Горизонты (ЛП)

— С моим ремонтным талисманом всё в порядке, — сухо ответила я.

— Я имею ввиду новое тело, — Рампейдж ответила. — Новое новое. Совершенно новое. Без аугментаций или чего-то в этом роде. Возьми его, отдай ЭП-1101, и вернись домой. Она хочет починить Ядро. — Она ткнула меня в грудь. — Аврора хотела тебя убить. Когнитум готова простить тебе старые обиды и оставить их в прошлом. — она слегка улыбнулась. — Просто представь себе, Блекджек. Никакого больше дерьма в твоей жизни. Предвестники оставят тебя в покое. Ты можешь пойти в Звёздный Дом с Глори и превратить мою старую комнату в детскую, и целыми днями вытрахивать друг другу мозги. Будь главой безопасности Капеллы или Стойла Девяносто Девять, да без разницы. Всё это дерьмо может закончиться. Просто… закончиться.

— О да, и я уверен, что Когнитум дала Пинки-обещание, что сдержит своё слово, — ехидно сказал Дискорд. — Безумцы очень надёжны. Поверь, уж мне ли не знать.

Я не сводила взгляда с Рампейдж.

— Тут есть что-то ещё, не так ли?

Рампейдж несколько секунд хранила молчание.

— Ну что ж, ещё обещали голову Авроры на блюдечке, АФ-88 Айронпони, и слитки золота… всё, что пожелаешь. Я подумала, что всё это не важно по сравнению с новым телом. — она все ещё смотрела вниз. — Ну, ты знаешь… и всё такое… — закончила она, почти бормоча.

Я не отвечала пару мгновений.

— Она сказала, что убьёт тебя, не так ли? — Рампейдж не отвечала. — Не так ли? — давила я, и когда она продолжила молчать, я отвернулась, шипя. — Где нижние этажи? — спросила я Бу. Она указала на дверь, отмеченную табличкой «лестница», рядом со мной.

— Блекджек, — начала говорить Рампейдж, и я, повернувшись, пристально посмотрела на неё. Она, повесив голову, смотрела на свои копыта. — Прости. Я просто… не хочу видеть, как ты чувствуешь боль.

Я не могла доверять ей теперь, ведь покончить с жизнью было самой важной для неё вещью.

— Что ж, спасибо тебе за твои намерения. — я повернулась к ней спиной. — Прощай, — тихо сказала я.

Хотела бы я не спрашивать. Хотела бы быть той невежественной кобылой из стойла, волнующейся о перепихоне. С тех пор, как я получила ЭП-1101, я узнавала многие вещи. Узнала, что Смотрительница продавала нас. Узнала о тёмной стороне Эквестрийского правительства. Все мои знания приносил мне лишь несчастье. Сейчас… я хотела быть такой же несведущей обо всём, какими были я и мои друзья много недель назад.

Тогда, эта боль была бы намного слабее…

* * *

Лестница вела в подвал, столь же сохранившийся, как и само здание. Я гадала, неужели души каким-то образом сохранили его, случайно превратив в сосуд души. Прошло два столетия, а генераторы по-прежнему гудели. Увидев, что произошло с другими центрами, я надеялась, что это здание выстоит, каким-либо образом. Какое-нибудь заклинание, некая защита, или какая-то магия душ оберегали его от падения в ту бездну. На самом нижнем уровне подвала располагался люк-лаз. <b>«Служебная дверь: сервисные тоннели Хуффингтона. При открытии зазвучит сигнал тревоги».</b>.

Одним из путей было уйти от сюда, но сейчас у меня был лишь один путь: довериться удачливости одного из величайших злодеев Эквестрии. Я с силой налегла на засов, и дверь широко распахнулась, открывая доступ в находящийся за ней тоннель. Если сигнал тревоги всё-ещё и работал, то я его не услышала. Тоннель убегал вправо и влево, теряясь из виду. Стены, потолок, и пол покрывали огромные водопроводные трубы, защищённые толстым слоем пластика, и трубчатые кабелегоны, часть которых были разломаны, и вывалившиеся из них провода валялись поперёк пола. С одного из концов тоннеля лился тусклый, мертвенно-бледный, зелёный свет. Мы пошли в другую сторону.

Мы шли в молчании, а указывающая путь Бу, время от времени оборачивалась, окидывая меня взглядом.

— Ну и?

— Что, «ну и»? — ответила я.

— Неужели тебе не хочется расспросить меня о чём-нибудь? — спросил Дискорд вызывающим, дразняще-высоким голосом, добиваясь реакции, выдавать которую я была не в настроении.

