Морская прогулка (СИ)

— Почему же они с Азазелем не сбежали, если Шмидт держал их, как подопытных? — Эрик был мрачнее тучи, но Чарльз покачал головой, глядя ему в глаза.

— Эмма сама согласилась на эксперименты. Хотела усилить свою телепатию, но все зашло слишком далеко. Потом Шмидт понял, что будет лучше, если Эмма сама будет причинять боль другим. Ты видел, что с ней стало… Азазель решил избавиться от Шмидта и его психопатичных идей, заложил взрывчатку, а сам хотел сбежать с Эммой, но не успел. Возможно, он мог бы ей помочь, Эрик. У нее мог бы быть шанс. Но я…

— Чарльз, — Эрик решил на корню пресечь поток самобичеваний. — Эмма сделала свой выбор уже давно, ты сам это сказал. Она пошла по пути Шмидта и не собиралась останавливаться. Может, ты и Азазелю спас жизнь, уничтожив ее разум. Можешь считать, что это жестоко, но Эмма получила то, что заслужила. И это было лучшее, что ты мог сделать для ее больного рассудка. Ты не должен винить себя в случившемся, Чарльз. Иначе всю жизнь проведешь в бесплотных попытках исправить то, что невозможно. Поверь, я кое-что знаю о чувстве вины. И это не лучшая награда для того, кто вчера помог спасти миллионы людей, хотя большинство из них никогда бы не оценило этого и вообще при первой возможности засунуло меня, тебя или кого-то из других русалок и мутантов в клетку для опытов.

Чарльз снова вспомнил об агентах и их отвращении к мутантам, о том, как его пытались убить совершенно незнакомые люди, которым он не сделал ничего плохого, и о том, как Эмма чуть не убила его сестру, пытаясь заманить их в ловушку, как он хотел отомстить ей. Сейчас ненависть к Фрост притупилась чувством вины, но впервые за последние сутки, полные волнений и самобичеваний, слова Эрика помогли ему взглянуть на ситуацию разумно, отбросив лишние эмоции.

— Возможно, ты в чем-то прав, Эрик…

Эмма и Шмидт были опасны вместе или по отдельности, и они с Эриком сделали все, что в их силах, чтобы предотвратить катастрофу. Оправдывает ли цель использованные средства? Чарльзу не хотелось больше думать об этом. Он чувствовал себя вымотанным больше душевно, чем физически. Ужасно захотелось нырнуть в темную прохладную морскую воду и медленно неторопливо плыть, скользя пальцами по илистому дну. Зарыться где-нибудь в густых водорослях и впасть в зимнюю спячку, слушая бурчание Рейвен о ленивых сонных русалках. Какой простой и далекой казалась теперь та жизнь, оставленная позади всего лишь пару недель назад. В мире русалок было немало жестокости: каждый боролся за свое место в море, спасался от хищников, воевал за свои воды и убивал, чтобы не умереть с голоду. Но сухопутный мир жил по другим законам. Люди были жестоки к себе подобным и более слабым, мучили и убивали просто так и ради наслаждения, проливали кровь за вещи, которые приводили к еще большим разрушениям. И, чтобы выжить здесь, Чарльз должен был и сам стать более жестоким и решительным. Он не мог избавиться от мысли, что всего лишь оправдывает себя, но Эрик притянул его в короткое объятье и дружески похлопал по спине, понимая, что Чарльзу нужно время, чтобы как-то примириться с собственным поступком и отпустить себя. Возможно, этого никогда не случится, но он уже искал выход из ситуации: уехать из этого места, отвлечь полезным занятием (кажется, Чарльз что-то говорил о подростках, нуждающихся в их помощи). А сейчас им обоим просто нужно было поспать. Обо всем остальном они подумают завтра.

На утро Эрик очнулся с ноющей болью во всем теле: действие анальгетиков закончилось, и каждый ушиб дал о себе знать. Его нещадно тошнило, и только пустота в желудке удерживала его в постели, лишая радостей общения с белым другом. Заглянул врач, за которым на коляске въехал Чарльз, выглядевший ничуть не отдохнувшим со вчерашнего вечера.

— У вас сотрясение, закрытый перелом плечевой кости со смещением и пара трещин на ребрах, мистер Леншерр. Навряд ли в ближайшую пару недель я смогу вас выписать. Вам показан строгий постельный режим, никакого чтения, телевизора и посетителей.

«И никакого металлокинеза!» — голос в голове заставил Эрика поморщиться и так же мысленно ответить:

«И никаких телепатов в моем разуме».

Чарльз смутился, но Эрик тут же перестал ощущать его присутствие, и от этого стало чуть легче. Очевидно, телепатия и сотрясение не слишком совместимы друг с другом.

