Неизвестная переменная, или О роли личности в истории

Если бы дело касалось только меня, то можно было бы подождать. Но я не один — к добру ли к худу. У меня есть семья — люди, ради которых можно пойти на многое — в том числе и на смерть, даже если она убьет лишь мою память.

Но я ничего им не скажу, потому что знаю — они попытаются меня отговорить, а времени нет. Никому, кроме, может быть…

Конец POV Гарри.

* * *

— Здравствуй, Северус, можно зайти? — на пороге личных комнат директора стоял черноволосый юноша в смешных очках.

— Что случилось? — нахмурился Снейп, — проходи, конечно.

Ри вошел в комнату, служившую гостиной и, подойдя к камину, упал в кресло. Сняв очки, юноша потер лицо ладонями и тихо проговорил:

— Мне очень нужно обсудить с тобой кое–что, но пообещай, что об этом разговоре никто не узнает, — и поднял на директора взгляд, блеснувший рубинами.

Северус скривился, словно от зубной боли — опять секреты, и, судя по тому, что он видел, серьезные.

— Клянусь свой магией, что никому не расскажу того, что ты решить мне сейчас рассказать, — четко проговорил директор, — а теперь говори, что случилось.

— Понимаешь, — Ри закусил губу, — тут такое дело… ну, в общем, когда я изучил ритуал «Tabula rasa»…

— Боишься, что твоя память может пострадать? — вклинился Снейп.

— Дело в том, Северус, что моя память не просто пострадает — она полностью сотрется, — на одном дыхании выдал Гарри.

— Но если ты…

— Никаких если не будет, директор. Я допустил ошибку, и теперь моя личность неотделима от личности Тома Риддла. И вот это, — юноша указал на свои глаза, поблескивающие алым, — лишнее тому доказательство.

— Так процесс запущен? — больше утверждал, нежели спрашивал Снейп, а затем посмотрел на воспитанника и тихо добавил, — ты ведь не отступишься, да?

— Не отступлюсь, — подтвердил Ри.

— Но это ведь не все, что ты хотел мне сказать, верно? — левая бровь его взметнулась вверх в лучших традициях Ужаса Подземелий.

— Знаете, профессор, — усмехнулся парень, — не завидую я вашим врагам.

— Комплименты оставь на потом, лучше переходи к делу, — директор присел рядом.

— К делу, говоришь, переходить, — Ри откинулся на спинку кресла, — изволь — мне нужна твоя помощь — я хочу начать новую жизнь.

— И как ты себе это представляешь? — Снейпу даже интересно стало, что за опять задумал этот мальчишка.

— Все, вроде бы, просто, — начал излагать Гарри, — как только ритуал сотрет как мою память, так и память Томми, наше место в теле займет, до этого момента скрытая, псевдоличность.

— Что, прости?

— Псевдоличность, — повторил юноша, — это спящая личность внутри сознания, которая занимает доминирующее положение после того, как основная уходит, или в моем случае, стирается.

— Я так и не понял, чего ты хочешь от меня, — Северус сцепил руки в замок и в упор посмотрел на воспитанника.

— Ты ведь легилимент, — начал Ри, но был прерван.

— Легилименция — это искусство выворачивать мозги наизнанку, а не способ создания спящих личностей.

— Ты не дослушал, Северус. Я согласен, что просто легилименция в данной ситуации ничем мне не поможет, но если ее совместить с заклинанием закрепления памяти и сродства…

— То мы сможем задать основные параметры развития новой личности без потери умений и навыков, присущих доминанту, — закончил за него Снейп.

— Понимаешь, — Гарри замялся, — я не хочу очнуться младенцем семнадцати лет от роду и всю свою оставшуюся жизнь провести в психушке.

— Я уже устал тебе удивляться, Гарри, — директор потер рукой переносицу, а затем проговорил, — я так понимаю, ты рассказал об этом только мне?

— Ага, не думаю, что Сириус и Мио правильно отреагируют на эту новость.

