Побег от прошлого (СИ)

Я слушаю его, затаив дыхание, и чувствую, как окутавший меня холодок постепенно превращается в настоящую стужу, и взгляд его, полный боли и печали, и голос, лишенный эмоций, только усугубляют положение. Отсутствием воображения я отродясь не страдала и за свою, пусть недолгую, но достаточно насыщенную жизнь успела посмотреть достаточно и кинолент, и аниме сериалов, чтобы описанная Элем картина встала перед глазами во всей красе.

- А знаешь, что было потом, Кристен? - все тем же деревянным голосом продолжает Эль, проходясь по гостиной и садясь на изъеденный молью диван, железные пружины которого немедленно отзываются жутким скрипом. Выдержав паузу, он сам отвечает на свой вопрос. – Потом мы оказались здесь, в этом самом доме. Нас отдали ближайшим родственникам. Ты не представляешь, что это была за жизнь…

- Расскажи, - твердо требую я, каким-то отголоском сознания припоминая психологическую статью, вещавшую, что если говорить о своих проблемах вслух, то человеку полегчает. – Они вас не любили? Издевались?

К моему изумлению, Эль внезапно ухмыляется и некоторое время тихо смеется каким-то странным, отрывистым и совсем невеселым смехом.

- Ну, ты ведь читала историю об этом мальчишке-волшебнике, выросшем у родственников, которые его ненавидели, - наконец, произносит он, и в его голосе опять нет ни малейшего намека на эмоцию. – Я ее ненавижу, - говорит Эль, - и вовсе не потому, что она напоминает мне о прошлом, хотя и поэтому тоже. А за эту детскую наивность, которой буквально пропитана вся эта серия.

Я, в свою очередь, не питаю к Поттериане ни ярой ненависти, ни пылкой любви, а отношусь скорее равнодушно, считая эти книги не более, чем развлекательным чтивом, которым можно иногда разнообразить скучную рабочую смену. Насколько мне известно из чтения различных форумов, книги Джоан Роулинг большинство людей любят именно за эту неповторимую волшебную, чуть наивную атмосферу… А оказывается, и вот оно как бывает.

- Брат мамы, его жена и мать, - медленно, излишне четко выговаривая каждое слово сказал Эль. – Три человека, всего за пару месяцев прекратившие нашу жизнь в ад на земле. Нас никогда не выпускали из дома, мы боялись сказать лишнее, ступить куда-то не туда или же просто показаться на глаза в неподходящий момент…

Я храню гробовое молчание, только тихо усаживаюсь на тот же диван, предварительно стряхнув с него часть пыли и еще какого-то мусора неизвестного происхождения.

- Ты как-то спрашивала, как так можно, вообще не спать? Поверь мне, можно, если это необходимо. Но все это давно позади, а я все равно не могу спокойно спать, как все нормальные люди. Стоит только закрыть глаза, как перед ними тут же встает его рожа, и ощущается запах пота и алкоголя, и тяжелое дыхание. А потом вскакиваю с кровати в холодном поту, шатаясь, иду в ванную, и меня буквально выворачивает наизнанку. Легкая дрема на два-три часа – это максимум, что я могу себе позволить. Уверен, он тоже.

- А как же так вышло, что в результате ты оказался у Ватари? – собственно, этот вопрос и мучил меня с самого начала, но все не было подходящего момента, чтобы его задать.

Эль вздрагивает и удрученно качает головой.

- На самом деле… - видно, что он буквально силой выдавливает из себя слова, - …это из-за меня… Потому что я… предал его…

- Что?! – теперь моя очередь смотреть на него во все глаза, не в силах поверить собственным ушам. – Но почему? Как? Как ты мог так с ним поступить? – вопросы опять посыпались со скоростью пулеметной очереди.

Эль и не думает уходить от ответа.

