже, - сказала она, не дожидаясь ответа. – Я тоже очень долго не подпускала к себе людей так близко, знаешь? То есть я хочу сказать, что у меня были отношения. Но они были без сильных эмоций с моей стороны. Я не доверяю людям, не верю, что они не причинят мне боль.

- Ты веришь, что я не причиню тебе боль? – с замиранием спросила Реджина.

Эмма сглотнула и подняла взгляд. Реджина смотрела на нее с такой надеждой в глазах.

- Думаю, да, - прошептала Свон после нескольких долгих мгновений. – Это трудно для меня, но я хочу в это верить.

Девушка была благодарна, что Реджина приняла ее ответ. В ее взгляде не было разочарования. Только понимание. Эмме хотелось поцеловать ее за это. Сократив расстояние между ними, она наклонилась и коснулась своими губами губ Реджины. Поцелуй был легким, нежным, даже немного нерешительным. Но затем он углубился. Желание взяло верх. Легкий, но настойчивый, нежный, но горячий, страстный и эмоциональный – поцелуй заполнил все пробелы лучше любых слов. Он стал их новым мостом в будущее после долгих лет одиночества и отчуждения. Растопить лед этих лет непросто, но вместе у них все получится. Отныне они были связаны чем-то большим, и этот поцелуй был тому доказательством. Пальцы переплетались, скользили по щекам, шее, ушам, спине. Сердца стучали в унисон. Дыхание участилось. Тепло разлилось по венам.

Через некоторое время Эмма отстранилась. Дыхание было учащенным. Свон улыбнулась, одной рукой играя с шоколадными локонами, а другой нежно поглаживая бедро брюнетки. Реджина улыбнулась в ответ.

- Так, может быть, не будем торопить события, - отдышавшись, предложила студентка. – Может, будем делать то, что считаем нужным и правильным. А еще важно не думать слишком много, это все только усложняет.