— Да уж, — усмешка искривила тонкие губы, — твой крестный не из тех, кто принимает взвешенные решения. Но Гермиона…

— Моя дорогая подруга всегда была моей опорой. Я ничего бы не достиг без нее. Но она относится ко мне, порой, как к ребенку — и я хочу освободить ее от этого бремени. У нее вся ведь жизнь впереди, — потом юноша надолго замолчал, а директор не мешал его размышлениям. — И еще, Северус, — Ри впился взглядом в глаза бывшего учителя, — пообещай мне, что если у нас не получится — ты сам убьешь меня.

Северус Снейп молча смотрел на черноволосого юношу, которого, как оказалось, совершенно не знал. Теперь он многое бы отдал за то, чтобы Гарри никогда не узнал такой жизни, но прошлое изменить нельзя. Нет, Ри не вызывал жалости — Северус прекрасно понимал, что это был его выбор — правильный или неправильный, теперь уже не скажешь, было лишь уважение и сочувствие. Да он бы и сам так поступил, стой перед ним такой выбор.

— Я клянусь, Гарри, — тяжело проговорил Снейп, — если ритуал сработает не так, как должно, если ты не сможешь продолжить жить как человек — я убью тебя.

— Спасибо, — прошептал юноша, сжимая ладонью руку мужчины.

* * *

Место силы было не просто древним — там, прямо–таки ощущалась магия. Стоячие камни — Стоунхендж.

Площадка была очищена и подготовлена — Сириус, Мио и Драко, которые будут поддерживать три основные категории — дух, разум и сердце, уже начертили волшебными палочками, смоченными в их крови правильный равносторонний треугольник, и встали на его вершинах. Три хранителя, три опорные точки магического обряда, поддерживающие всю конструкцию.

Затем Кингсли встал между Драко и Сириусом, Люциус — между Блэком и Гермионой, а Северус занял позицию между Ди и Мио — они образовали еще один треугольник, который накладывался поверх уже существующего — завершая структуру.

Все это время Гарри сидел на каменном полу в центре двойного треугольника и грел в руках фиал с зельем, которое надлежало выпить позже.

Двигаясь по солнцу, Ри соприкасался ладонями с хранителями — первым был Сириус — хранитель духа, второй Мио — хранитель сердца, последним — Драко — хранитель разума.

Когда Гарри встал напротив крестного, лорд Блэк произнес на латыни:

— Ego sum pastor animo — Я хранитель твоего духа.

На что юноша отвечал, прикасаясь к раскрытой ладони:

— Ego assipere — Я принимаю.

И так повторилось с остальными.

Раздевшись по пояс, Гарри раскинул руки в стороны, позволяя троим оставшимся начертить на его теле собственной кровью знаки, предписанные ритуалом: дозволение, прощение и путь.

Когда и это было завершено, Ри откупорил фиал и единым глотком выпил зелье. Слегка горьковатый вкус его был предшественником боли — она появилась внезапно, но не была неожиданной — Северус заранее предупредил юношу о том, чего следует ожидать.

Как только зелье подействовало, Кингсли начал второй этап ритуала. Стоя между хранителями разума и духа, он заговорил:

— Delens memoria, perdere magicae nucleus, — и вытянул в сторону юноши, стоящего в центре гексаграммы волшебную палочку. Серебристый туман, вырвавшийся из нее, окутал Ри плотным облаком, скрывая от присутствующих.

Как только отзвучали последние слова Бруствера, ритуал подхватил Люциус:

— Delere memoriam destruens essentia magicae, — в ответ на фразу, тело Гарри поднялось в воздух на несколько дюймов и зависло, а туманное облако, все еще плотным покровом клубящееся вокруг, не давало рассмотреть его лица.

Затем ритуал вступил в завершающую часть — Северус Снейп, подняв волшебную палочку, громко и четко проговорил:

— Ita est — fiat.

На протяжении всего этого действа, хранители повторяли «Tuum spiritus — Я храню твой дух», «Tuum cor — Я храню твое сердце», «Mentem tuam — Я храню твой разум» — словно мантру. И когда Северус проговорил последнюю, завершающую константу, они замолчали.

Оба треугольника вспыхнули синим и зеленым, а воздух прорезал протяжный крик.

Когда туман рассеялся, открыв распростертое на камнях тело, все участники ритуала остались на месте, ожидая, когда Ри придет в сознание. Но он не приходил.