— Да не особенно, — произнесла я тихим, унылым, и безжизненным голосом. Ну хорошо, это было не совсем правдой, но я была зла. Я понимала, что сделала Рампейдж. Что она хотела сделать. И я бы её простила, сразу же, как только успокоилась. Но прямо сейчас, я направлялась в плохое место, и мне нужна была эта злость. — Я не в настроении язвить и дразниться.

— Ну, ты, в не всяких сомнений, умеешь подбирать себе превосходных попутчиков, — хихикнула она, и, подпрыгнув, очутилась передо мной, идя крупом вперёд. — Ты путешествуешь в компании одного из старейших заклятых врагов Эквестрии, и у тебя нет ни каких вопросов? — спросил Дискорд, отвратительно ухмыляясь.

— Да мне плевать. Моя подруга продала меня моему же врагу.

«Если бы она мне всё рассказала… то, возможно, я бы её после этого простила. Дала бы ей ещё один шанс»

— Просто исчезни, и верни Бу назад.

Она моргнула, и её глаза внезапно стали тусклыми.

— Бвэкжек, я тута, — произнесла она, и потёрлась об меня носом. — Пвасти, што не шкажала. Он гаваил, што эта сикъет. — Её уши поникли от волнения.

— Всё в порядке, Бу. Ты не понимала, что делала, — произнесла я, и обняла её. Она резко моргнула, и её бесцветные глаза вновь стали глазами Дискорда. Я быстро сделала шаг назад, вздохнула, и пристально посмотрела вглубь тоннеля. — Ну хорошо. Почему?

Дискорд озадаченно моргнул, а его улыбка поблекла.

— Почему… а дальше? Почему небо голубое? Почему сама-знаешь-кто не устроит дождь из Дикого Пегаса? Почему кокосовые орехи на вкус как брюква, а этого никто не замечает? — произнесла она, ухмыляясь мне в лицо. — А ты хотела бы узнать заклинание, для вызова дождя из Дикого Пегаса?

— Нет, — ответила я, уныло.

— Вот те на! — удивлённо произнесла она. — Это не похоже на Блекджек, которую я знаю. Где задор? Где та, кто прилетела домой во главе стаи аликорнов?

— Я повзрослела, — ответила я. — Рано или поздно, но я должна была это сделать.

«Когда я стала такой серьёзной? В Тандерхеде? Мерипони? После того, как меня предала Аврора? Куда подевалась кобыла, которая смеялась и непрестанно пела в кишащем гулями поместье, или смеялась, проводя корабль через речные пороги, или воспаряла на дирижабле над облаками?»

Дискорд смотрел на меня с выражением жалости на лице. И мне стало интересно, а каким бы он был не будь у него за плечами опыта изоляции и пытки, длинною в два столетия. И я спросила, почти наугад:

— Почему мир полетел к херам собачьим? Что пошло не так?

Его улыбка испарилась. И ворчливая пони, которой я сейчас являлась, была этому рада.

— Ах, да. И в самом деле, «почему»? Это то, чего я тоже никогда не понимал. — Он уставился в глубь коридора, а затем вновь посмотрел на меня. — Знаешь, я никогда не должен был оставаться злодеем. Моя роль была ясна и понятна. Явный противник, бросающий вызов постулатам дружбы Твайлай Спаркл, и, в начале, заставляющий её встретиться лицом к лицу с ополчившимися на неё подругами, а затем, мне полагалось превратиться в своего рода неприятного союзника. У меня были сценарии, и я уже, в самом деле, с нетерпением ждал того момента, когда буду проводить время с Флаттершай. Реабилитация. Уря, — саркастично произнёс Дискорд, прижимая свои копыта друг к другу, и трепеща веками, а затем сгорбился. — Вот только этого, так никогда и не произошло. Я остался статуей, и всё пошло… не так.

Я посмотрела на неё, воздев бровь, и она закатила глаза.

— Ох, ну вот не надо этого. Я — дух Хаоса. Я — ценитель неправильности. Немного проказливый… чутка опасный… едва ли хоть сколько-нибудь серьёзный. Но пони, убивающие? Пони воюющие? Пони, развязывающие мировую чудотворную жар-пламенную войну с зебрами? Ох, это был хаос, ну хорошо, этого было достаточно для того, чтобы дать мне довольно-таки много силы, но это ещё не означает, что я хотел именно этого. То есть, даже не считая того, что случилось со мной, война была таким расточительством возможностей и ценных кадров для развлечений. Как я уже говорил тебе в Гиппократе, существует лишь несколько вещей, более скучных чем труп, и это в двое справедливо для трупа размером с мир. И кроме того, не похоже чтобы что-либо из этого должно было произойти, ну да ладно…