- После очередной такой ночи мы решили сбежать оттуда. А так как жили мы на чердаке, под самой крышей, то решили поступить, как пишут в книгах, - сплели веревку из простыней и по ней хотели спуститься. Но ничего не вышло… Я успел спуститься. Но и то только потому, что в последний момент он отвязал веревку до того, как в комнату ворвался дядя. А он остался. И это был последний раз, когда я его видел. Он просил меня позвать кого-нибудь на помощь… А я понятия не имел, куда идти. У меня ничего с собой не было, даже мало-мальски теплой одежды, а было холодно. Очень. Я не знаю, почему меня не догнали, но так оно и случилось. И если бы не Ватари, случайно узнавший меня на улице, кто знает, чем бы закончились мои скитания по этому поганому городу. До этого я видел Ватари всего несколько раз, еще когда были живы родители, и он иногда приезжал к нам на праздники. Разумеется, я все ему рассказал. И о том, как нам жилось эти последние четыре года, и о том, что я должен поскорее выручить Бейонда из этого ада. И начались бесконечные судебные слушанья. Процесс сильно затянулся. Я не знаю, что конкретно там происходило, но в конечном итоге, то ли по чьей-то случайной ошибке, то ли еще по какой-то причине, было решено оставить все, как есть. Мне следовало убедить Ватари судиться дальше, даже несмотря на то, что у него тогда опять начались проблемы со здоровьем, и любое волнение было чревато для него нежелательными последствиями. Так что у меня был выбор: либо ждать, пока ему не станет лучше и тем самым вынуждать Бейонда продолжать жить в этом гадючнике, либо надавить на Ватари, рискуя при этом потерять единственного родственника, которому могли передать опеку над нами. – Вздохнув, Эль добавляет. – И я выбрал, и не стал настаивать. И не могу себе этого простить…

Некоторое время мы молчим. Эль невидящим взглядом смотрит на пустой пыльный сервант, в котором отсутствует большая часть стекол. А я перевариваю свалившуюся на меня информацию. Наверное, я бесчувственная сволочь, но на мой взгляд, хоть история эта и жутко трогательная, но она вовсе не оправдывает брата Эля во всей этой Гарвардской резне. Мои размышления прерывает голос Эля, и на этот раз он вовсе не лишен эмоций, а ясно показывает истинные чувства.

- А когда Ватари поправился, выручать было уже некого… На следующее утро после того, как было объявлено решение суда, в этом самом доме нашли три тела, принадлежавшие хозяевам дома. А Бейонд исчез. Мы с Ватари и полиция убили кучу времени и сил на его поиски, но он как в воду канул. Через шесть лет мы, устав от слухов, уехали в США, в Кембридж. Кто бы мог подумать, что он найдет нас там…

- Погоди, постой, - решительно вмешиваюсь я в его повествование. – Один вопрос. Как ты можешь быть так уверен, что убийства в университете его рук дело? Он что, отправляет тебе какие-то сообщения?

- Ну что ты, Кристен, - качает головой он. – Это же очевидно. Мне очевидно. Знаешь, как умерла наша тетя? От колото-резаных ран. Дядя от них же, но у него был распорот живот и вырваны глазные яблоки. У бабушки был вырван язык и разбита голова. Улавливаешь суть?

- Те же раны, - мрачно констатирую я очевидный факт. – Но кое-что все равно не стыкуется, потому что жертв в университете четыре.

- Нет, все стыкуется, - вздыхает Эль. – Здесь их тоже было четыре. Четвертым был тот, кто убил наших родителей. Знаешь, как он умер?

- У себя дома поскользнулся в ванной и умер от травмы головы, полученной в результате падения, - ни секунды не раздумывая, говорю я, ибо это тоже очевидно. – Но почему они? В смысле, почему из всех студентов он выбрал именно их?

- Просто потому, что из всех моих одногруппников они были единственными, к кому я имел хоть какое-то отношение, - просто отвечает Эль. – Эни была моей соседкой по парте, с Джоном мы вместе работали над заданным проектом в прошлом году. Ну, а историю с Киоко и Дэниэлом ты знаешь ничуть не хуже меня.

Подумав минутку, я недовольно складываю руки на груди. Удивительно, что мрачная и пугающая атмосфера дома так никуда и не делась, и небольшая свеча, стоящая на комоде и служащая единственным источником света, только добавляла ей жуткости. Вот только теперь, когда я тут уже более-менее освоилась, она перестала иметь для меня хоть какое-то значение. Достаточно было просто в уме переключиться на обмозговывание проблем более насущных, нежели страх.

- Хм, не пойми меня превратно, - осторожно говорю я, не зная, как он может отреагировать на подобный вопрос, - но если твой брат нацелился на близких или хотя бы приближенных к тебе людей, то почему он не начал с Ватари?