Величайшее тайдзюцу (СИ)

Аой Рокуши был серьёзным противником, но не настолько, чтобы составить серьёзную проблему. Про зонты с сенбонами из Аме Наруто знал от Хинаты-чан, крутой меч Нидайме Хокаге был бы опасен, сумей Рокуши хоть по кому-то попасть. Так что пока клоны Наруто периодически использовали свою самую неподатливую технику, гендзюцу Сакуры-чан оказалось более удачным — как только взгляд врага проследовал за несуществующим противником, в бой вступил Саске, использовав на Рокуши своё Львиное Комбо.

Дальнейшая миссия прошла спокойно — Васаби после победы Идате стали правящим кланом. В результате громкого скандала, разоблачения правительственного сговора, министр Страны Чая был отправлен в монастырь рассвирепевшим даймё, а Рокуши Аой, лишившийся иллюзий и легендарного меча Нидайме, имел возможность приятно поговорить с Морино Ибики, который по такому поводу специально прибыл в Дегараши. Один только Идате остался таким же засранцем, Наруто лишь надеялся, что крутизна Команды 7 его чему-нибудь научила, в конце концов он попытался просить у брата прощения.

Наруто даже сочувствовал Идате — ведь их истории были настолько похожи. Но сейчас их с Сакурой-чан мысли занимал лишь Саске, чьё самочувствие явно пошло на поправку. При виде слабой улыбки напарника (впервые со времён экзамена!), Узумаки озарило: Саске бесит, насколько вырос Наруто, насколько стал сильнее, и насколько превзошёл его, гения Учиха! Ну что же, если это и в самом деле так, то Саске придётся постараться, чтобы его превзойти, ведь сдерживаться для утешения чьего-то раздутого эго Наруто не намеревался!

*

Вопреки распространённому мнению, Саске Учиха не был гордым зазнайкой, привыкшим смотреть поверх голов остальных жителей Конохи, проявляя свойственную Учиха надменность. Да, он гордился своим кланом, но где теперь этот клан? Да, он гордился своими успехами, но тот самый первый тест с колокольчиками показал, как далеко ему придётся пройти, чтобы хотя бы сравниться с Итачи, а уж тем более его превзойти. Он много тренировался, пусть, как обидно когда-то заметил Наруто, не настолько много, как Рок Ли. Да, он был сильным, был гением клана, вот только что значит этот ярлык, если Наруто, последний в классе, тупой как бревно и такой же неумелый, так сильно рванул вперёд, причём всего лишь за тот месяц, что длилась подготовка к третьему этапу Чунин Шикен.

Если бы кто-то сказал, что Наруто Узумаки больше нет, а его место занял какой-то двойник из враждебной деревни, то Саске рассмотрел бы эту версию со всем тщанием — вот настолько изменился напарник. Узумаки, видимо, и сам не замечал перемен. Пусть он и сохранил свой порою легкомысленный характер, но теперь всё больше и больше напоминал самого себя в режиме того странного тайдзюцу, которое так и не смог скопировать его Шаринган.

Прежде всего, Наруто перестал постоянно дёргаться. В его движениях появилось какое-то спокойствие, скрытая уверенность, собственное достоинство. Это отразилось на отношении окружающих — к примеру, Сакура перестала воспринимать каждое слово Наруто как личное оскорбление и пытаться распускать кулаки. Хината Хьюга смогла преодолеть свою застенчивость и теперь спокойно беседовала с Наруто, а объяснить подобное можно было лишь тем, что Узумаки, наконец, раскрыл глаза, заметил то, что с мучительной ясностью видел весь класс, и сделал шаг навстречу. Хаку Юки, потрясающе сильная куноичи, теперь, похоже, не просто называла Наруто своим господином (на деле приглядывая за этим идиотом, чтобы тот не зарезался собственным кунаем), нет, теперь она на самом деле его уважала. Даже жители деревни, что раньше ненавидели Наруто за постоянные пакости, смогли увидеть в Наруто нечто большее, чем того надоедливого сопляка, что портил их заборы корявыми надписями. Возможно, дело было в той силе, что Наруто продемонстрировал на экзамене, может быть кто-то видел, как Наруто одолел Гаару, ну а может дело действительно было в том чувстве уверенности и достоинства, которое сменило пустую браваду «будущего Хокаге».