— А вы, мистер Кэссиди, на выписку. Придете на перевязку через пару дней. Рана чистая, если будете принимать антибиотики по назначению — заживете очень быстро.

Наличие Чарльза в палате доктором было полностью проигнорировано, и Шон вздохнул от зависти к чужой мутации.

— Кстати, Шмидта увезли сегодня утром. Я видел, как его уносили санитары, — Кэссиди оживился и улыбался во весь рот, смакуя чудесное воспоминание о том, как бывший тиран, извивающийся теперь в смирительной рубашке, был засунут в машину скорой помощи и увезен восвояси.

Эрик хотел было попросить Чарльза узнать, куда того направили, но телепат кивнул в ответ. Кончено, он узнал. А так же весь день вчера общался с полицией, пока Эрик был без сознания. Стирал память одному, подсовывал ложные воспоминания другому…

— На Шона напал грабитель, ворвавшийся к нам в дом, а мы с тобой просто проходили мимо склада, когда он взорвался.

— Просто проходили мимо склада? Серьезно? — лицо Эрика выражало крайнюю степень скептицизма.

— А что такого? Разве люди не могут ходить, где хотят? Склад был на чужой территории?

— Не был. Но…

— Ну, просто, разгуливать ночью в лесу возле складских помещений — не типичное поведение для добропорядочных граждан, — Шон внес свою лепту, видя, как Леншерр тяжко вздыхает.

Чарльз выглядел слегка нахмуренным, но не потерял оптимизма.

— Их мой ответ, кажется, удовлетворил, так что все нормально. От взрыва все сгорело, нашли только тело того юноши-мутанта.

— А?.. — начал было Эрик, но Чарльз поспешно уточнил:

— Азазель забрал Эмму, я больше не видел его.

Медсестра принесла Эрику таблетки и капельницу вместо завтрака, а Шону шприц с лекарством, и Чарльз решил оставить друзей в покое.

Он плохо спал в этом месте, мысли сотен больных госпиталя, наполненных страхом и болью, ночными кошмарами, не дали ему отдохнуть. Больше всего телепату хотелось убраться прочь из этого здания.

Эрик воспротивился, не желая оставлять «этих бестолочей» без присмотра, но был вынужден согласиться с тем, что охранник сейчас из него никакой. Пришлось уступить, и к обеду Шон и Чарльз уехали из больницы домой. Соседнюю койку занял храпящий дед со сломанной ногой, благо на ночь обоим давали снотворное и ничей покой не был нарушен, а медленно закипающее раздражение прекрасно подавили успокоительные. И почему Эрик раньше не пил все эти чудесные таблетки? Возможно, его жизнь стала бы куда более удовлетворительной…

По возвращении домой Чарльз тут же развел кипучую деятельность. Точнее он сидел в кресле и командовал, пока Шон выполнял его поручения, орудуя одной рукой, но русал, был неумолим.

— Эрик считает нас каким-то безмозглым планктоном, который не может позаботиться о себе, знаешь ли. Докажем ему, что это не так.

— О, нет, я лучше буду планктоном, только не уборка!

Шон чуть не взвыл от досады, но вовремя заткнул себе рот: не хватало еще разбить ультразвуком люстру и объясняться потом перед Леншерром.

— Шон, — укоризненный взгляд Чарльза был точь-в-точь как у директора из его старшей школы, и Кэссиди понял, что спорить бесполезно.

Под чутким руководством был пропылесошен весь дом, занавески и даже камин, после чего пылесос как-то странно затрещал, и Чарльз торопливо выдернул шнур из розетки со словами: «Достаточно-достаточно, просто возьми эту патлатую водоросль, то есть веник». Остатки золы и угля Шон вычистил и выбросил куда-то на задний двор за пределами поля зрения русалки. Грязная посуда была старательно вымыта. Чарльз вызвался помочь и долго отскребал сковороду от защитного покрытия. К тому времени, когда Кэссиди разобрался с остальным и заметил потуги Чарльза, было уже поздно. Начищенная до блеска и бесполезная сковорода присоединилась к углю на помойке, пока Чарльз не видел. После протирания пыли в гостиной с некоторых полок точно пропали какие-то мелочи: ключик от неизвестного замка, заколка бывшей хозяйки дома, несколько блестящих скрепок и маленькая металлическая открывашка. Но у Чарльза был невинный взгляд, а у Шона не было доказательств. Отмывать унитаз подросток наотрез отказался, в итоге в бачок с водой был щедро вылит флакон моющего вещества. Пара смываний, и из-под крышки полезла пушистая, воняющая хлоркой, пена, заливая кафельный пол…