Саске понимал, что сам не стоит на месте, он нещадно тренировался, рвался вперёд, но, глядя на своего напарника, чувствовал, что топчется на месте. Пусть Саске стал лучше, стал сильнее, но именно Наруто победил Хаку, именно Наруто одолел Гаару, именно Наруто вытащил его задницу из смертельной опасности, когда Саске самонадеянно намеревался убить собственного брата. Несмотря на старое, уходящее в школьные годы соперничество (тогда оно было исключительно односторонним), Саске ощущал общность с Наруто. Они оба были сиротами, последними представителями своих кланов (значение белой спирали на рукаве оранжевого комбинезона не было, не могло быть загадкой для человека, носящего на спине похожий символ). Они прошли сквозь боль и страдания, познали, что значит настоящее одиночество. Оба в Команде 7 обрели семью. Но теперь Наруто не только стал гораздо сильней (настолько, что Саске даже не знал предела его силы), но и нашёл осколок своего рухнувшего клана — ту самую смешную девчонку, которую они спасли в Лесу Смерти.

Саске не раз вызывал Наруто на бой, но это лишь показало, насколько тот стал сильнее. Больше всего бесило осознание, что, если бы Саске попросил, Наруто показал бы ему все свои дзюцу, от Каге Буншин до Разенгана, помог бы в тренировках, предоставив своих теневых клонов в качестве бесконечных соперников. Но одна мысль о том, что его будет учить именно Наруто, вызывала неистовую ярость, отзывающуюся неприятной пульсацией Проклятой Метки.

Две последние миссии, на одной из которых Наруто сверхъестественным способом снова подцепил себе очередную красотку (при мысли о том, что придурок добровольно лезет в западню, из которой Последний Учиха с таким трудом смог вырваться после Академии, на лицо выползала злорадная улыбка), немного примирили Саске с действительностью. Он увидел свой прогресс, понял, что стал намного сильнее. Они с Наруто (с Наруто!) одолели неуязвимого к ниндзюцу противника, задавив того совокупной мощью своих техник. Саске сразил джонина Амегакуре — хоть в данном случае помогала Сакура, продемонстрировавшая свой рост от бесполезной надоедливой фанатки до сильной куноичи с неуловимо коварными гендзюцу. В его распоряжении даже остался легендарный меч Райджин, который Хокаге почему-то отдала без особых возражений.

Но теперь, пребывая в своей пустой квартире и глядя на ночную Коноху, он всё больше и больше задумывался, был ли нужен для победы он, Саске Учиха, либо же Наруто ему просто позволил победить противника, подстраховывая на случай неудачи.

Саске знал, что больше всего Наруто жаждет именно его признания, но теперь, когда Саске действительно признавал Наруто, былое соперничество осталось в прошлом, и Наруто двигался вперёд.

Итачи говорил, что ему не хватает ненависти, что только так можно прийти к силе. Но теперь, наблюдая за примером неудачника, неуклонно превращающегося в воплощение могущества, Саске не мог не задаться вопросом, тем ли путём он идёт?

Саске знал несколько способов стать сильнее. Огромную мощь давала Проклятая Метка Орочимару, ещё силу можно было получить, полностью пробудив додзюцу. Но это были множители имеющейся силы, той самой, которой у Наруто было в достатке. Саске обязательно должен стать сильнее, только в этом случае Метка и Шаринган будуть иметь хоть какое-то значение, только так он сможет победить Итачи!

Саске, почувствовав внезапное движение, вырвался из своих невесёлых дум и активированным Шаринганом наблюдал, как на огромную ветку дерева перед его квартирой приземляются четыре фигуры, только одна из которых имела более-менее нормальные очертания. При виде протектора Звука на голове одного из его новых знакомых лицо Учиха исказила недобрая усмешка.

— Знаете, вам очень не повезло. Именно сейчас у меня отвратительное настроение.

*

Наруто бежал по крышам ночной Конохи и сердце его наполнял искренний восторг. Сегодня, забегая проведать Ино-чан (не в последнюю очередь для того, чтобы прихвастнуть последними крутыми миссиями), он встретил Асуму-сенсея с… При мысли о том, что сенсей ходит на свидания с учителем Хинаты-чан (а ничем другим это милое воркование в кафе быть не могло), его пробивало на мелкое хихиканье. Свидание! Как у него с Сакурой-чан, правда та до сих пор ни разу не согласилась.